В августе в нашем издательстве выйдет первоисточник знаменитого сериала «Рабыня Изаура», трогательный роман о девушке, которая проходит множество испытаний на пути к свободе и счастью. Книга была написана в 1875 году, а спустя сто лет — экранизирована.
О чем просили зрители телесериала, чем его перевод отличался от работы над книгой и как в русском языке появилось слово «фазенда», рассказал переводчик романа и сериала Константин Комков.
Как вы впервые познакомились с оригиналом «Рабыни Изауры»?
С романом бразильского писателя Бернарду Жоакима да Силва Гимараенша о белой рабыне, изданным 150 лет назад, в 1875 году, я познакомился благодаря «мыльной опере», а точнее теленовелле. Те, кто ещё застал первый канал Центрального телевидения Гостелерадио СССР, наверняка помнят, что в конце 1988 – начале 1989 года с невероятным успехом демонстрировался бразильский художественный сериал под названием «Рабыня Изаура». Жизнь на улицах замирала, отменялись свидания и встречи, а мне приходилось отключать домашний телефон. Ведь после каждой серии друзья и коллеги умоляли рассказать по настоянию жен, что будет дальше. Откуда я мог это знать? Дело в том, что мне довелось переводить этот первый зарубежный сериал, показанный по советскому телевидению.
Вы спросите, как это получилось? Видимо, не случайно, ведь за десять лет работы с португальским языком в разных странах мне выпало «синхронить» самые престижные мероприятия, письменно перевести на язык Камоэнса с десяток литературных произведений, среди которых «Черная курица или подземные жители» Антония Погорельского (тираж 25 240 экз.) и «Алиска» Юлии Друниной (тираж 12 500 экз.).
Однако одним из самых прибыльных занятий было сотрудничество со студией «Фильмэкспорт». Время от времени приходилось подрабатывать и в «Останкино». Так в телецентре мне предложили устно перевести для экспертной комиссии несколько серий из тридцати 40-минутных эпизодов «Рабыни Изауры», которые один из крупнейших в мире производителей телесериалов Rede Globo предлагал как «экспортную версию». История рабыни долго оставалась самым продаваемым телесериалом за пределами Бразилии: по разным данным, ее показывали более чем в сотне стран мира. Для показа в СССР теленовеллу было решено перемонтировать в более привычный формат и выпустить 15 часовых серий. В основном это было сделано за счёт сокращения начальных и финальных титров и на объеме переводимого текста не сказалось. А уже после того, как вышел сериал, я прочитал и сам роман, который нашелся у одной из коллег.
Что вас особенно впечатлило в тексте?
Прежде всего я был несказанно удивлен, что эта тоненькая книжка могла дать пищу такому долгоиграющему сериалу — в Бразилии было показано сто эпизодов. Сценарий опирался на классический бразильский роман прошлого века, иными словами, имел добротную литературную основу, но в нем не следует искать абсолютного соответствия телефильму. Впрочем, профессиональный сценарист Жилберту Брага, с начала семидесятых сотрудничавший с Globo, не страдал недостатком фантазии. Роман впечатлил простотой изложения, достоверностью, граничащей с документальностью изображения провинциальной жизни Бразилии середины XIX века.
С какими главными сложностями вы столкнулись при переводе? Были ли слова или фразы, которые оказались «непереводимыми»?
Главная сложность заключалась в сжатых сроках: работал весь отпуск в сочинском санатории, заканчивал перевод в самолете по пути из Москвы в Пхеньян, причем весь перелёт пишущую машинку держал на коленях, ведь ноутбуков тогда не было. Непереводимых слов и фраз не припомню, ведь это же не проза Валентина Распутина, к которому я ездил в Союз писателей, чтобы понять некоторые особенности его определения снега и всё равно не помогло, в португальском таких нюансов нет.
Как вы работали с языковыми особенностями эпохи? Приходилось ли адаптировать устаревшие выражения для современного читателя?
Сейчас не вспомню, с какого издания романа я делал перевод, но редактировал последний вариант по изданию 1875 года, хранящемуся в национальной библиотеке Рио-де-Жанейро, и должен сказать, что каких-то значимых отличий я не обнаружил, если не считать некоторых орфографических изменений. Так что адаптировать ничего не пришлось.
Был ли в книге фрагмент, который вам особенно запомнился? Может быть, из-за эмоциональной нагрузки или сложности перевода?
Наверное, сложнее всего было перевести текст песни в первой главе, ведь требовалось не только обеспечить полноценную смысловую передачу информации, но и создать новую единицу поэзии, эквивалентную подлиннику.
Изменилось ли ваше восприятие книги в процессе перевода? Может быть, вы открыли для себя новые смыслы?
Не сочтите за самонадеянность, но я сразу понял авторскую концепцию, чему во многом способствовал перевод сериала, отличавшегося, в частности, достоверными историческими костюмами, аксессуарами быта и красивыми натурными съемками. Думаю, что мне удалось воссоздать её в переводе.
Чем перевод для сериала отличался от работы над книгой? Были ли дополнительные ограничения или, наоборот, свобода?
Просмотрев несколько серий, конвертированных в бытовой формат VHS, я брался за монтажные, а вернее диалоговые листы, и садился за пишущую машинку. Не удивляйтесь — «операционка» Windows появилась только в 1990 году. К некоторым сериям распечатки отсутствовали и тогда приходилось «брать со слуха». Затем напечатанный перевод отдавался литературному редактору. А этические принципы переводчика я усвоил ещё во время учебы на переводческом факультете института иностранных языков — нельзя вносить в перевод личные суждения и выражать отношение к переводимому тексту. Словом, ни о каких ограничениях или свободе не могло быть и речи.
Как вы работали с бразильскими реалиями, которые могли быть непонятны русскоязычному зрителю? Приходилось ли что-то объяснять через перевод?
Конечно, некоторые реалии приходилось объяснять через примечания, например такие как «командор», «мигелист», «пернамбуканка». А вот ключевую реалию «фазенда» объяснять не требовалось, ведь к моменту издания книги это слово прочно вошло в разговорную речь. Кстати, в русском языке «фазенда» появилась благодаря сериалу. Сгоряча напечатав «фазенда», я задумался. Не хотелось засорять родную речь новым заимствованием, тем более что в переводах произведений Майн Рида уже встречалась «гасиенда». На перепечатку времени не было и, зачеркнув «фазенда», я написал «поместье». Однако редактору первоначальный вариант понравился и, немного попрепиравшись, мы решили оставить «фазенду», даже не предполагая, что она войдет в словари.
Были ли забавные или курьёзные моменты во время дубляжа? Может, актёры импровизировали или что-то пошло не так?
Да, не в последнюю очередь своей популярностью этот сериал был обязан закадровому многоголосому высокопрофессиональному дубляжу. Как переводчика меня попросили контролировать «озвучку», в которой были задействованы такие мэтры как Надежда Румянцева и Александр Белявский. Так что ни о каких импровизациях не было и речи.
Получали ли вы необычные отзывы или вопросы о сериале?
Отзывы и вопросы шли нескончаемым потоком писем из всех уголков нашей необъятной страны — Пермь, Рубцовск, Краснокамск, Бельцы (Молдавия) — перечислять можно бесконечно, адресованных как руководству Гостелерадио, так и Луселии Сантос, сыгравшей роль Изауры.
Процитирую только одно с сохранением орфографии: «Дорогая редакция пишет вам Денисов Сережа и Елютин Женя. Из города Узловая Тульской области. Мы учимся в 3-м классе школы №20. Мы очень хотим посмотреть телефильм «Рабыня Изаура». Повторите его пожалуйста на летних каникулах этого года. Или в следующем году – в ноябре».
Почему-то «главная редакция» передавала эти письма мне, хотя я в титрах не значился, как, впрочем, и актеры дубляжа.
Какой момент в «Рабыне Изауре» (книге или сериале) лично вас тронул больше всего?
Сложный вопрос. Повторюсь, как переводчик я не имею права сопереживать героям переводимого произведения. С эстетической точки зрения меня больше всего задела заставка сериала, повторявшая мотив песни Retirantes, написанной Доривалом Каимми в 1946 году для спектакля по книге Жоржи Амаду «Бескрайние земли». Мы переписывались с этим великим писателем, у меня есть книги с его автографами, но, к сожалению, я не успел задать вопрос о смысле текста этой заставки. Так что теперь приходится довольствоваться догадками о том, что это один из африканских диалектов. Кстати, что касается книги, то меня тронул такой отзыв: «Перевод довольно интересен, его можно описать как возвышенный, легкий, в чем-то аристократичный».
Были ли в оригинале сцены или диалоги, которые пришлось смягчить или опустить?
Никаких купюр или искажений текста оригинала не было и не могло быть.
Как вы думаете, почему эта история до сих пор находит отклик у зрителей и читателей?
Непреходящая привлекательность романа Бернардо Гимараенса связана с тем, что весь он пронизан пафосом защиты человеческого достоинства и свободы, олицетворен триумфом благородной и чистой души.
Если бы вы могли задать вопрос автору оригинала, что бы вы спросили?
Никогда не задумывался над этим, возможно, потому что знал, что родившийся ровно два века назад классик ушел из жизни в марте 1884 года, а может потому, что, собственно, и спрашивать было нечего. Вот если бы мне пришлось переводить его поэзию — смесь бурлеска, сатиры и нонсенсов, то есть поэзию абсурда, ведь недаром он считался предвестником бразильского сюрреализма, то без помощи автора я бы точно не справился. Так при подготовке перевода романа другого бразильского писателя — Пауло де Карвалью Нето — я целый год активно переписывался с автором, выверяя ход его мыслей. Увы, остается только сожалеть, что ни от кого из этих классиков бразильской литературы я сейчас не смогу получить ответа. Но где-то во вселенной мы обязательно встретимся.
Читали ли вы «Рабыню Изауру»? Смотрели ли сериал? Поделитесь в комментариях!
Если вам понравился материал, поставьте лайк и подпишитесь на наш канал: так вы сможете узнать еще больше интересного о наших новинках, мировой литературе, культуре и многом другом.
