Трудовой книжки у Лизы не было. Как и денег. Поэтому работа, как она мечтала, сразу же по щелчку пальцев не нашлась. Сначала девушка на вокзале ошивалась. Ночевать-то негде. А когда её чуть патрульные под белы рученьки в отделение не повели, пришлось место дислокации сменить.
По подъездам шаталась. Там поспит, тут. В течение дня пыталась хоть какую-нибудь работу найти.
На рынке торчать не горела желанием. Там нерусские, как тараканы, кишат. Бомжи с табличками " Подайте на пропитание", цыгане со своим " Эй, красавица, позолоти ручку, всю правду про тебя расскажу ".
Лиза с тоской в глазах заходила в кафешки, в рестораны. Мало ли, может, требуется им кто. Но везде она получала отворот-поворот.
Есть хотелось, пить. Задубела так, что ног не чуяла. А как дальше-то? Неужели не будет у неё просвета никакого? А ведь с такой надеждой она в Москву ехала, за большими деньгами да за своей мечтой в люди выбиться.
- Резиновая она вам что ли, эта Москва?
Лиза в один из дней в обморок хлопнулась перед прилавком с пирожками на злополучном рынке, где совсем не хотелось ей находиться.
Девушка лежала на грязном полу, а над ней, склонившись, стояла дородная женщина с красным лицом.
- Простите ... Я просто очень давно не ела - пробормотала Лиза, пытаясь встать.
Женщина помогла ей.
- Так попросила бы, языка что ли нет? - она завела Лизу в небольшое подсобное помещение и усадила на деревянный ящик - сиди тихо, сейчас принесу тебе что-нибудь.
Раздвинув тяжёлые видавшие виды занавески, она скрылась за ними, чтобы вскоре вернуться с горячим чаем из термоса и завёрнутыми в бумагу жареными пирожками.
Уловив соблазнительный аромат мяса, Лиза судорожно сглотнула слюну. Эта невыносимая пытка голодом её с ума сводила.
Поэтому безо всяких церемоний, Лиза молча набросилась на еду.
- Как звать-то хоть тебя? Меня Клавкой все кличут, и никогда по имени-отчеству не обращаются. А ведь я не всегда обыкновенной торгашкой за прилавком стояла. Главным бухгалтером на крупном предприятии много лет отпахала. Как перестройка началась, так и турнули меня. Да и не только меня. Хозяева на нашем предприятии сменились, стали иностранцам втихую активы сплавлять, оборудование загонять. Я как только возмутилась, просмотрев отчёты по убыткам предприятия, так мне пинок и отвесили. Семью мне надо чем-то кормить, вот и вышла на рынок, гордость свою засунув куда подальше. Ты ешь, ешь ... Горемыка. Зачем в Москву-то припёрлась, если ни жить, ни работать негде. Ведь так?
Лиза мрачно утёрла рукавом шерстяной кофты под носом. Разве было ей что возразить?
- Это долгая история, тётя Клава - ответила она, почувствовав, наконец, что её желудок полон.
- Раз долгая, то по дороге ко мне домой расскажешь. Не бросать же тебя теперь на произвол судьбы, как брошенного котёнка. Сиди тихо и отдыхай. А я пока остатки распродам, выручку посчитаю. К концу рабочего дня хозяин точки подъедет. Так что сиди пока.
Клавдия вышла, оставив Лизу одну. Девушке хотелось плакать навзрыд. Неужели нашёлся на её пути сердобольный человек, который выслушает её и, возможно, чем-нибудь поможет?
***
Нина тормошила Шаха.
- Очнись же! Ну? Помирать, что ли, собрался? Я, мертвецов боюсь, если что. А ты к тому же недорассказал мне про гибель моих родителей.
Шах еле слышно шевельнулся и застонал. Да, от болевого шока он слегка впал в забытье.
- А там и рассказывать особо нечего. Валентина, как из тюрьмы освободилась, долго искала меня. Как ищейка. И нашла-таки! Пришлось её с Борисом познакомить. Она понравилась ему, замуж вскоре позвал. Только жить с ним в любви и согласии Валентина не собиралась. Ожесточилась она на зоне, деньги лёгким путём планировала получить, избавившись от мужа. Сын-наркоман тоже не вечен. Кстати, это Валентина и подсадила парня на дурь. Он распробовал, ему понравилось. Захар же материнской ласки не знал, отец всегда строг с ним был. Вот и поддался с лёгкостью искушению.
Нина в нетерпении схватила Шаха за грудки.
- Я так понимаю, в машине моего отца должен был дядя Боря находиться?
- Правильно понимаешь. Твой отец " Линкольн " из-за бугра пригнал. Машинка дорогая, эксклюзивная. Плотников облизывался, глядя на неё. А в тот вечер он попросил на ней чуть проехаться. Валентина своими глазами видела, как Борис садился за руль, твои же родители сели в машину Плотникова. Может, в дороге они поменялись. Мы никогда об этом не узнаем. У Бориса железное алиби. В момент взрыва он был уже далеко.
Нина ослабила хватку, встала. Низ живота предательски заныл. Её родители погибли по нелепой случайности. Они не должны были ...
- А убойная доза алкоголя в крови? Папа ведь не пил. Фирму отжали потом, на меня напали. Ты же меня уверял, что это дело рук смотрящего города.
Шах сжал зубы от боли. Он не хотел, чтобы после его смерти Нина жила с ненавистью к нему.
- Прости, я рассказал тебе всё, что знал. Авария произошла из-за неисправности машины. Твой отец гонял её на станцию технического обслуживания. Он не знал, что я там устроился на работу.
Ложь, ложь. Кругом одна ложь. У Нины заломило виски, озноб сотрясал всё тело. Ей казалось, что у неё всё горит от подскочившей температуры.
Долго её здесь держать собираются и что вообще с ней будет?
- Жаль, что ты оказался таким подлым. Пусть даже у тебя не было в планах убивать моих родителей. Но и дядю Борю тогда за что? Из-за прихотей Валентины? Вы оба мерзкие чудовища. Для вас человеческая жизнь ничего не стоит и зря я тебя жалела. Ты не заслуживаешь ничего, кроме презрения. Слышишь? - крикнула Нина и обернулась.
В тёмном углу, где лежал Шах, была тишина. Даже его прерывистого дыхания не было слышно.
Нина похолодела и осторожно приблизилась к нему. Умер? Она дотронулась до него и тут же одёрнула руку.
Он умер, умер ... Только что она ненавидела его, но сейчас волна отчаяния и боли поднялись внутри.
Шах, ведь ты был добрым, верным. В какой момент тебя бес попутал? Её большой друг не мог быть таким злодеем, нет!
Опустившись на колени, Нина тихонько заскулила, уткнув лицо в ледяные ладони. Она оплакивала уход того, кто был в детстве ей так дорог ...
Резкая боль внизу живота заставила согнуться пополам. Дыхание перехватило от ужаса и страха.
- По ... Помогите ... - прохрипела она, не надеясь, что её кто-то услышит.