Мусульманки не должны выходить на сцену – в этом отношении законы страны были однозначны. Однако к середине XIX века элита Османской империи распробовала и успела полюбить театр европейского типа. Мужские роли на подмостках Стамбула и других турецких городов доставались преимущественно армянам. А женские – армянкам.
Азнив Минасян дебютировала в 1860 году на сцене «Восточного театра» - это была первая профессиональная театральная площадка в Османской империи. Его основатель, Аракел Алтундурян, получил образование в Венеции и вернулся в Стамбул с намерением развивать современное сценическое искусство. Султан благосклонно отнесся к этой идее – в то время османское общество переживало период реформ и модернизации. Однако в обществе отношение к актерам было, мягко говоря, скептическим.
Как, впрочем, и с талантом. Ее быстро заметили, стали давать роли в историко-патриотических трагедиях, итальянских, французских мелодрамах, на которые тогда был большой спрос. Но статус актрисы (в отличие от ее заработков) по-прежнему был невысок. Поэтому когда в 1875 году отпрыск уважаемого стамбульского семейства Антон Гараян заявил, что помолвлен с молодой актрисой, отец выгнал его из дома. Причиной стала не только профессия невесты, но и ее вероисповедание – Гараяны были католиками.
Только узнав от знакомых о безупречной репутации Азнив, отец жениха оттаял и дал разрешение на брак – но в католической церкви. Однако невесте удалось переубедить будущего свекра, сказав:
«У вас 14 детей, а у моей матери я единственная».
Отец жениха смирился, и молодых обвенчали в армянском храме.
В 1878 года у них родилась первая дочь, за ней – вторая, потом сын. Но Азнив не бросала сцену. Несмотря на юный возраст и сентиментально-романтический репертуар, она уже в те годы тяготела к реализму, правдивому воспроизведению душевных состояний. Это ее стремление нашло прочную почву в 1880-х годах в армянской театральной труппе Тифлиса, куда семья перебралась из Стамбула. Здесь Азнив играла Жанну д'Арк («Орлеанская дева» Шиллера), Порцию («Венецианский купец» Шекспира), Софью («Горе от ума» Грибоедова), Нину («Маскарад» Лермонтова), Маргариту Готье («Дама с камелиями» Дюма-сына).
В этот период Азнив окончательно сформировалась как актриса, для которой были характерны глубокая эмоциональность и драматическая сдержанность, богатство психологических оттенков в поведении персонажа. Азнив радикально отказалась от мелодраматичного стиля актерской игры, сделав выбор в пользу сценических принципов нового театра рубежа веков. Позже она напишет о том времени в своих мемуарах:
«Пришло время покончить со школой "эффектов"».
В 1883 году тяжелая болезнь связок лишила ее возможности выступать на сцене. Она больше не могла быть актрисой – но и из театра уйти не могла. Театр был ее жизнью. И Азнив стала режиссером.
Это случилось уже в Баку. Между этим городом и Тифлисом проходила ее жизнь в последующие годы. Жизнь яркая, насыщенная, полная творческих свершений. Азнив ставила спектакли, занималась педагогикой и неустанно пеклась о будущем армянского театра. В 1902 году она все-таки вышла на сцену. Говорить не могла, поэтому роль была немой и очень небольшой. Но Азнив сыграла ее так, что произвела настоящий фурор.
«Маленькая роль" столь же велика, сколь и "большая", она зарождается вовне, в большой жизни»,
- напишет она позже.
В своих мемуарах актер и режиссер Армен Арменян вспоминал:
«Порой случалось, что несмотря на болезнь, удерживающую ее в постели, наполняясь воодушевлением и стремясь доказать собственные слова, она вскакивала с кровати, в ночной рубашке вставала посреди комнаты, и забыв о своей болезни и своей полунаготе, играла целые картины с такой эмоциональной силой, что я, в свою очередь, позабыв обо всем, буквально "видел ее на сцене". Увы, хронический удушающий кашель не позволял этой игре длиться долго, и она, обессиленная, снова падала на кровать. И едва придя в себя, тихо произносила - "А теперь я хочу услышать твое мнение"».
Но и режиссура была для Азнив неиссякаемым источником вдохновения и творческих эмоций. Обычно работая с актерами над их персонажами, она по многу раз перечитывала и анализировала пьесу, выводила игровые события за рамки литературного контекста с целью полноценного раскрытия образа.
Она не только помогала актеру найти в предлагаемых обстоятельствах и событиях точную ноту, но и стремилась к тому, чтобы все участники постановки предстали в одинаково выигрышном свете:
«Я никогда не соглашусь с тем, чтобы исполнитель даже самой маленькой роли потерпел фиаско! Я должна работать так, чтобы каждый получил свои лавры. А свой венок я составлю из цветов, выпавших из предназначенных вам букетов, да и то за кулисами».
Она четко представляла возможности каждого и ценила людей скромных и трудолюбывых. Не доверяла актерам, готовым после трех-четырех репетиций играть большую роль – «от того, кто обещает невозможное, не стоит ждать и возможного». Не считала правильным сразу возносить молодого актера, будучи уверенной, что это его погубит. Считала гарантией успеха непрерывную работу и обучение практикой. Она была противницей «амплуа», и на собственном опыте объясняла, как от роли к роли актер может развивать свои способности и обретать мастерство в профессии:
«"Амплуа" не существует, существуют правила, и мы должны выходить за их рамки».
Увы, но за рамки своих собственных физических возможностей Азнив выйти не смогла. Из-за тяжелой болезни она переехала в Дилижан, где и скончалась на даче княгини Мариам Туманян. Местные кузнецы по собственной инициативе соорудили вокруг ее могилы чугунную ограду и установили на ней надгробие с надписью: «Азнив Грачья, великий мастер армянской сцены».
Сегодня имя Азнив Грачьи по-прежнему известно немногим. Между тем, она входит в число основоположников армянского режиссерского искусства – и является чуть ли не единственной женщиной в этом кругу.
Еще:
_____________________
- Подписываться на канал и ставить лайк не обязательно, но авторам будет приятно.