Стою я на пороге, ключи в руке держу, а Галина Петровна на меня как тигрица набрасывается:
— Ты чужая в нашем доме! Убирайся отсюда немедленно!
А я ей спокойно так отвечаю:
— Галина Петровна, это уже не ваш дом. Я его купила.
Надо было видеть ее лицо! Как будто ее током ударило. Рот открыла, закрыла, опять открыла — слов найти не может.
— Как... как купила? — заикается она. — Какой еще купила?
— А вот так, — говорю я и документы из сумки достаю. — Вот договор купли-продажи. Все законно, все по-честному.
Она документы хватает, глазами по строчкам бегает, и лицо у нее все белее становится.
— Этого не может быть! — кричит. — Я ничего не продавала!
— Не вы продавали, — объясняю терпеливо. — Банк продавал. За ваши долги. А я купила на торгах.
Тут она как заорет:
— Какие долги?! Какой банк?! Ты что, с ума сошла?!
Ох, Галина Петровна, Галина Петровна... А помнишь, как три года назад меня из этого дома выгоняла? Как говорила, что я недостойна твоего драгоценного сыночка? Как вещи мои на улицу выбросила?
— Садитесь, — говорю ей, — расскажу по порядку.
— Не сяду! — упирается она. — И рассказывать ничего не надо! Это мой дом, и точка!
— Был ваш, — поправляю я. — А теперь мой. Хотите, чай поставлю? В своем доме?
Она на меня смотрит, как на привидение. Не верит, что такое возможно.
А я помню все. Как Сергей меня сюда привез, познакомить с мамочкой. Я тогда такая счастливая была, думала — вот оно, семейное счастье! Любимый мужчина, свекровь... Наивная дурочка!
— Мама, — говорил тогда Сергей, — это Лена. Моя невеста.
А Галина Петровна меня с ног до головы оглядела и морщится:
— Невеста? А работает где?
— В банке, — отвечаю я. — Кредитным инспектором.
— А-а-а, — протянула она. — В банке... А родители у тебя кто?
— Мама — учительница, папа — слесарь, — честно отвечаю.
И вижу — лицо у нее кислое стало. Не подхожу я под ее стандарты. Не та невестка, о которой мечтала.
— Сережа, — говорит она сыну, — а может, рано еще жениться? Ты же молодой, успеешь...
А я стою, слушаю и понимаю — не рада она мне. Совсем не рада.
Но Сергей тогда за меня заступился:
— Мам, я Лену люблю. Мы поженимся.
— Ну раз решил... — вздохнула она. — Только смотри, чтобы потом не пожалел.
Поженились мы. Сергей настоял, чтобы к маме переехали — она, мол, одинокая, помочь надо. А я согласилась. Дура была, что согласилась.
Началась моя каторга. Галина Петровна с первого дня дала понять — я тут временная жилица. Терпит меня из милости.
— Лена, — говорит, — ты же работаешь, а я дома сижу. Может, ты готовить будешь? А то мне тяжело стало.
Готовлю, значит. После работы прибегаю, ужин стряпаю.
— Лена, — опять она, — а уборку кто делать будет? Я же старая уже.
Убираю, значит. По выходным весь дом драю.
— Лена, а стирку...
— Лена, а посуду...
— Лена, а полы...
Превратилась я в домработницу бесплатную. А она на диване лежит, сериалы смотрит.
Сергей сначала заступался:
— Мам, ну что ты Лену нагружаешь? Она же устает на работе.
— А я что, не устаю? — огрызалась свекровь. — Я всю жизнь работала! Теперь отдыхать хочу!
Отдыхать она хочет! За мой счет!
А потом и Сергей привык. Приходит с работы — ужин готов, дом убран, белье постирано. Красота! Жена как робот работает, а мама довольная.
— Хорошую жену выбрал, — хвалила она сына. — Хозяйственная.
Хозяйственная! Я не хозяйственная была, я загнанная была!
Но это еще цветочки были. Ягодки начались, когда я забеременела.
— Беременна? — ахнула Галина Петровна. — А работать как будешь?
— Как все работают, — говорю. — До декрета.
— А потом? — допытывается она.
— Потом в декрете буду. С ребенком сидеть.
— А деньги откуда? — не унимается.
— Пособие будет. Небольшое, конечно, но...
— Небольшое! — перебивает она. — А кто дом содержать будет? Коммуналку платить? Еду покупать?
— Сергей работает, — напоминаю.
— Сергей! — фыркает она. — У Сергея зарплата копеечная! На троих не хватит!
— На четверых, — поправляю я. — Ребенок же будет.
— Вот именно! — торжествует она. — На четверых! А денег нет!
И тут она выдает:
— Может, пока не рожать? А? Подождать, пока встанете на ноги?
Я сначала не поняла. То есть поняла слова, а смысл не дошел.
— Как не рожать? — спрашиваю тупо.
— Ну... — мнется она. — Сейчас же можно... Медицина развитая...
Дошло! Она мне .... предлагает! Своего внука погубить советует!
— Галина Петровна, — говорю я тихо, — вы что, с ума сошли?
— Я с ума сошла? — возмущается она. — Это ты с ума сошла! Нарожать хочешь, а кормить нечем!
— Как нечем? — не понимаю я. — Люди же как-то живут!
— Люди — это люди, а мы — это мы! — заявляет она. — У нас денег нет на детей!
Прибегает Сергей с работы, я ему все рассказываю. Думаю — заступится, скажет матери, что она не права.
А он:
— Лен, а может, мама права? Может, правда подождать?
Я на него смотрю и не верю своим ушам. Муж! Отец будущего ребенка! А он что? А он с мамочкой соглашается!
— Сергей, — говорю, — это же наш ребенок. Наш!
— Понимаю, — кивает он. — Но мама права — денег нет. Как жить будем?
— Как все живут! — кричу я. — Экономить, подрабатывать, но не погубить же ребенка!
— Не погубить, — поправляет он. — Просто отложить.
Отложить! Как покупку какую-то!
— Знаешь что, — говорю я, — решай. Или я, или мама. Вместе мы жить не можем.
— Лена, ну что ты ставишь ультиматумы? — расстраивается он. — Мама же не чужая. Она меня родила, вырастила...
— А я что, чужая? — спрашиваю. — Я твоя жена!
— Жена, конечно, — соглашается он. — Но мама — это мама.
Все. Понятно. Выбор сделан. Мамочка важнее жены.
— Хорошо, — говорю я. — Тогда живи с мамочкой. А я ухожу.
— Лена, не горячись, — просит он. — Давай спокойно поговорим.
— Говорить не о чем, — отвечаю. — Все ясно.
Собрала вещи и ушла. К подруге сначала, потом квартиру сняла. Родила дочку, назвала Машенькой. Красавица растет, умница.
Сергей первое время звонил, просил вернуться. Но я не вернулась. Нечего было возвращаться — он свой выбор сделал.
А потом и звонить перестал. Видимо, мамочка нашла ему новую невесту. Подходящую.
Развелись мы тихо, без скандалов. Алименты он платит исправно — не жадный. И дочку видеть приезжает иногда. Но редко. Мамочка, видимо, не одобряет.
Живу я, работаю, дочку воспитываю. Трудно, конечно, одной, но справляюсь. И не жалею, что ушла. Лучше одной, чем с такой свекровью.
А тут недавно на работе коллега говорит:
— Лен, а ты знаешь, что твоя бывшая свекровь в долгах по уши?
— Откуда знаешь? — удивляюсь.
— Да у нас в банке кредит брала. Большой. А теперь не платит. Уже полгода просрочка.
Заинтересовалась я. Посмотрела в базе — действительно, кредит на два миллиона. Под залог дома. И не платит уже восемь месяцев.
— А что дальше будет? — спрашиваю коллегу.
— Дальше? — усмехается он. — Дальше дом заберем. На торги выставим. За долги.
Дом заберут! Тот самый дом, из которого меня выгнали! Где я как прислуга работала!
И тут меня осенило. А что если... А что если я этот дом куплю? На торгах? Законно, честно?
Стала я следить за ситуацией. Галина Петровна долг не платит, банк процедуру запускает. Дом описывают, на торги выставляют.
Я к тому времени денег накопила. Работала много, экономила, копила на квартиру дочке. Как раз хватало на этот дом.
Пришла на торги, подала заявку. Конкурентов немного — дом старый, требует ремонта. Выиграла я эти торги. Купила дом за полтора миллиона. Дешево, учитывая, что он стоит все три.
Оформила документы, получила ключи. И вот приехала к новому дому. К своему дому.
А Галина Петровна все не верит:
— Этого не может быть! — твердит она. — Дом мой! Я в нем тридцать лет живу!
— Жили, — поправляю я. — А теперь я буду жить.
— Но как же так? — не понимает она. — Как ты могла?
— А как вы могли меня выгнать? — спрашиваю в ответ. — Как могли внука погубить советовать?
Она замолкает. Вспомнила, видимо.
— Лена, — говорит тише, — ну давай по-человечески договоримся. Куда я пойду? Я же старая.
— А куда я должна была идти? — напоминаю. — Беременная, без денег?
— Ну... это другое дело, — мямлит она.
— Чем другое? — не понимаю.
— Ты молодая была. А я старая.
Молодая! Значит, молодых можно на улицу выбрасывать, а старых нельзя?
— Галина Петровна, — говорю я, — у вас есть сын. Пусть он вас к себе возьмет.
— У Сергея квартира маленькая, — жалуется она. — Однокомнатная. Нам втроем не поместиться.
— Втроем? — удивляюсь.
— Ну да. Он же женился. У него жена теперь есть.
Женился! Быстро он меня забыл!
— Ну вот и хорошо, — говорю. — Пусть новая жена о вас заботится.
— Она не хочет, — признается Галина Петровна. — Говорит, что я вредная.
Не хочет! А меня заставляли! Двойные стандарты!
— Это ваши проблемы, — отвечаю я. — Мои проблемы кончились, когда я этот дом купила.
— Лена, — она вдруг на колени передо мной падает, — прости меня! Я была неправа. Я... я ошибалась. Ты сильная женщина. И этот дом теперь твой.
Я смотрю на нее, и в душе что-то щемит. Больно было всё это пережить, но и радостно — наконец справедливость восторжествовала.
— Знаешь, — говорю, — я не держу зла. Просто хочу жить своей жизнью. Пусть у каждого будет свой дом — и покой.
Галина Петровна кивнула, слёзы на глазах.
— Я буду стараться... — шепчет.
— Главное, чтобы ты теперь умела ценить тех, кто рядом, — улыбаюсь я.
И в этот момент дверь открывается — заходит Сергей. Вид у него смущённый, словно не ожидал увидеть меня здесь.
— Мама, — говорит он, — я хотел тебя предупредить...
— Ничего не надо, — перебиваю его. — Дом теперь мой, и порядок в нём я навожу сама.
Он опускает глаза и молчит.
Я закрываю дверь, чувствую, как новая глава моей жизни начинается именно здесь — в доме, который теперь по-настоящему мой. В доме, где чужой больше не будет никто.