Как уже поняли любимые мной читатели канала, теме незаслуженно забытой Маньчжурской операции советских войск будет уделено много внимания. По-другому и быть не может, учитывая ее 80-летний юбилей и то, что у нас как-то мало вспоминают про этот подвиг советских солдат.
Итак, вступление Советского Союза в войну на Тихом океане значило для Японии очень многое: положение островной империи резко изменилось к самому худшему, к полному военному краху. В тот же день, 9 августа, на экстренном заседании Высшего совета по руководству войной японский премьер-министр Судзуки заявил собравшимся предельно откровенно:
«Вступление сегодня утром в войну Советского Союза ставит нас окончательно в безвыходное положение и делает невозможным дальнейшее продолжение войны».
Эффект внезапности
Дальневосточная кампания советских войск включала в себя три операции: Маньчжурскую стратегическую наступательную (в ней каждый из трех фронтов имел свои задачи), Южно-Сахалинскую наступательную и Курильскую десантную. Всем им мы обязательно уделим внимание, но сегодня речь про Забайкальский.
9августа 1945, вступление войск Забайкальского фронта в Маньчжурию.
Первоначальным планом на войну 45-го года предусматривалась десантная операция на остров Хоккайдо (и оккупация его северной части) и размещение советского гарнизона в столице побежденной страны Токио, то есть на соседнем острове Хонсю. Однако союзники-американцы отказались «удовлетворить» такие требования советского командования и выделить необходимое число десантных кораблей. В их планы не входило появление на Японских островах даже ограниченного контингента советских войск, пусть и союзных. Поэтому десантная операция на остров Хоккайдо была отменена, хотя кратчайшие морские пути вели к нему и с Сахалина, и с Курил, и из Владивостока.
Наступление советских фронтов началось, как и планировалось, ровно в полночь с 8 на 9 августа 1945 года на земле, в воздухе и на море одновременно — на огромном фронте протяженностью в 5130 километров. Первыми перешли границу разведывательные и мобильные передовые отряды — в 0.10 минут. Они действовали совместно с советскими пограничниками, хорошо знавшими приграничье Маньчжоу-Го. Пограничники Забайкалья в первый день начавшейся Советско- японской войны 1945 года внесли свою лепту в будущую победу. Они ликвидировали в пограничной полосе Маньчжоу-Го 5 пограничных полицейских отрядов, 4 опорных пункта, 6 районных и 38 малых пограничных полицейских отрядов, 3 пограничных поста и 27 вооруженных войсковых групп противника.
Ровно в полночь пересекли государственную границу 76 советских бомбардировщиков Ил-4 из состава 19-го дальнебомбардировочного авиационного корпуса. Через полтора часа они нанесли бомбовый удар по крупным японским гарнизонам в городах Чанчунь (там находился штаб Квантунской армии) и Харбин. Оба города являлись крупными транспортными узлами с развитой тыловой инфраструктурой.Авиация Тихоокеанского флота, заходя со стороны моря (то есть со стороны восходящего солнца), подвергла бомбардировке северокорейские порты Юки, Расин и Сейсин. Удар наносился только по выявленным военным объектам, прежде всего по портовым сооружениям и аэродромам.
Внезапность согласованного удара силами трех фронтов, действия советской авиации в первый же день наступления, 9 августа, лишили командование Квантунской армии отлаженной системы управления японскими войсками «на передовой». Теперь о согласованности их действий в Маньчжурии речь, как и о каких-то маневрах войсками, уже не шла.
Забайкальский фронт идет к Большому Хингану
Войскам Забайкальского фронта предстояло провести Хингано-Мукденскую фронтовую наступательную операцию, 1-го Дальневосточного — Харбино-Гиринскую, 2-го Дальневосточного фронта — Сунгарийскую операцию. Эти операции проводились в рамках общей Маньчжурской стратегической наступательной операции и имели единую, общую цель. Не вдаваясь в большое количество цифр, хотел бы остановиться в этой статье на действиях Забайкальского фронта, ибо проходили они в тяжелейших условиях и являли собой пример практически суворовского героизма и стремительности.
Главный удар по Квантунской армии (по Маньчжоу-Го) наносился из Забайкалья и с территории союзной МНР. Забайкальский фронт под командованием маршала Р.Я. Малиновского (член Военного совета — генерал-майор К.Л. Сорокин, начальник штаба — генерал армии М.В. Захаров) организационно состоял из 17, 36, 39 и 53-й армий, 6-й гвардейской танковой армии, 12-й воздушной армии, конно-механизированной группы (о ней речь будет отдельно) и других войск.
Всего в составе фронта насчитывалось 648 тысяч человек личного состава, 9668 орудий и минометов, 2359 танков и САУ, 369 реактивноминометных установок, 1324 самолета.
