Алена приехала на станцию точно к прибытию поезда. Ее младшая сестра, Ксения, должна была вот-вот появиться в этом шумном южном городе, где рельсы изгибались за старыми кирпичными складами.
Много лет назад Алена сама ступила на этот перрон с маленькой сумкой и в старых ботинках, подаренных соседкой. Она приехала, чтобы начать новую жизнь, вырваться из роли дочери, сестры и прилежной ученицы маленькой школы в поселке. Никто ее не встречал, и все пришлось строить самой.
Алена справилась. Поступила в колледж, выбивала место в общежитии.
— Ну и упорная же ты, Смирнова! — ворчала комендант, когда девушка снова приходила с жалобами на протекающие краны или холод в комнатах.
— В отца, — спокойно отвечала Алена.
— И кто у нас папа такой? — с ехидцей спрашивала женщина.
— Рыбак.
— Ну конечно…
Но уже на следующий день краны чинили, а в комнатах становилось теплее. В Алене чувствовалась сила, которая заставляла людей прислушиваться, уважать и считаться с ней, несмотря на ее приезжий статус.
Отец Алены и Ксении, Виктор Павлович, был рыбаком. Вместе с такими же загрубевшими от ветра и воды товарищами он выходил на озеро. Улов сдавали на местный завод, который кормил весь поселок.
Мать сестер, добрая и открытая Светлана, любила свою простую жизнь, но для дочерей мечтала о большем.
— Уезжай, Аленка, — говорила она. — Ты способная, в городе найдешь хорошую работу, увидишь мир. Пора нашей семье выбираться в люди!
Алена, поселившись в общежитии, долго отмывала с кожи запах озерной воды и рыбы. Ей казалось, что прохожие оборачиваются, чувствуя этот резкий аромат, въевшийся в нее с детства.
Теперь, окончив учебу и получив угол в небольшой квартире, Алена ждала сестру, чтобы показать ей новый мир.
Но Ксения была другой. В потертой синей куртке, резиновых сапогах и с обветренным лицом, на котором играл здоровый румянец, она была похожа на отца. Не внешностью, а душой. Виктор иногда шутил, что Ксюша родилась не той, кем надо. Будь она мальчишкой, пошла бы по его стопам, в рыбаки.
Ксения любила сидеть на берегу озера, на старом бревне, отполированном ветрами. Она слушала, как вода шепчет, плещет, приносит мелкие камни и обрывки травы. Когда лодка отца причаливала, Ксения бежала встречать его, хваля за улов.
— Ты как с другой планеты! — качала головой Светлана. — Все девчонки в поселке платья шьют, в кафе ходят, а ты вечно на берегу с рыбаками тусуешься. Что хорошего?
— Не знаю, мам, — Ксения опускала глаза, но тут же улыбалась. — Папа хотел сына, вот я и за него!
Виктор в душе гордился своей «сорвиголовой». Ксения была простой, искренней, без хитростей, и все свободное время проводила у воды.
— Хватит, дочка, — твердила Светлана. — Алена уже работает, свое место нашла. Лето пройдет, поедешь в город. Пора взрослеть, не век же тебе рыбу потрошить!
— Но мам, мне и здесь хорошо! Буду работать, отцу помогать. Он обещал взять меня в свою команду.
— Даже не думай! Женщина-рыбак это несерьезно!
Светлана решила все за дочь. Виктор, понимая, что Ксении нужно дать шанс увидеть другую жизнь, не спорил.
— Ничего, Ксюш, съезди, навести Алену, учись. Вернешься, если захочешь.
— Папа, но…
— Надо, дочка. Я только и умею, что рыбу ловить. А ты молодая, у тебя все впереди!
Сентябрь подходил к концу. Ксения обожала это время, последние теплые дни, когда природа словно прощается с летом. Озеро по утрам окутывал туман, а к обеду вода оживала, искрилась, будто спешила напоследок. Деревья на берегу еще не окрасились осенними красками, но уже тянули ветви к небу, готовясь к переменам.
Ксения с грустью смотрела на озеро, его зеркальную гладь и отражения берегов. Покинуть это место было тяжело, но выбора не оставалось.
В последний день она спустилась к воде и бросила в нее подарок, сплетенный из полевых цветов венок. Озеро мягко приняло его, коснувшись пальцев девушки, и унесло венок в центр, где течение гнало первые опавшие листья вперед, в неизвестность.
Когда Ксения уехала, Виктор не дал Светлане убрать ее куртку и сапоги.
— Вернется моя девочка, вот увидишь. Ей это пригодится.
— Да брось, пусть живет как люди! В городе и удобства, и кино, и возможности. Она просто еще не знает, как это бывает. Не вернется.
