Евгения Семёновна сидела в кресле у окна и перебирала старые фотографии. Вечер был тихим, часы на стене мерно тикали, создавая ощущение покоя. Внезапно дверь в комнату распахнулась, и вбежала Кристина — двадцатилетняя внучка, высокая блондинка с яркой помадой и блестящими глазами.
— Бабуль! — воскликнула она, почти запыхавшись от быстрого бега. — Ты не спишь?
— Нет, Кристина, — старушка встревоженно поправила платок на плечах и поднялась с кровати. — Что случилось?
Девушка, сияя, плюхнулась прямо на край стола и, болтая ногами, выпалила:
— Я замуж выхожу!
Евгения Семёновна удивленно всплеснула руками, фотографии посыпались на пол.
— Да ты что?! — воскликнула она. — А как же твоя учёба?
Кристина тут же скривилась и демонстративно закатила глаза.
— Учёба? Баб, кому она нужна? Всё равно я никогда не буду работать учителем. Это скука смертная.
— Ну, а как же ты жить дальше собралась? — женщина поправила очки, стараясь скрыть тревогу.
— Нормально собралась! — с вызовом произнесла внучка. — Я ж говорю: замуж выхожу. Муж обо мне позаботится.
Евгения Семёновна покачала головой, в её взгляде мелькнула боль.
— Ты надеешься, что муж будет тебя содержать? Кристина, нельзя так. Мужчина может бросить в любую минуту…
— Куда он денется? — фыркнула девушка и поправила прядь длинных светлых волос. — Он меня любит.
— А ты, можно подумать, богатое приданое ему принесла? — тихо, но с упрёком заметила бабушка.
Кристина резко выпрямилась и хлопнула ладонями по коленям.
— Конечно, будет держаться! А если честно… я как раз по этому поводу и пришла.
Евгения Семёновна напряглась. Она уже догадалась, что за "повод" скрывается за этими радостными словами.
—————————————————————————————————————
Извините, что отвлекаю. Но... В моём канале Еда без повода в начали выходить новые рецепты. Подпишись чтобы не пропустить!
—————————————————————————————————————
Первые угрозы
Кристина спрыгнула со стола, прошлась по комнате и, щёлкнув жвачкой, села на подоконник.
— Бабуль, так как я замуж выхожу, освобождай квартиру, — сказала она с самодовольной улыбкой.
— Какую ещё квартиру? — Евгения Семёновна прищурилась, чувствуя, как холодок пробежал по спине.
— Эту! — Кристина громко захрустела жвачкой. — Ты же мне её отдала.
— Я оформила дарственную с тем расчётом, что квартира перейдёт тебе после моей смерти, — женщина нервно улыбнулась, надеясь, что внучка поймёт всю абсурдность её слов.
— А кто виноват, что я замуж выхожу, а ты всё ещё жива? — усмехнулась девушка. — Не я же!
— Но мне некуда идти… — в голосе Евгении Семёновны прозвучала мольба.
— Это твои проблемы, — холодно отрезала Кристина. — Для таких, как ты, есть специальные дома. Туда и иди.
Старушка заломила руки.
— Кристина, как же так? Я ведь тебя с пелёнок растила после смерти твоей матери. Всё для тебя делала…
— Ой, бабуль, только не начинай давить на жалость, — резко перебила девушка. — Не прокатит.
Евгения Семёновна выпрямилась, в глазах её блеснула решимость.
— Нет! Как хочешь, но я никуда не уйду. Это моя квартира, и я здесь умру.
— Ещё этого мне не хватало — труп в доме, — поморщилась внучка. — Даю тебе неделю!
Дверь хлопнула. В комнате вновь стало тихо, только фотографии на полу, рассыпанные после её прихода, казались символом разрушенной связи между поколениями.
Суд и выселение
Неделя пролетела быстро. Евгения Семёновна не собиралась покидать свою квартиру, хоть и понимала, что внучка может предпринять что угодно. Кристина всё чаще приходила с женихом — высоким темноволосым парнем по имени Артём. Они сидели на кухне, громко обсуждали планы свадьбы, и каждый раз бабушке казалось, что её дом превращается в чужое место.
Однажды вечером Кристина, вернувшись с Артёмом, бросила на ходу:
— Ну что, бабуль, время вышло. Ты собрала вещи?
— Нет, — спокойно ответила Евгения Семёновна. — Я отсюда не уйду.
Артём ухмыльнулся и, закурив сигарету прямо в коридоре, добавил:
— Кристя, не трать нервы. Пусть суд разберётся. Там быстро всё решат.
И действительно, уже через несколько дней Кристина подала заявление в суд. Она требовала выселить бабушку, ссылаясь на то, что квартира официально её собственность.
Старушка ходила на заседания, дрожала от страха, но всё равно не могла поверить, что родная внучка так поступит. Судья сухо зачитывал документы, юристы Кристины уверенно доказывали её право. Евгения Семёновна пыталась объяснить, что у неё нет другого жилья, но это никого не тронуло.
— Решение суда: выселить Евгению Семёновну из квартиры, принадлежащей Кристине, — прозвучало через месяц.
Когда судебные приставы пришли в её дом, женщина уже почти не сопротивлялась. Она лишь сидела на стуле, глядя на свои старые шторы, книги, мебель — всё, что было связано с её жизнью. Вещи сложили в мешки и выставили в подъезд.
Вечером, когда шум стих, Евгения Семёновна устроилась прямо под лестницей, разложив старую шубу вместо матраса. Её сердце сжималось от обиды и бессилия. "Неужели это и есть благодарность за все годы?" — думала она, уткнувшись в узелок с фотографиями.
Помощь соседки
Утро оказалось холодным. Сквозняк тянул из щелей подъезда, и Евгения Семёновна, дрожа, куталась в свой старый платок. Соседи, проходя мимо, бросали косые взгляды, но никто не остановился.
И только Вера, женщина с третьего этажа, заметила её. Невысокая, с добрыми глазами и пакетом продуктов в руках, она резко остановилась, увидев старушку под лестницей.
— Евгения Семёновна! — ахнула Вера и присела рядом. — Что вы тут делаете?
— Кристина выгнала меня, — еле слышно ответила женщина.
— Вот же змея неблагодарная! — воскликнула соседка. — Да как она посмела?!
— Суд постановил… Я сама подписала дарственную, — Евгения Семёновна тяжело вздохнула. — Теперь я здесь никто.
Соседка заметила синяки на её руках и нахмурилась.
— Это она вам сделала?
— Когда вещи выносили, дернула за руку… — старушка отвела взгляд.
Вера покачала головой, но не стала говорить вслух всё, что думала о Кристине. Вместо этого решительно добавила:
— Не позволю я вам в подъезде мерзнуть. Собирайтесь, идём ко мне. Хоть временно, но поживёте у меня.
Соседка помогла подняться, подхватила узлы с вещами и потащила их к себе на третий этаж. В её квартире пахло свежим хлебом, в углу играло радио.
— Вот так, — сказала Вера, усаживая Евгению Семёновну в кресло. — Здесь и отдохнёте. А вечером я схожу к юристу. Надо узнать, можно ли что-то сделать.
Старушка благодарно кивнула, но внутри у неё была лишь горечь.
— Спасибо, Верочка, — прошептала она. — Только, боюсь, уже ничего не изменишь…
Лазейка в договоре
Вечером Вера, волнуясь не меньше, чем сама Евгения Семёновна, отправилась к юристу, которого ей посоветовала коллега. Молодой мужчина лет тридцати встретил её в небольшой конторе. На столе — кипы бумаг, кружка остывшего кофе и ноутбук.
— Слушаю вас, — сказал он, откидываясь на спинку кресла.
Вера подробно пересказала всё: и смерть дочери Евгении Семёновны, и то, как та растила внучку, и суд, закончившийся выселением. Юрист внимательно слушал, временами хмурил брови.
— Можно ли как-то вернуть квартиру? — спросила Вера, закончив рассказ. — Кристина даже руку поднимала на бабушку.
— Надо смотреть документы, — задумчиво ответил юрист.
Она протянула папку с потрёпанными бумагами. Мужчина принялся внимательно изучать строки дарственной, перелистывал страницы снова и снова. Минут через десять на его лице мелькнула удовлетворённая улыбка.
— Есть шанс! И весьма хороший, — сказал он, протирая вспотевшие ладони. — Тут в договоре есть одна приписка. Если одаряемый покушается на жизнь или здоровье дарителя, последний имеет право отменить дарение.
Вера облегчённо вздохнула.
— То есть, можно всё вернуть?
— Да, — кивнул юрист. — Особенно если есть свидетели или доказательства. У вас ведь есть соседи, которые видели синяки?
— Есть, — быстро ответила Вера. — И я сама видела!
На следующий день она рассказала всё Евгении Семёновне. Та сидела в кресле, с платком на коленях, и слушала соседку.
— Женя, ты понимаешь? — горячо говорила Вера. — У тебя есть возможность вернуть квартиру! Пусть узнает, что нельзя так обращаться со старшими.
Но старушка покачала головой.
— Нет, Верочка… Это всё-таки моя внучка. Я не могу выставить её на улицу. Пусть живёт, а я… я лучше пойду в дом престарелых. Там мне и место.
— Женя! — возмутилась соседка. — Да она же тебя на улицу выкинула! Разве так можно?
— Всё равно… — слабо улыбнулась Евгения Семёновна. — Это моя Кристина. Я её любила, люблю и буду любить, как бы она со мной ни поступила.
Вера тяжело вздохнула. Она понимала, что переубедить старушку невозможно.
Цена предательства
Через неделю Вера помогла Евгении Семёновне перевезти её вещи в дом престарелых на окраине города. Коридоры там пахли лекарствами и свежей краской, персонал был вежливым, но у женщины всё равно сжималось сердце. Оставляя за спиной свою жизнь, она думала лишь об одном: "Лишь бы Кристине было хорошо…"
А Кристина в это время праздновала свадьбу. Белое платье, музыка, гости, шампанское — всё казалось таким радостным и беззаботным. С Артёмом они переехали в двухкомнатную квартиру, ставшую яблоком раздора.
Поначалу всё было похоже на сказку: шумные компании друзей, весёлые застолья, бесконечные планы на будущее. Но вскоре квартира превратилась в место гулянок. Столы ломились от еды и алкоголя, соседи жаловались на шум до утра.
И вот в один из таких вечеров беда настигла молодых. Загорелась свеча, поставленная прямо рядом со скатертью. Огонь мгновенно охватил комнату. Паника, крики, дым — люди бросились врассыпную. Пожарные приехали быстро, но квартира выгорела дотла.
Когда огонь потушили, от недавнего уюта остались лишь чёрные стены и обугленные балки.
— Ну и что теперь? — зло бросил Артём, оглядывая пепелище. — Жить в этом? Я не собираюсь вкалывать, чтобы ремонтировать то, что ты угробила!
Кристина стояла в дверях подъезда, плакала и повторяла:
— Это не я… это случайно…
Но Артём уже принял решение. Через несколько дней он собрал вещи и ушёл к другой женщине.
Кристина осталась одна — без мужа, без квартиры, без поддержки. Судьба обернулась против неё, словно напомнив: предательство и неблагодарность никогда не проходят даром.
А также заходи в канал моей хорошей знакомой. Обязательно подписывайся на Трусы из моего гардероба!
Ещё больше захватывающих сюжетов ждут вас! Переходите к другим рассказам!