Цветочный магазин на углу работал до восьми, но в тот вечер я застал его почти пустым. Зашёл купить букет для жены к годовщине, а за прилавком стояла девушка, которая складывала розы так, словно каждый цветок был последним на земле. Движения медленные, отстранённые.
— Добрый вечер, — сказал я. — Не поздно для покупки?
Она подняла голову. Глаза красные, но не от слёз — от усталости, которая накапливалась неделями.
— Какие цветы хотели? — голос механический, как у автоответчика.
— Для жены. Годовщина свадьбы.
Руки её задвигались быстрее, собирая букет из белых роз и эвкалипта. Профессиональные движения, но я видел — мысли где-то далеко.
— Красиво получается, — заметил я.
— Спасибо, — она замотала букет в крафтовую бумагу. — Семь тысяч двести рублей.
Подавая деньги, я случайно задел стопку документов на прилавке. Справка о смерти выпала на пол. Когда мы оба наклонились её поднять, наши глаза встретились.
И я ее поцелова. Шучу) продолжаем.
— Простите, — пробормотала она. — Это... рабочие документы.
— Ксения, — прочитал я имя на бейджике. — Это ваш отец?
Она кивнула, забирая бумагу.
— Три месяца назад. Сердце.
— Соболезную, — я взял букет. — Знаете, я психолог. И вижу, что вы не в порядке.
Ксения усмехнулась горько:
— А кто сейчас в порядке? У меня мать отобрать наследство пытается, утверждает, что я сводному брату должна всё отдать. Семейные разборки, одним словом.
— Тяжело, когда смерть близкого превращается в повод для конфликтов.
— Тяжело? — она прислонилась к прилавку. — Знаете, что мама сделала? Позвонила моей хозяйке квартиры и сказала, что я псих. Что после смерти отца у меня срыв, я странно себя веду, могу что-то натворить. Теперь меня выселяют.
И тут она рассказала. Стоя среди цветов, которые пахли свежестью и жизнью, а её история была про предательство самых близких людей.
***
— Папа оставил мне завещание, — Ксения поправляла лепестки в вазе, не глядя на меня. — Квартиру и долю в автосервисе. А мама считает, что я должна поделиться с Григорием.
Виктор Михайлович умер от инфаркта в пятьдесят девять лет. Мужчина, который развёлся с Валентиной Игоревной, когда Ксении было восемь. Но всегда пытался участвовать в жизни дочери. Правда, бывшая жена чинила препятствия при каждой попытке.
— Мама всегда говорила, что папа нас бросил, что алименты не платил, — продолжала Ксения. — А перед смертью он показал мне все документы. Платил каждый месяц, до последней копейки. Но мама деньги тратила на себя, а мне врала, что папа забыл про нас.
Валентина Игоревна вышла замуж второй раз, когда Ксении было десять. Григорий, сын её нового мужа, стал любимчиком в семье. Сейчас ему двадцать. Учится на юриста. Живёт с родителями в большой квартире.
— И вот мама решила. Наследство папы должно достаться Григорию. — в голосе Ксении появился сарказм. — Потому что он "только начинает жизнь", а у меня "всё есть".
— А что у вас есть?
— Комната в коммуналке за двадцать тысяч, две работы и кредит за образование почти на миллион. Вот и всё богатство.
Валентина Игоревна устроила дочери настоящую войну. Сначала были слёзы и обвинения в жадности. Потом угрозы подать в суд. Когда Ксения не поддалась, мать перешла к активным действиям.
— Она звонила партнёрам папы по бизнесу, — рассказывала Ксения, перебирая засохшие листья. — Говорила, что я согласилась передать долю Григорию. Врала, что у меня есть какие-то долги, и они могут пострадать.
— А партнёры поверили?
— Не сразу. Но мама упомянула про связи в налоговой. Намекнула на возможные проверки, если они не согласятся на передел доли.
Олег Сергеевич, компаньон отца, встретился с Ксенией в этом же цветочном магазине неделю назад. Предложил выкупить её долю, чтобы избежать проблем. Девушка отказалась.
— Это единственная память об отце, — объяснила она. — Не продам.
Но Валентина Игоревна на этом не остановилась. Позвонила хозяйке квартиры, где снимала Ксения, и наплела полную чушь. Результат — уведомление о выселении.
— Знаете, что самое больное? — Ксения наконец посмотрела на меня. — Не деньги. А то, что мама искренне считает меня плохой дочерью. В её картине мира я жадная эгоистка, которая не хочет помочь брату.
— Хотя Григорий вам не родной брат.
— Сводный. И мы никогда не были близки. Он папу моего видел от силы пять раз в жизни. А теперь вдруг имеет права на его наследство.