Алена заметила сестру издалека. Ксения медленно шла по перрону, неся старую сумку, такую же, как была у Алены когда-то. История повторялась, но с другой героиней.
Сестры обнялись и направились к автобусу. В воздухе витал знакомый запах озерной воды и рыбы. Алена невольно поморщилась. Та прежняя жизнь, простая и однообразная, вдруг ясно всплыла в памяти, вызвав легкий страх. Но город, с его суетой и ритмом, быстро стер это чувство, крепко держа Алену в своих объятиях.
— Заходи, Ксюш, — сказала Алена, открывая дверь в свою небольшую квартиру. — Я постелила тебе на диване. Вот тумбочка, ванная там, по коридору. Прими душ, мыло на полке, бери с ароматом малины. Одежду новую дам, хватит пахнуть, будто ты с рыбного рынка!
Ксения, уставшая и словно потерянная, молча следовала указаниям сестры.
Экзамены в колледж, неудача, работа на кондитерской фабрике, вечерние прогулки по городу, украшенному к зимним праздникам, театры, кафе и танцы в Доме творчества, Ксения впитывала все, что Алена считала нужным для новой жизни. Алена искренне старалась помочь сестре, но чувствовала, что усилия напрасны. Ксюша будто пропускала все через себя, а потом забывала, сидя у окна и глядя куда-то вдаль. Там, за сотни километров, висела на крючке ее синяя куртка, а в углу сарая стояли ее сапоги рядом с отцовскими. Все ждало ее возвращения. Еще немного, и она вернется…
— Хочу домой, родителей навестить, — сказала Ксения весной, раскладывая на тарелки золотистый омлет.
— Зачем? — удивилась Алена. — Они же пишут, что все в порядке.
— Мне надо. Я здесь не могу дышать. Хочу хоть мельком увидеть наше озеро… Помнишь, как мы учились плавать? Папа нас учил. А как лосенок с того берега приплыл и запутался в траве? А еще…
Воспоминания хлынули потоком, заполняя комнату, вытесняя городскую суету. Озеро, солнечные блики, плеск воды, все это оживало, возвращало Ксению к себе.
— Даже не думай! — резко оборвала Алена. — До поселка добираться целую вечность. У тебя работа, сначала накопи на билет, а потом езди!
Алена знала, что не права. Она сама когда-то переборола тоску по дому, заставила себя остаться в городе, потому что мать верила в нее, потому что так было нужно. Вернуться, значит сдаться, признать слабость. А если уехать домой, сил вернуться в город уже не хватит.
Алена любила родной поселок не меньше сестры, но спрятала эту любовь глубоко, закрыла на замок. Она станет той, кем не смогла стать Светлана, добьется успеха, чтобы родители гордились. А озеро? Озеро подождет.
Ксения, сдерживая слезы, вышла на улицу. Прохожие толкали ее на тротуаре, а она, не замечая, смотрела вперед. Ей слышался шелест травы у воды, плеск волн и тот самый запах, который Алена велела смыть малиновым мылом из магазина.
Но сны никто не мог отнять. В них все было просто. Лежа на диване, Ксения засыпала под гул проезжающих машин, и этот звук превращался в журчание озера, в ее личную, бережно хранимую сказку.
Утро разорвал телефонный звонок. Светлана, взволнованная, кричала в трубку, что Виктор заболел, нужно приехать. Недосказанное «попрощаться» эхом отдавалось в голове.
Поезд, бессонная ночь. Сестры, спрыгнув с автобуса, бежали по грунтовой дороге к дому. Грязь липла к новым ботинкам, но они не замечали, спеша в родной дом.
Светлана встретила их у крыльца, обняла, всхлипывая, и повела внутрь.
— Когда? — тихо спросила Ксения, стиснув зубы.
— Вчера вечером. Ждал вас, все просил выйти, посмотреть, не идете ли… Почему так поздно?
Светлана разрыдалась, громко, с надрывом.
— Мам, успокойся! — Алена гладила мать по плечу, но сама уже плакала.
Ксения замерла, глядя на дверь. В голове стучало: «Ждал, ждал, ждал…» Ждал, храня ее куртку, ждал, поставив ее сапоги рядом со своими, ждал, а она не успела.
Ксения бросилась к двери и выбежала к озеру. Вода, спокойная и вечная, узнала ее, плеснула брызгами, коснулась ботинок, обдала свежим запахом трав.
— Я вернулась, папа, — прошептала Ксения. — Прости, что опоздала.
Лодка, проплывающая мимо, взволновала воду, и в этом шуме Ксении послышался тихий вздох отца. Простил.
После похорон Алена вернулась в город. Ксения осталась с матерью в поселке. Каждая выбрала свою дорогу, чтобы жить свою жизнь, не опоздав.
Читайте также: