Часть 9. Глава 17
Доктор Лебедев понятия не имел, что мужчина его возраста и комплекции может летать, словно плюшевая игрушка. Но именно такое ощущение у него возникло, когда любитель подсматривать, – притом совершенно ни от кого не скрываясь, то есть в наглую, – принялся использовать на враче приёмы боевых искусств. Будь у Валерия знания по этой теме, ну или хотя бы время, чтобы разобраться, может, он и понял бы, что это к нему применили: каратэ, джиу-джитсу, кунг-фу, дзюдо или что-то еще. Но ни первого, ни второго не имелось, а вскоре врач вообще потерял сознание, крепко приложившись головой об стену лестничной площадки.
Последнее, что он заполнил, – это как с тяжёлым лязгом захлопнулась дверь за обладателем бинокля на штативе, и потом отключился. В себя он пришёл уже в салоне «Скорой помощи» и сразу ощутил, что Диана оказывает ему первую медицинскую помощь: измеряет давление и пульс, проверяет конечности на предмет переломов, уровень сатурации, – словом, всё, чему научилась за годы учёбы.
– Валерий Александрович! – обрадовалась она, когда доктор пришёл в себя и поморщился от сильной боли в затылке. Да и всё тело ломило так сильно, словно он был мячиком, пережившим финал чемпионат мира по футболу. – Как вы себя чувствуете?!
– Всё нормально, – с трудом шевеля разбитыми губами, проговорил Лебедев, пытаясь сесть. Голова немного закружилась. «Легкое сотрясение мозга», – поставил он себе диагноз. Диана бережно удерживала его на месте, – машина куда-то ехала. – Что со мной… ах, ну да.
– Я не дождалась вас, взяла укладку и поспешила следом. Нашла вас на лестничной площадке, позвонила водителю, мы вас спустили вниз, а теперь везём обратно в клинику, вас нужно осмотреть как следует.
Доктор Лебедев посмотрел в глаза студентке. Взгляд у нее был немного напуганный, вид взволнованный, но при этом в ее взгляде Валерий уловил что-то еще. Интерес, и, показалось наверное, тревогу. Но не такую, что испытывают к коллегам по работе, а… нечто большее. По душе пробежала приятная волна. Возникло ощущение, что Диана относится к нему чуть с большим интересом, чем просто к доктору, под началом которого проходит практику.
– Не стоит на меня время тратить и ресурсы, – с достоинством произнёс Лебедев. – Пусть лучше всё это пациентам достаётся.
– Но у вас могут быть внутренние повреждения… – попыталась спорить Диана.
– Поверьте, уж я-то могу себе диагноз поставить, – постарался улыбнуться Лебедев, с трудом превозмогая боль и подумал, что его лицо теперь выглядит, вероятно, как у персонажа фильма ужасов.
– Что у вас там произошло? – поинтересовалась Захарова с чисто женским любопытством.
– Я позвонил в дверь, сказал, что о нём думаю, он кинулся в драку. Ну… поборолись немного, – уклончиво ответил Лебедев, опустив момент, когда летал тряпичной куклой.
– Как же он вас сильно…
– Это ты еще его, Дианочка, не видела, ему гораздо сильнее досталось, – усмехнулся Валерий.
– Ой… значит, нужно вернуться и оказать ему неотложную помощь, – вдруг посерьёзнела девушка, и Лебедев понял, что в желании выглядеть в ее глазах победителем схватки сболтнул лишнее. К тому же какой триумфатор валяется потом на полу в луже крови из разбитого носа? Дышать, кстати, приходилось ртом, – в ноздри заботливая практикантка вставила ему ватные тампоны, чтобы остановить поток.
– Ничего там страшного, – гундосо проговорил Лебедев.
Вскоре они вернулись в клинику, и завотделением Печерская довольно быстро узнала о случившемся и сразу потребовала от Валерия написать объяснительную. Тот, нехотя взяв бумагу, уселся в ординаторской и принялся излагать свою версию событий. О том, что сам стал инициатором скандала и, по сути, спровоцировал человека на драку, разумеется, не упомянул. С его слов выглядело всё иначе: позвонил, попросил по-хорошему больше не тревожить женщину в доме напротив, а тот сразу с кулаками набросился. «Кому поверят, мне или ему?» – рассудил Лебедев и сделал вывод: в нынешние времена каждый день слышно: то там бригаду «Скорой помощи» избили, то здесь обругали, то еще какая неприятность случилась. Но чтобы медики были виноваты в этом – да никогда.
Прочитав объяснительную, доктор Печерская убрала ее в стол и приказала Лебедеву взять больничный на неделю.
– Во-первых, вам нужно привести себя в порядок, состояние у вас, честно говоря, не очень. Во-вторых, с таким лицом вы всех пациентов распугаете.
Валерию ничего не оставалось, как согласиться. Уходя домой, он пожалел лишь об одном: что все это время не увидится с Дианой Захаровой. А может, когда снова выйдет на работу, у студентки практика закончится, или она захочет работать под началом другого куратора. Вон, Бориса Володарского, например. Или Данилы Берегового. Правда, второй женат, но мало ли что? Лебедев тяжело вздохнул, засипев, со злостью вытащил вату из носа и швырнул в ведро.