Через день после выселения Ксении позвонила Нина — вторая жена отца. Женщина, которую девушка знала мало, но которая никогда не пыталась встать между ней и папой.
— Ксюша, — голос Нины дрожал. — Твоя мать обратилась к юристу. Хочет оспорить завещание. Но у меня есть кое-что для тебя.
Оказалось, Виктор Михайлович предвидел такой сценарий. В сейфе лежали конверт и флешка с надписью "Для Ксении".
— В письме папа объяснил, что никогда не обещал ничего Григорию, — рассказывала Ксения, поливая цветы. — А на флешке... там записи разговоров с мамой за последние годы.
Валентина Игоревна регулярно звонила бывшему мужу с требованиями помочь её сыну. Угрожала, шантажировала, обещала настроить дочь против отца.
— В последней записи мама прямо говорит, что оспорит завещание, найдёт свидетелей его недееспособности, — голос Ксении стал жёстким. — А папа отвечает: "Делай что хочешь, я всё предусмотрел".
Я выслушал её до конца, дал несколько советов о том, как защитить себя юридически, и пожелал удачи. Девушка поблагодарила, сказала, что стало легче выговориться незнакомому человеку. Я взял букет и ушёл, думая о том, как смерть иногда превращает семью в поле боя.
***
Полгода спустя моя машина сломалась, и друг посоветовал автосервис не далеко от черты города. "Там честно работают", — сказал он. Когда я приехал, в офисе за столом сидела знакомая девушка. Ксения. Только теперь выглядела она совсем по-другому — отдохнувшей, уверенной.
— Вы... из цветочного магазина? — удивился я.
— Точно! — она улыбнулась. — Психолог, который выслушал мою печальную историю. Как дела?
— Хорошо. А у вас, судя по всему, тоже неплохо. Здесь работаете?
— Не просто работаю, — глаза её заблестели. — Это семейный бизнес. Папин. Я теперь менеджер.
И тогда она рассказала, что случилось дальше.
Юрист Станислав Борисович, изучив документы и прослушав записи, заверил: позиция Ксении неприступна. Завещание безупречно, отец был здоров на момент составления, а аудиозаписи исключают любые спекуляции об обещаниях Григорию.
— Мы отправили официальное письмо вашей матери, — объяснил он. — С предупреждением о последствиях попыток оспорить завещание или распространения ложной информации.
Через неделю Валентина Игоревна прислала короткую записку: "Оставь себе эту квартиру, если она для тебя дороже семьи. Но не жди от меня больше ничего".
— И как вы себя чувствуете? — спросил я.
Ксения задумалась, поправляя цветы в витрине.
— Знаете, странно. Должна была бы радоваться — выиграла же. А на душе пусто. Потеряла мать ради денег, которых даже не хотела.
— Вы потеряли не мать, — сказал я осторожно. — Вы узнали её настоящее лицо. Женщина, которая готова лишить дочь крыши над головой ради интересов другого ребёнка, — это не потеря. Это освобождение.
Неожиданно позвонил Григорий. Попросил встречи, извинился за участие в материнских планах. Оказалось, он прослушал часть записей, которые Ксения приложила к письму юриста.
— Я не знал, что мама угрожала вашему отцу, — признался он. — Думал, он действительно обещал мне помочь.
Сейчас они изредка общаются. Григорий оказался нормальным парнем, таким же заложником материнских амбиций, как и Ксения.
— А с мамой так и не помирились?
— Нет, — Ксения покачала головой. — И не собираюсь. Она до сих пор считает себя правой.
Полгода спустя Ксения переехала в отцовскую квартиру, выплатила кредит и начала работать в семейном бизнесе. Олег Сергеевич предложил ей должность менеджера — сказал, что у неё отцовская хватка.
Я оплатил ремонт и пожал Ксении руку на прощание. За рулём думал о её истории, и понял одну простую вещь.
Знаете, работая психологом, я часто сталкиваюсь с подобными семейными драмами. И всегда поражаюсь — как люди не понимают базовых принципов. Если твоя мать готова выгнать тебя на улицу ради интересов чужого ребёнка, то это не мать. Это женщина, которая родила тебя случайно.
Настоящая мать защищает своего ребёнка, а не приносит его в жертву ради пасынка. Ксения сделала правильный выбор — не пыталась сохранить отношения любой ценой. Многие в её ситуации пошли бы на поводу у материнских слёз, отдали бы наследство, а потом всю жизнь жалели.
Иногда потерять плохую семью — это не трагедия, а удача. Только большинство людей этого не понимает, цепляется за родственные связи как за спасательный круг.
Если вам понравилось, поставьте лайк.👍 И подпишитесь на канал👇. С вами был Изи.
Так же вам может понравится: