— Эй! Есть тут кто?! — я в отчаянии застучала в дверь.
Поезд грохотал по рельсам, внутри туалета пахло железом и хлоркой. Я уже давно должна была выйти, но ручка упиралась и не поддавалась. Дверь будто заклинило.
— Помогите! — крикнула я ещё громче.
Снаружи раздались шаги и чей-то голос:
— Тише вы там, не одна же едете!
— Я не могу открыть! Я заперта! — почти срывалась на визг.
Вдруг послышался знакомый стук каблуков. Это шла проводница.
— И что вы там устроили? — сказала она раздражённо. — Нажимать надо нормально, а не дёргать!
Я чуть не взвыла от возмущения.
— Это не я! Это дверь заклинила! Вы меня закрыли!
А в голове крутилась одна мысль: в этом вагоне моё путешествие обещало стать настоящим испытанием.
Неправильная дверь
Ехала я поездом на юг, ночь впереди длинная, и все в купе уже улеглись. Я решила выйти в туалет, чтобы спокойно подготовиться ко сну.
Коридор был полупустой: только гудели колёса и покачивался тусклый светильник. У туалета я заметила проводницу. Она стояла с ключами, проверяла замки.
— Уже можно? — спросила я.
— Да-да, заходите, — кивнула она, быстро провернув ключ в замочной скважине.
Я зашла, всё было как обычно: узкое помещение, умывальник, маленькое зеркало. Только дверь закрылась за мной как-то тяжело, будто с усилием. Я нажала на кнопку замка — и услышала чёткий щелчок.
«Ладно», — подумала я, решив, что это просто старый вагон.
Но когда я собралась выйти, замок упёрся. Дёрнула ручку раз, другой, сильнее. Ноль реакции. Как будто снаружи его кто-то держал.
Я постучала. Сначала тихо, потом громче. Ответа не было. Тогда я закричала.
И тут до меня дошло: проводница провернула ключ слишком резко. Она, сама того не заметив, словно заблокировала дверь.
И теперь я сидела в тесном туалете, а поезд уже мчался вперёд, и никто не спешил меня освобождать.
Туалет вместо купе
Я стучала кулаками в дверь до боли в пальцах.
— Откройте! Я заперта! — голос дрожал, то срывался на визг, то уходил в глухое эхо.
За дверью послышался смех подростков — видимо, проходили мимо.
— Там что, кто-то застрял? — один из них хохотнул. — Ну и сиди, может, выйдешь через окно!
Я ударила сильнее.
— Помогите же! Это не смешно!
Наконец снова раздался звук каблуков. Проводница подошла, постояла у двери и лениво сказала:
— Чего вы там бушуете? Люди спят, а вы орёте!
— Я не могу выйти! Замок не работает! — закричала я.
— Ерунда, — отмахнулась она. — Эти двери всегда открываются. Нажимайте правильно.
Я прижала лицо к холодному металлу, голос сорвался на шёпот:
— Я уже двадцать раз нажала! Тут замок заклинил, вы меня закрыли своим ключом!
Проводница громко вздохнула, как будто её оторвали от важнейшего дела, и бросила:
— Подождите пару минут, мне сейчас некогда. Я бельё раздаю, попробуйте щеколду провернуть.
И ушла. Просто ушла!
Я осталась в маленьком тесном помещении, где пахло железом и сыростью, с мыслью: «Она ведь может так и не вернуться».
Снаружи кто-то снова шёл по коридору. Я закричала:
— Помогите! Я заперта!
Но дверь трясли, дёргали — бесполезно. Замок стоял мёртво.
И вдруг я поняла: это уже не просто досадная случайность. Это похоже на равнодушие. А равнодушие в поезде — страшнее любой поломки.
Запертая ночь
Время в тесном туалете тянулось мучительно долго. Я то садилась на закрытую крышку, то вставала и снова колотила по двери. Казалось, прошёл час, хотя на деле — минут двадцать.
И вдруг я услышала мужской голос:
— Эй, девушка, вы там в порядке?
— Нет! — почти сорвалась я на крик. — Я заперта! Замок не открывается!
— Проводница! — окликнул мужчина. — Тут человек в туалете застрял!
Через пару минут послышались те самые каблуки. Проводница появилась, и голос её был полон раздражения:
— Ну что опять?
— Как «опять»?! — возмутился мужчина. — Человек там с самого начала сидит! Вы что, не слышите, как она орёт?
— А я что сделаю? — фыркнула она. — Пусть сама нажимает как надо. Все ж как-то справляются, а у неё одной проблема!
В коридоре зашумели другие пассажиры. Женщина лет пятидесяти, с халатом накинутым поверх платья, встала рядом:
— Девушка там задыхается! Откройте дверь ключом, разве не ваше это дело?
Проводница закатила глаза.
— Вы ничего не понимаете. Если я ключом трону, потом всю дверь переклинит. И кто виноват будет? Я!
— Так и так уже переклинило! — отрезал мужчина. — Давайте, открывайте!
Я внутри тряслась от злости и страха. Казалось, вот-вот кончится воздух. Я стучала всё сильнее.
— Выпустите меня!!!
И в этот момент поезд дёрнулся на стрелке, дверь дрогнула, и откуда-то сверху посыпалась пыль. Толпа в коридоре ахнула.
— Вот видите? — зло бросила проводница. — Сейчас что-нибудь сломаете, и тогда точно не выйдет.
— Так сломано уже! — хором выкрикнули двое пассажиров.
И стало ясно: терпение людей на исходе. Они уже не на моей стороне — они против проводницы.
Виновата жертва
После ещё пары безрезультатных рывков проводница всё-таки сунула ключ в замок. Дёрнула раз, другой — дверь со скрипом поддалась. Я, дрожащая, вышла наружу и вдохнула воздух, будто впервые за много часов.
— Слава Богу! — выдохнула женщина в халате. — Думали, там уже плохо стало!
Но проводница даже не взглянула на меня. Она с раздражением хлопнула дверью и заявила:
— Вот, пожалуйста! Сама и сломала замок, а теперь ещё и шум подняла на весь вагон!
Я едва не лишилась дара речи.
— Что?! — вырвалось у меня. — Я? Да это вы ключом его заклинили!
— Конечно-конечно, все всегда невиновные, — скривилась она. — Люди годами ездят, и ничего не ломается. А тут одна зашла — и уже целый спектакль.
— Спектакль устроили вы! — вмешался мужчина из коридора. — Мы двадцать минут слушали, как человек кричит!
— Ну раз ей так плохо, — не унималась проводница, — надо было раньше думать, как обращаться с дверями.
Я стояла посреди коридора, ещё не веря, что на меня пытаются повесить вину за то, что сама же стала жертвой. Но было ясно: у этой истории впереди ещё один акт.
Последнее слово за пассажиром
Утро встретило поезд серым небом и шумным перроном. Люди собирали вещи, стаскивали чемоданы, звенели термосами. Я сидела на полке и всё ещё думала: «Ну и ночь…»
Когда состав остановился, я первой вышла в коридор. Проводница стояла у выхода с привычным видом усталого контролёра. Казалось, ночного скандала и вовсе не было.
Но пассажиры не забыли. Мужчина, который помогал мне ночью, задержался у неё и громко сказал:
— Женщина, вы так работать не должны. Запереть человека и ещё обвинить его? Ждите жалобу.
— Да пишите хоть министру! — фыркнула она, но глаза у неё дёрнулись. Видимо, понимала, что разговор уже не спустить на тормозах.
Я подошла ближе, спокойно и чётко произнесла:
— Ваше имя и номер поезда я уже записала. Сегодня же напишу заявление в РЖД.
— Да вы… — проводница открыла рот, но тут же захлопнула. Сзади шумела очередь пассажиров, все смотрели, слушали. Атмосфера была против неё.
Я вышла на перрон, вдохнула холодный воздух и почувствовала облегчение. Ноги дрожали, но внутри было твёрдое решение: я не оставлю это просто так.
Сзади донёсся шёпот той женщины в халате:
— Правильно, доченька. Иначе совсем наглеют.
Я улыбнулась.
В поезде можно оказаться где угодно — даже в ловушке, если у проводницы плохое настроение. Но главное, всегда помнить: замки рано или поздно открываются, а жалобы пишутся гораздо дольше, чем длится рейс.