Ударной силой Забайкальского фронта являлась 6-я гвардейская танковая армия (та самая, освобождавшая Прагу 9го мая 1945 года).Всего на вооружении армии генерал-полковника танковых войск А.Г. Кравченко состояло: 826 танков, 193 самоходно-артиллерийские установки (СУ-100), 188 бронетранспортеров и бронемашин, 945 полевых орудий и минометов, 43 установки реактивных минометов, 165 зенитных орудий, 6489 автомашин и 948 мотоциклов.
Со стороны Квантунской армии Забайкальскому фронту противостояли японские 30-я генерал-лейтенанта Сёдзиро Иида и 44-я генерал-лейтенанта Ёсио Хонго армии 3-го фронта генерала Дзюн Усироку, 4-я отдельная армия генерал-лейтенанта Микио Узмура и другие войска, в том числе резервные.
Боевые действия танковой армии начались в ночь на 9 августа, когда ее передовые отряды пересекли государственную границу и «вклинились» в территорию Маньчжоу-Го на 20—30 километров. К исходу первых суток войны 6-я гвардейская армия продвинулась по пустынному бездорожью на 120—150 километров, преодолевая солончаки и песчаные барханы. Под вечер вышли к первому населенному пункту Боян-Хошун-Сумэ, который, как оказалось, существовал только на карте. Нашлись только его заброшенные развалины, рядом с которыми источников воды не оказалось.
"Там, где пройдет олень, там и солдат" (А.Суворов)
С рассветом 10 августа 6-я армия продолжила движение к хребту Большой Хинган и к середине дня достигла его отрогов. Начался беспримерный переход через эти, хоть и невысокие, но очень труднопроходимые горы. Первым перевалили через хребет передовой отряд 5-го гвардейского танкового корпуса: в 24 часа от него пришло донесение: перевал пройден, противника нет, движение продолжается. На рассвете 11 августа начали подъем на Большой Хинган главные силы 5-го гвардейского танкового и 7-го механизированного корпусов.
6-я гвардейская танковая армия за пять суток наступления продвинулась вперед на 450 километров и с ходу преодолела хребет Большого Хингана. Советские танки на сутки раньше запланированного срока вышли на Центральную Маньчжурскую равнину и совершенно неожиданно оказались в глубоком тылу Квантунской армии. Такое дело обескуражило ее командование.
Командир танковой роты Виктор Елизаров вспоминал: «Солнце в упор. Броня к полудню — натурально нагретая сковородка и пыль. Мало сказать, что «пыль столбом» — она текла по броне как вода, ручьями, и не было от нее спасения. Не помогали и защитные очки...
На третьи сутки в роте на трех танках по башням поползли трещины — от верхнего люка до погона башни...»
Маньчжурская стратегическая наступательная операция развивалась успешно. Итоги первых шести дней продвижения вперед ударных сил Забайкальского фронта (танковые и механизированные соединения) были таковы: советские и монгольские войска преодолели на разных направлениях от 250 до 450 километров и вышли на линию Долоннор, Линьси, Таоань, Ваньемяо.
Вперед вырвалась, как и требовалось в директиве маршала А.М. Василевского, 6-я гвардейская танковая армия. Но ее каждодневные марш- броски, не всегда по дорогам, людям и машинам давались трудно. Командир танкового батальона Дмитрий Лоза вспоминал о тех походных днях:
«...Тонкий слой почвы выдерживал не более двух идущих один за другим Т-34-85 или ленд-лизовских М4А2 («Шерман»). Третий погружался уже в мелкий зыбучий песок и застревал. Шли поэтому не колонной, а в развернутом строю — словно в атаку.
Открываем крышки горловин радиаторов — фонтаны «кипятка»...
А на Хингане другая напасть: проливные дожди! Временами казалось, что батальон попал в каменную преисподнюю: над головой тяжелые тучи, лившие на нас ежеминутно сотни литров воды, воздух перенасыщен выхлопными газами, тяжело было дышать...»
Наступление Забайкальского фронта в лице ее 17-й армии генерал-лейтенанта А.И. Данилова имело и еще один немаловажный успех. Своим «скоростным» продвижением по окраине Маньчжурии она спасла от гибели 8-ю китайскую армию, руководимую коммунистами, которая больше недели находилась в окружении крупных сил японских войск в районе города Пинцюаня, где вела тяжелые для себя бои. Командующий 8-й армией Чжао Вэньцзинь в письме советскому командованию сообщал:
«Мы особенно благодарны Красной Армии Советского Союза. Мы были исключительно в тяжелом положении. Против нас были сосредоточены намного превосходящие силы противника, который нас окружил и отрезал все пути к отходу и сузил наши возможности маневрировать.
Накануне 9 августа мы ломали головы над тем, как выбраться из этого тяжелого положения. Вступление Красной Армии Советского Союза на территорию Маньчжурии 9 августа коренным образом изменило соотношение сил. Мы из обороняющихся превратились в наступающих.
