- Когда я вырасту большая. Глава 13.
Савелий, зацеловав девушку до слёз, с трудом выпустил её из своих объятий. Дождался, пока свет не загорится в кухне, и ждал, не выглянет ли Наталья, отодвинув штору. Но тёмный силуэт быстро мелькнул, и комната снова погрузилась в темноту. Парень закурил, сдвинул шапку на затылок, и, ещё раз оглянувшись на мрачное окно, пошёл прочь.
Дойдя до своего дома, Сава потоптался около крыльца, будто раздумывая о чём-то. Обмёл высокие валенки огрызком старого веника, притаившегося в тёмном углу крыльца. Посмотрел на него пристально, будто прося совета. Поставил на место и быстро зашагал прочь по неглубокой тропинке, темневшей между сугробами в бледно-жёлтом лунном свете.
Луговые травы надёжно спрятаны под мягким снеговым одеялом. Поблёскивает оно драгоценными жемчугами, холодное, равнодушное. Вот и деревья в белых шапках, и беспокойный ручеёк, что не сдаваясь, журчит под прозрачной коркой льда. Завиднелась деревня редкими огнями и печным дымком, поднимающимся из труб, из-за мороза прямым, как серые придорожные столбы.
В доме Насти, в большой комнате, горел свет, ложась длинными зелёными тенями на сугробы под двумя высокими окнами. Звякнув тяжёлой ржавой цепью, залился сиплым лаем пёс Сергеихи, Настиной соседки. Открылась входная дверь, на улицу высунулась всклокоченная голова Клавы, повертелась туда-сюда, и, никого не обнаружив, скрылась в сенях. Лязгнул крючок, запирая на ночь дверь. И снова тишина в деревне.
Зелёная штора колыхнулась, будто несмелый майский ветерок баловался с ней. Лицо Насти в открывшемся проёме показалось розовым, нежным, каким-то детским. Вскоре её высокая фигура в накинутом на голову и спускающемся на плечи пуховом платке, показалась на крыльце. Женщина замерла, прислушиваясь, и прижав обе руки к груди. Савелий вышел из тени и сделал несколько шагов вперёд, чтобы она увидела и поняла, кто это.
- Это ты? - полушёпотом спросила Настя, подавшись ему навстречу.
- Я, - ответил парень, и голос его сорвался. Он кашлянул пару раз, поднеся кулак ко рту. - Ухожу я завтра. На два года, - Савелий сунул руки в карманы овечьего полушубка, в котором так недавно горячо обнимал другую.
- Знаю, - ответила женщина, поёжившись от мороза. - Хорошо тебе служить.
- Ну, я пошёл? - спросил он, кивнув головой в сторону своей деревни.
- Иди, - ответила Настя, поправив серую шаль и взявшись за дверную ручку.
- Пока? - вопросительно сказал Сава, будто на что-то надеясь.
- Пока, - эхом раздались слова женщины, и она исчезла так же быстро, как и появилась минуту назад.
***
Вес беременная Маруся набирала хорошо. И ей, и мужу казалось, что живот растёт не по дням, а по часам. Одежда быстро становилась тесной, и теперь женщина, приехав в районный центр, покупала не коротенькие легкомысленные халатики, а безразмерные, как брезент колхозного грузовика, халатищи. Длинные, с такими огромными прорезями под мышками, что приходилось под низ надевать майку. Ходить было тяжело. На сроке около шести месяцев Маруся уже не могла подняться с дивана без помощи мужа, или если не опиралась на спинку высокого плетёного стула. Ноги отекали, груди тоже отяжелели. Соски стали по-уродливому коричневыми. Ещё недавно женщина могла стоять в утренних сумерках, разглядывая себя в зеркало, и вспоминать недобрым словом мать, пророчившую её потерю красоты из-за беременности девочкой. Теперь же Маруся проходила мимо, отворачиваясь, и не желая лишний раз встретиться с заплывшими глазками и огромным неприглядным животом.
Муж её недовольство не разделял. Успокаивал Марусю, гладил по напряжённой спине, по длинной чернущей косе, улыбался ласково:
- Это же не навсегда. Живот большой - так в тебе ребёнок сидит. Ты для меня, Марусь, самая красивая. Любимая моя, беременная моя, - приговаривал Данила, притягивая жену к себе. - Волосы, посмотри, какие у тебя блестящие...
- Лезут мои волосы, - утыкалась в широкую грудь мужа Маруся. - Вообще скоро лысая останусь!
- Так ведь новые вырастут, ещё гуще прежнего, - снова находил слова утешения Данила.
Может, не сильно они успокаивали жену по нескольким причинам. За столом он поглядывал, как Маруся, съев глубокую тарелку борща с густой домашней сметаной, накладывала её вновь до краёв. Дополняла она всяческую трапезу ломтём ржаного хлеба, намазав его густо желтоватым сливочным маслом. Данила, хоть и старался не выказывать своего недоумения по поводу несдержанности супруги в еде, выдавал себя. То рот его дёрнется, чуть-чуть, едва заметно. То ложка брякнет об тарелку в ту самую секунду, когда Маруся, как рыба, готовая захватить наживку, широко раскрывала рот, чтобы откусить кус ржаного хлеба.
Мысль о супружеском долге, опять же, беспокоила только жену. Она, привалившись располневшим телом к Даниле, поглаживала его по щеке, по шее, пытаясь разбудить прежнюю страсть. Но тот медленными осторожными движениями убирал их, отворачивался на секунду. Затем поворачивался к Марусе, целовал тёплыми губами в синюю жилку, бившуюся на виске.
- Не надо, пожалуйста. Это ведь для ребёнка, наверное, вредно, Марусь.
- Как-то другие живут? Спят ведь как-то они? Мать, вот например, говорила, что они очень даже с отцом...
Данила посмотрел на жену со смесью удивления и отвращения:
- Ты чего, об ЭТОМ с матерью говорила?
- Говорила, и что? - вскинула на него глаза жена. - Нам, бабам, много о чём друг с дружкой приходится разговаривать. У нас дела другие, не то, что у вас. - Теперь уже отвернулась Маруся. - Спать давай. Вредно для ребёнка... Не хороша я больше для тебя, вижу ведь, не слепая...
Сон, вопреки ожиданиям Маруси, уносил её быстро и далеко, как рассёдланный длинногривый конь уносит в степь лёгкого десятилетнего мальчишку. Там она снова была молода и красива. Собирала травы и цветы, легко нагибаясь и не чувствуя тяжести в животе и в ногах. Купалась в тёплой реке, скользя по её ласковой поверхности по-лягушачьи, широко разводя колени и подтягивая их к груди.
Доброе утро, дорогие подписчики. Сегодня глава короткая, и я прошу прощения за это. Приболела, похоже, ротовирус.
На ваши комментарии к предыдущей и этой статье отвечу скоро, не думайте, пожалуйста, что они мне безразличны.
Всем доброго дня и крепкого здоровья. С уважением, ваша Оксана.
- Продолжение следует.