— Танюш, я не знаю, что делать с Пашей, — Максим сидел на кухне, уткнувшись в телефон. — Опять звонит, рыдает. Говорит, коллекторы угрожают. Долг уже полтора миллиона.
Я замерла с губкой в руке, моя окна в гостиной. За стеклом шумела наша липа — та самая, под которой мы с Максимом мечтали о детях, когда четыре года назад купили этот дом у моей бабушки.
— Полтора миллиона? — переспросила я. — Но ведь в прошлом месяце ты сказал, что долг восемьсот тысяч.
— Проценты капают, Тань. Ты же понимаешь, как это работает.
Понимаю. Слишком хорошо понимаю.
Два года назад Павел, старший брат Максима, впервые появился у нас дома в слезах. Рассказывал про неудачный бизнес, обманутых партнёров, кредиты, которые брал, чтобы спасти компанию. Я поверила. Он выглядел действительно отчаянно: похудевший, в мятой рубашке, с дрожащими руками.
— Максик, я пропаду, — тогда говорил Павел. — Если не найду деньги, меня посадят. Или убьют.
Мы тогда дали ему двести тысяч — все наши сбережения. Павел клялся, что отдаст через месяц. Прошло два года.
— Танюш, — Максим подошёл ко мне и обнял за плечи, — я думаю, нужно помочь Паше кардинально. Он мой единственный брат.
— Кардинально — это как?
— Переписать на него дом. Временно. Он сможет взять под залог кредит, расплатиться с долгами, а потом вернёт нам.
Губка выпала из моих рук.
— Переписать дом? Максим, ты в своём уме?
— Тань, я понимаю, это звучит страшно. Но подумай: если Пашу убьют, я себе этого не прощу. А дом — это просто бумаги. Мы же никуда не денемся.
Просто бумаги. Дом, за который я отдала последние деньги бабушки. Дом, в котором мы планировали растить детей.
— А если он не вернёт?
— Вернёт. Обязательно вернёт. Я же знаю Пашу всю жизнь.
Да, знаешь. И именно поэтому должен был бы понимать, что он из себя представляет.
Вечером я позвонила подруге Оле:
— Оль, скажи честно. Если твой муж попросил бы переписать квартиру на его брата, что бы ты сделала?
— Танька, ты что, совсем охренела? — Оля не стеснялась в выражениях. — Ни за что! А что случилось?
Я рассказала про Павла и долги. Оля слушала молча, а потом сказала:
— Знаешь, что меня смущает? Если у человека долг полтора миллиона, его уже давно должны были арестовать или объявить банкротом. А твой деверь как-то очень вольготно ездит на своей BMW.
— На какой BMW?
— Тань, я его видела вчера у супермаркета. Седьмая серия, свежий номер. Это машина за три миллиона минимум.
BMW седьмой серии. У человека с долгами в полтора миллиона.
— Оля, может, машина не его?
— Может. Но он расплачивался картой в кассе. И ведёт себя как человек, у которого деньги есть.
Ночью я лежала и смотрела в потолок. Максим сопел рядом, а я считала несоответствия. Павел приезжает к нам на дорогой машине просить денги. Носит часы, которые стоят как подержанная иномарка. В прошлом месяце хвастался, что поехал в Турцию "отдохнуть от стресса".
Странный способ экономить при полуторамиллионном долге.
— Максим, — сказала я утром, — я готова помочь Паше. Но хочу сначала поговорить с юристом.
— Зачем? — он нахмурился.
— Хочу понять, как правильно оформить договор, чтобы дом гарантированно вернулся к нам.
— Тань, ты не доверяешь моему брату?
— Я не доверяю полуторамиллионным долгам, — ответила я честно.
Юрист оказался умным мужчиной лет пятидесяти. Выслушал нашу историю и покачал головой:
— Понимаете, если у вашего деверя действительно такие долги, то переписанный на него дом сразу арестуют судебные приставы. Вы его не только не спасёте, но и сами останетесь без жилья.
— А как тогда ему помочь? — спросил Максим.
— Никак. При таких долгах помогает только банкротство. А банкротство означает, что никто не даст ему кредит под залог.
Логично. Слишком логично для нашей семейной драмы.
— А можно как-то проверить, есть ли у человека долги? — спросила я.
— Можно. Через сайт судебных приставов. Все исполнительные производства публичны.
Дома я открыла сайт ФССП и ввела данные Павла. Поиск выдал пустой результат.
Никаких исполнительных производств. Никаких долгов перед государством.
— Максим, посмотри на это, — показала я экран.
— Ну и что? Может, долги частные.
— Тогда ему точно никто не даст кредит в банке.
Максим помолчал, а потом сказал:
— Тань, Паша — моя семья. Если ты не хочешь помочь, я пойму. Но я не могу бросить брата.
Эмоциональный шантаж. Классический.
— Хорошо, — сказала я. — Давай встретимся с Пашей и попросим его показать документы о долгах. Справки из банков, решения судов. Если мы рискуем домом, у нас есть право знать детали.
Лицо Максима изменилось:
— Ты хочешь унизить моего брата?
— Я хочу защитить наш дом.
— Значит, ты мне не доверяешь.
— Максим, если бы твой брат попросил у нас почку для пересадки, ты бы тоже не стал проверять, действительно ли он болен?
Он молчал. Долго молчал.
— Встреча отменяется, — сказал он наконец. — Паша обиделся, что ты требуешь документы.
Обиделся. Конечно.
На следующий день, когда Максим был на работе, я поехала в центр города. Нашла офисный центр, где, по словам Павла, располагалась его "обанкротившаяся" фирма. Охранник сказал, что никакой компании с таким названием в здании никогда не было.
Потом поехала по адресу, который Павел указывал как свой домашний. Оказалось — элитный жилой комплекс. Трёхкомнатная квартира на двадцатом этаже. На входной двери табличка: "Семья Воробьёвых".
Воробьёв — фамилия Павла до развода с первой женой.
Я позвонила в домофон. Открыла женщина лет сорока в дорогом халате:
— Вы к кому?
— К Павлу Воробьёву. Я сестра его жены.
— Павел на работе. А жена... Простите, какой жены? Мы с Пашей женаты уже три года.
Женаты три года. А Максиму он рассказывал, что живёт один в съёмной комнате.
— Извините, ошиблась, — пробормотала я и убежала.
Вечером Максим вернулся домой радостный:
— Тань, у меня хорошие новости! Паша нашёл инвестора. Говорит, если мы поможем с домом, то через полгода он нам ещё и проценты доплатит.
— Максим, сядь. Нам нужно поговорить.
Я выложила на стол распечатки с сайта судебных приставов, фотографии элитного дома, визитку охранника из офисного центра.
— Максим, твой брат нас обманывает. У него нет долгов. У него есть жена, квартира в элитном доме и успешный бизнес.
Максим побледнел:
— Откуда у тебя это?
— Я проверила. Всё можно проверить, если захотеть.
— Ты следила за моим братом? — он вскочил. — Как ты могла?!
— Как я могла спасти наш дом от мошенничества? Легко.
Как вы думаете, что Таня должна была сделать дальше?
A) Простить мужа и потребовать честности
B) Поставить ультиматум: или правда, или развод
C) Тайно собрать ещё доказательств обмана
D) Публично разоблачить Павла перед всей семьёй
— Ты не понимаешь! — кричал Максим. — Может, у Паши есть причины скрывать правду!
— Какие причины? Украсть наш дом?
— Не украсть! Взять взаймы!
— Максим, послушай себя. Ты защищаешь человека, который два года нас обманывает.
Он молчал, а потом тихо сказал:
— Хорошо. Завтра мы встретимся с Пашей втроём. Пусть объяснит.
Наконец-то.
Встреча состоялась в нашей гостиной. Павел пришёл в новом костюме и с дорогими часами на руке. Я заварила чай и села напротив.
— Паша, — начала я спокойно, — Максим рассказал тебе, что я хочу помочь с домом?
— Да, Танечка, спасибо тебе огромное! — он просиял. — Ты спасаешь мне жизнь!