Таким образом, Красная Армия нас спасла от гибели, и мы ей особенно благодарны...»
Свой весомый вклад в обеспечение стремительного наступления войск Забайкальского фронта внесла 12-я воздушная армия. Авиация с первого дня операции наносила удары по железнодорожным станциям и мостам, парализовав движение по участкам железных дорог Чанчунь — Улан-Хото (Ваньемяо) — Халун-Аршан и Харбин — Хайлар — станция Маньчжурия.
В такой ситуации командование Квантунской армии в первый же день оказалось лишенным возможности перебрасывать оперативные резервы по железным дорогам. И, в силу этого, не смогло занять заставами перевалы на Большом Хингане. С другой стороны, по тем же дорогам отступающие японские войска не могли вывозить военную технику, материальные ценности и людей. Это касалось, прежде всего, приграничья.
Успешно наступали и войска советской 53-й армии, тоже совершившие в крайне трудных походных условиях в первые дни операции стремительный марш-бросок. В одном из боевых донесений о действиях армии говорилось следующее:
«Точно в установленный срок части и соединения армии подошли к Большому Хингану и тут же по горным верблюжьим тропам, по совершенно неизвестной местности, где никогда не проходили войска, начали форсировать его, не имея при этом ни точных географических карт этого района, ни проводников...
Путь пришлось прокладывать через горы и заболоченные узкие долины. Потребовались огромные усилия, люди по несколько суток работали без сна и отдыха на устройстве дорог, проходов, взрывали скалы, засыпали овраги, на себе тащили через горы, по болотам и пескам машины, пушки, повозки, на руках переносили боеприпасы».
Переход через пустынную местность и Большой Хинган часто вспоминается в мемуарах тех бойцов и комндиров Забайкальского фронта, кто совершал переход через малообжитые человеком горы Маньчжурии. Так, бывший командир артиллерийского дивизиона Петр Михин вспоминал:
«...Есть не хочется целый день, а пить хочется каждую минуту (суточная норма была 0,7 литра). В носу, во рту, в гортани и глотке все пересохло и саднит. Песок не только в сапогах, на гимнастерке, но и в волосах, ушах, на всем теле, он скрипит на зубах, режет глаза...»
«Питьевую воду бойцы берегли, как только могли. Смачивали водой пилотки — отжимая их при этом в ту же драгоценную канистру... Головы артиллерийских коней покрывали белыми полотенцами...»
При преодолении хребта Большой Хинган отличились армейские саперы. Они прокладывали дороги там, где не виделось даже троп, строили мосты, оборудовали броды, на пути срезали в твердой породе многочисленные крутости. Объем работ поражал. Армейским саперам нередко приходилось в горах расширять проезжую часть дорог с помощью направленных взрывов, спрямлять резкие повороты, наводить переправы в заболоченных долинах горных рек. И помогать чем только можно было движению бронетехники, автотранспорту, самоходной артиллерии.Войска Забайкальского фронта, неудержимо пройдя в наступлении эти «дикие», почти безлюдные горы Маньчжурии, оставили за собой целую дорожную сеть.
Армейские инженеры показывали чудеса проделанных работ. Так, саперы 5-го гвардейского танкового корпуса срезали крутой косогор на протяжении тысячи метров и капитально отремонтировали до 1400 погонных метров дороги, уложив при этом 120 кубических метров камня. И только после этих инженерных работ танки и автомашины беспрепятственно продолжили движение вперед.
"воюй с врагом там, где враг не воюет" (древнекитайский трактат "Искусство войны")
Когда советские войска «спустились» с Большого Хингана, это стало откровенной неожиданностью для противника. Он уверовал в то, что Большой Хинган непроходим для такой массы войск, да еще с техникой. Поэтому фортификационные сооружения на горных перевалах не возводились. Их даже в предвоенных планах не было. Основная группировка Квантунской армии в центральной части Маньчжоу-Го теперь находилась в критическом положении. Японские войска порой контратаковали, но всюду безуспешно.
Так, под ударом наступавших забайкальцев оказались такие важные по местоположению центры Маньчжурии, как города Мукден (ныне Шэньян) — «объект № I» всей Маньчжурской наступательной операции, важные по местоположению города Чанчунь и Цицикар. Каждый из названных городов являлся узловым центром, к которому сходилось несколько дорог. Взятие их парализовывало транспортную систему Маньчжурии.
Серьезного сопротивления авангардным войскам противник оказать не мог. Так, 14 августа он попытался поставить заслон у города Таонань, но был разбит разведывательным отрядом 7-го механизированного корпуса, вырвавшегося вперед на 100 километров. Героический переход через Хинган полностью себя оправдал. Советские войска были достойными наследниками суворовских «чудо-богатырей» и били врага там, где он этого не ждал совсем. Однако не только этим были памятны операции Забайкальского фронта. Кто-то штурмовал горы, а кто-то прорывался через пустыни, и об этом – следующая статья