***
Информация обладает удивительным свойством. Когда она нужна очень срочно, буквально немедленно, порой ощущение, словно на санях с рыбным обозом из Холмогор двигается, только не в Москву, а в Питер. Когда же хочется, чтобы застряла где-то в пути, устремляется к адресату со скоростью межконтинентального оптоволоконного кабеля. В этот раз получается точно так же. Стоит Лебедеву уйти домой, как мне уже звонят из приёмной и.о. главврача и требуют прибыть.
Беру с собой объяснительную Валерия. К гадалке не ходи: и так понятно, зачем вызывает Нора Леонидовна. Доложили ей всё в ярких красках. И дайте-ка угадаю, кто, по ее мнению, виноват? Разумеется, драчун и дебошир Лебедев. Остаётся только узнать, кому из моих сотрудников пришло в голову стучать главврачу. Но это потом, а теперь…
В кабинете главврача опять двое. Мороз и Гранин. Она смотрит с вызовом, сурово, он – с интересом, стараясь выглядеть доброжелательным. И начинается… Куда вы смотрите, под вашим началом форменный хулиган работает и так далее. Кладу на стол перед Норой Леонидовной объяснительную доктора Лебедева. Она пробегает ее глазами, потом отдаёт Гранину: ознакомьтесь, мол, и пока тот читает, продолжает атаку:
– Мне только что звонили из полиции. Тот гражданин, на которого напал…
Делаю большие глаза.
– Да-да, что вы так смотрите, Эллина Родионовна, не ожидали? – с ехидными превосходством спрашивает главврач. – Именно напал ваш подчинённый, на него заявление написал по факту совершения хулиганских действий и нанесения телесных повреждений средней тяжести. Да-а-а… этот ваш Лебедев – он просто монстр какой-то!
– Валерий пошёл объяснить тому извращённому типу, чтобы перестал…
Нора Леонидовна вдруг разражается сухим неприятным смехом, причём глаза ее остаются злыми.
– Как же вы плохо его знаете, а? Странно, мне казалось, вы хорошо разбираетесь в людях. Что ж… Никита Михайлович, вы ознакомились с сим… опусом?
– Да.
– Что скажете?
– Предлагаю правоохранительным органам разбираться. Пока я вижу только слово доктора Лебедева против того гражданина. Но Валерий Алексеевич – наш сотрудник, и несмотря на неоднозначную репутацию в медицинской сфере, его, по крайней мере, никто не ловил подсматривающим за женщинами в доме напротив.
«Молодец, Никита, настоящий дипломат!» – думаю о нем с иронией. Как всегда: и нашим, и вашим. Но, может, в этой ситуации получится.
Нора Леонидовна поджимает губы. Очевидно, не такие слова она ожидала услышать от заведующего клиникой. Но и добавить ей нечего. Да, снова может потребовать уволить доктора Лебедева, только на каком основании? Заявления того гражданина, у которого у самого рыльце в пушку? И.о. главврача Мороз ничего не остаётся, как отпустить меня с миром, наказав, едва появится первая информация о разбирательстве полиции, сразу ей сообщить.
– Разумеется, Нора Леонидовна, – отвечаю, складывая пальцы правой руки в один очень некультурный жест, который по-старорусски называется «накося выкуси».
Возвращаюсь к себе, вспоминаю, с мамой и папой всё хорошо, и на сердце становится спокойнее. Правда, когда они вернутся, окажется, что им жить негде. Ну, этот вопрос решим вместе с Игорем. У нас есть некоторые накопления, наверное, их хватит, чтобы построить на их участке новый домик. Большой-то им вдвоём и не нужен, а метров на 80 квадратных осилим, тем более не коттедж ведь возводить придётся.
Тут же вспоминаю, – раз уж видела Гранина, – о том, что с того момента, как я потребовала у него решения насчёт Миши, прошли почти сутки. Но больше ждать не стану. Звоню Никите и спрашиваю прямо:
– Твой ответ?
Некоторое время он молчит в трубку, потом говорит:
– Элли, я прошу тебя… заняться судьбой этого мальчика.
– Хорошо, – отвечаю, ощутив, как по телу пробежал жуткий холод. «Этого мальчика»?! Не «моего сына», а именно так – «этого мальчика»?! Следом внутри закипает такая злость, что хочется разбить смартфон об голову Никиты. Нельзя. Мы с ним крепко повязаны. Практически заговорщики. Только если… после сказанного Гранин не считает, что раз Миша ему больше не нужен, то и согласие сместить Клизму больше его не касается. Спешно набираю номер и задаю этот важный вопрос.
Он снова то ли время тянет, то ли думает.
– Знаешь, Элли, – говорит ледяным тоном. – Эту проблему, пожалуйста, теперь тоже решай сама, – и кладёт трубку.
Закрываю глаза и говорю себе: «Дыши, Элли, успокойся. Просто дыши. Всё будет хорошо». Но в голове колоколом стучит вопрос: «Почему этот Гранин такой подлец?!»