— Расскажи про долги подробнее. Сколько, кому, какие проценты?
Павел заёрзал:
— Ну... это сложно объяснить...
— У меня высшее экономическое. Попробуй.
— Тань, — вмешался Максим, — зачем эти допросы?
— Потому что вчера я была в доме твоего брата. Познакомилась с его женой. Узнала, что он владелец успешной строительной фирмы.
Павел побледнел, а потом рассмеялся:
— Ах, вот в чём дело! Танюш, ну да, у меня есть жена. И фирма не совсем обанкротилась. Но долги-то реальные!
— Покажи документы.
— Какие документы?
— Кредитные договоры. Решения судов. Исполнительные листы.
— Я... я их дома забыл.
— Тогда покажи справку о доходах. Или выписку с карты. Любой документ, подтверждающий твои финансовые проблемы.
Павел встал:
— Танька, ты меня не уважаешь. Я лучше к другим людям обращусь.
— К каким другим?
— К тем, кто семью ценит.
Семью. Он говорит о семье.
— Павел, — сказала я, — а если бы я попросила тебя отдать мне твою квартиру, потому что у меня долги, ты бы отдал?
— При чём тут это?
— При том, что ты просишь мой дом, не показав ни одного документа о своих проблемах.
Павел посмотрел на Максима:
— Максик, ты позволишь жене так со мной разговаривать?
— Максим, — сказала я, не дожидаясь ответа мужа, — у тебя есть выбор. Либо ты требуешь от брата честности, либо я завтра подаю на развод.
— Тань!
— Максим, я не буду жить с человеком, который готов отдать наш дом мошеннику. Даже если этот мошенник — его брат.
Павел хмыкнул:
— Ну и правильно, Максик. Зачем тебе такая жена? Найдёшь получше.
И тут я поняла всё.
— Максим, — сказала я очень спокойно, — а Павел случайно не предлагал тебе долю в своём бизнесе? За помощь с домом?
Максим покраснел. Павел побледнел.
— Ага, — кивнула я. — Теперь всё понятно. Это не про долги. Это про ваш общий бизнес. А мой дом — стартовый капитал.
— Тань, это не так...
— Максим, собирай вещи. Съезжай к брату. В его элитную квартиру. А дом остаётся мне — он оформлен на моё имя.
— Ты не можешь выгнать меня из собственного дома!
— Могу. Потому что это не твой дом. Это дом моей бабушки, который я купила на свои деньги до нашего брака.
Павел встал и пошёл к выходу:
— Максик, идём. Нечего тут время тратить.
Максим сидел и смотрел в пол. Потом поднял глаза:
— Тань, а если я скажу Паше, что сделка отменяется?
— Тогда мы поговорим. Но сначала я хочу честный рассказ о ваших планах. Весь. От начала до конца.
— А если я откажусь?
— Тогда завтра утром ты проснёшься в другом доме.
Павел уехал один. Максим остался.
Мы проговорили до утра. Оказалось, Павел действительно предлагал Максиму долю в строительном бизнесе. Мой дом должен был стать залогом для большого кредита. Прибыль планировали поделить пополам, а мне "потом объяснить и компенсировать".
— Тань, я думал, ты не поймёшь...
— Понимаю я отлично. Не понимаю другого: как можно обманывать человека, которого любишь?
— Я боялся, что ты не согласишься.
— Правильно боялся. Потому что кидать деньги в чужой бизнес — глупо. А отдавать единственное жильё — преступно.
Сегодня мы ездили к семейному психологу. Максим попросил помочь нам восстановить доверие. Я согласилась попробовать.
Павел больше к нам не приезжает. Максим сказал ему, что наши отношения важнее любых денег.
А я поставила дома камеру видеонаблюдения. На всякий случай.
«Доверие восстанавливается годами. Но лучше жить с осторожностью, чем без крыши над головой.»
Иногда любовь требует защищать себя даже от самых близких людей. Если история откликнулась — подпишись!
#семейныеистории #доверие #недвижимость #предательство #мудростьжизни