Алина привыкла просыпаться по будильнику раньше всех и тихо ставить чайник, чтобы не тревожить спящих. В идеале утро началось бы с короткой зарядки и списка дел, но с тех пор, как в квартире поселились Марина с Сергеем и их дочкой Лерой, утро перестало принадлежать ей.
Кухня встречала следами позднего ужина, на столе валялись упаковки и стояли грязные кружки. Алина убирала молча: так быстрее успеешь на работу.
Игорь те недели говорил мягко и примиряюще:
— Потерпим немного, родные разберутся и съедут.
Она кивала, удерживая раздражение. Хотелось верить, что пара недель будет именно парой недель. В прихожей стояли коробки с их общей мечтой: копилка на первый взнос и папка с распечатанными объявлениями о небольших квартирах неподалёку от её офиса. Алина берегла эти листы как напоминание, ради чего они экономят.
Марина поначалу вела себя легко и благодарно. Готовила простые ужины, водила Леру в школу, оставляла короткие записки с благодарностью. Но чем дольше тянулось временное жильё, тем уверенней она переставляла вещи по полкам и раскладывала свои баночки в ванной. Сергея тянуло к телевизору: после неудачных собеседований он возвращался мрачным, а к вечеру громко обсуждал футбол.
Алина стала говорить тише и двигаться осторожнее, будто в гостях. Вечерами мечтала о простом: прийти, приготовить ужин для двоих, обсудить с мужем объявления, пройтись пешком. Вместо этого в прихожей теснились чужие ботинки, в ванной на полу валялись грязные вещи, а на кухне не утихали разговоры о том, как трудно с работой и как всё дорожает.
Свекровь заглядывала часто. Валентина Сергеевна садилась на стул, как строгая проверяющая:
— Семья выручает семью. Вы молодые, справитесь. Надо поддержать Марину, пока Сергей ищет работу.
Алина отвечала ровно:
— Поддерживаем. Но жить всем тесно и расходы выросли.
После таких визитов Алина дольше обычного мыла посуду, успокаиваясь механическими движениями.
Прошёл месяц, второй, потом ещё. Сроки съезда расплывались. Марина уставала и жаловалась, что ей тяжело с ребёнком. Сергей уверял, что вот-вот подвернется нормальная работа. Лера была шустрой и доброй, и Алина правда любила её; именно из-за девочки она сдерживалась дольше всех. Но сдерживаться становилось всё труднее.
К осени пришли новые квитанции. Цифры, ещё недавно посильные, стали тяжёлыми. Алина достала калькулятор, сверила расходы и поняла: их копилка худеет, хотя она взяла подработки и отказалась от мелких радостей. Игорь брал переработки и верил, что скоро всё наладится.
Вечером, когда за столом сидели все пятеро, она тихо начала разговор.
— Давайте обсудим сроки. Мы рады помочь, но нам нужен план.
Марина вздохнула.
— До конца месяца определимся.
Сергей добавил
— Есть вариант, ждём ответ.
Игорь поддержал.
— Ребята, надо обозначить даты. На наших зарплатах долго не вытянем.
Марина кивнула неопределённо.
На следующий день Алина заметила, что кофе пустеет быстрее обычного, а из холодильника исчезают продукты, рассчитанные на неделю. Она ничего не сказала, лишь подписала контейнеры с датами, надеясь на аккуратность. Марина усмехнулась
— Мы же свои.
Вечером Игорь сказал тихо
— Потерпи ещё немного. Мы справимся.
Алина не спорила. В голове отстукивало: "Наша мечта не должна развалиться, только бы не потерять нас двоих".
В одну из суббот Валентина Сергеевна снова явилась с сумкой и уверенной походкой. Оглядела комнату, где спали Марина с Лерой, и сказала:
— Тут уютно. Алина, молодец, держишь порядок. Но не дави на сестру, ей трудно. Сергей, ищи активней.
Сергей кивнул, Игорь смутился. Алина слушала и понимала: её голос едва слышен. В тот день внутри родилось решение — договориться с мужем о конкретной дате и не отступать.
Она дождалась, когда все разошлись, и предложила:
— Вечером сядем и всё распишем. Сроки, расходы, кто за что платит, и дату съезда. Люблю твоих, но нам нужна наша жизнь.
Игорь посмотрел серьёзно:
— Я понял. Сделаем.
Впервые за долгое время Алина почувствовала, что разговор начался по-настоящему.
Вечером снова стало шумно. Марина принесла пакеты, Сергей включил телевизор громче обычного, Лера рассказывала про школьный проект. Алина готовила ужин и старалась поймать спокойный ритм, но ложки стучали чаще, чем требовалось. Игорь положил на стол тетрадь с таблицей расходов, но открыть её не успел: позвонила Валентина Сергеевна и попросила заехать завтра на дачу помочь с делами.
План разговора сдвинулся ещё на день. Алина согласилась, потому что спорить было бессмысленно. Она посмотрела на мужа, и они без слов договорились о новом времени: послезавтра вечером, после работы, без гостей и звонков. Ей важно было верить, что их малые шаги снова станут общими.
Послезавтра наступило не вовремя. Игорь задержался, Лера принесла из школы поделку, которую надо срочно доделать, Марина устала и ушла спать раньше. Алина вымыла кухню и прислонилась плечом к дверному косяку. Игорь подошёл, положил на стол тетрадь и сказал:
— Начинаем. Я устал от бесконечного завтра.
Они считали цифры, не повышая голоса. Таблица показала очевидное: их месяц в минусе. Тогда Алина произнесла итог, как неоспоримую формулу:
— Мы назначаем дату. Конец следующего месяца.
Игорь кивнул. Было страшно и одновременно спокойно.
Алина знала: утром начнётся самое трудное. Она легла позже всех, слушала, как в соседней комнате поскрипывает диван, как Марина кашляет во сне, а Сергей поворачивается с боку на бок. В этой тесноте каждое дыхание было слышно. Мысль о грядущем разговоре с родственниками то успокаивала, то пугала — ведь за долгий год они стали чувствовать себя хозяевами квартиры.
Утро началось, как обычно: Марина собирала Леру в школу, Сергей наливал себе чай, громко отодвигая стул. Алина стояла у плиты и переворачивала блины. В голове звучала одна фраза: «Сегодня вечером скажем». Когда Игорь вышел в коридор, застёгивая куртку, она встретила его взгляд. Он ответил коротким кивком. Решение было общим.
Вечером Алина нарочно задержалась на работе, чтобы собраться с мыслями. Купила по дороге продукты, тяжёлые пакеты врезались в руки, но она чувствовала — этот ужин будет другим. На столе появились не только привычные салаты и гарнир, но и тарелка с домашними котлетами, приготовленными специально для разговора. Она решила: никакой спешки, никакой истерики.
Когда все расселись за столом, Игорь откашлялся.
— Мы хотим обсудить важный вопрос, — начал он и взглянул на Алину.
Она продолжила:
— Мы рады, что помогли вам в трудный момент. Но у нас есть свои планы. Мы договорились: до конца следующего месяца вы находите жильё и съезжаете.
Сергей опешил, положил вилку на тарелку.
— Как это — съезжаем? Пока некуда. Мы же и так ищем, ты же знаешь!
Марина вспыхнула:
— Алина, ты серьёзно? Ты готова выставить нас с ребёнком на улицу?
Алина держала голос ровным:
— Никто не говорит про улицу. Есть же съёмные квартиры, есть варианты. Мы год помогаем, теперь пришло время нам позаботиться о своей жизни. В конце концов, мы тоже живем в съемной и нам это стало дорого обходится, мы больше не можем спонсировать вашу лень и безответственность.
В тишине слышно было, как тикали часы. Игорь впервые за долгое время поддержал жену:
— Это общее решение. Мы долго откладывали разговор, но больше так нельзя.
Марина вскочила из-за стола.
— Значит, вот как! Мама была права — ты под каблуком у своей жены.
Сергей нахмурился, но промолчал. Лера растерянно посмотрела то на тётю, то на маму.
— Вы же обещали пару недель пожить, а я вас уже год содержу! — закричала невестка, понимая, что родня мужа не собирается съезжать.
Вечер закончился напряжённо. Марина хлопнула дверью, уведя дочь в комнату. Сергей остался на кухне и мрачно заявил:
— Ладно. Раз решили, будет так. Но не ждите благодарности.
Алина вышла в коридор и почувствовала, что руки дрожат. Не от страха — от облегчения. Игорь подошёл, коснулся её плеча.
— Мы сделали первый шаг.
Следующие недели были полны молчаливого напряжения. Марина разговаривала холодно, Сергей почти не поднимал глаз. Валентина Сергеевна пару раз приходила и устраивала сцены:
— Родных не выгоняют! Да я такого не помню, чтобы сестру и на улицу!
Алина выдерживала удары спокойно, повторяя одно и то же: «Мы дали месяц. У вас есть время».
К концу срока коробки в прихожей снова выросли в горку. На этот раз они были собраны. Лера плакала, обнимая Алину, обещала писать и звонить. Марина молчала, стиснув зубы. Сергей ворчал, но грузил вещи в машину.
Когда дверь закрылась, квартира оглушила тишиной. Алина села на диван, не веря, что это случилось. Игорь присел рядом. Они молчали долго, потом он сказал:
— Мы выстояли. Теперь только мы.
Алина улыбнулась впервые за много месяцев. В комнате пахло её ужином, и впервые за долгое время это был запах не чужого присутствия, а их дома.
Она знала: впереди новые трудности, новые разговоры и, возможно, новые ссоры. Но теперь у них было главное — границы, которые они смогли отстоять.
Прошёл почти год после того, как Марина с Сергеем и Лерой съехали. Жизнь постепенно вошла в русло, о котором Алина так мечтала: тихие вечера вдвоём, разговоры о планах, снова откладывались деньги на их собственное жильё.
Сначала звонки от свекрови были ежедневными. Валентина Сергеевна обижалась, обвиняла Алину в жестокости. Но время сделало своё дело: родственники устроились на съёмную квартиру, Сергей наконец нашёл постоянную работу, а Марина перестала звучать в каждом разговоре как укор.
Игорь изменился. В его словах появилось больше твёрдости, а в поступках — решимости. Он уже не прятался за спинами матери и сестры, а принимал решения вместе с женой. Алина видела в нём мужчину, который готов защищать их общее будущее.
Иногда по выходным к ним приезжала Лера. Девочка обнимала Алину крепко и радостно рассказывала о школе. Тогда Алина понимала, что сделала всё правильно: сохранила семью, сохранила себя и при этом не закрыла дверь для ребёнка, который ни в чём не виноват.
Тот год стал для них испытанием, но именно он научил Алину и Игоря главному: семья — это не количество родственников за одним столом, а союз двоих, готовых защищать друг друга даже от самых близких.
И спустя четыре года они наконец подписали договор на ипотеку своей первой квартиры, Алина положила ключи в ладонь мужа и тихо сказала:
— Теперь это только наш дом.
Игорь улыбнулся.
— И больше никаких «пару недель».
Они оба рассмеялись, чувствуя, что впереди — их собственная, честно выстроенная жизнь.