— Она нас уничтожила! Мама, ты слышишь? Она просто растоптала нашу семью! — Игорь метался по кухне, как зверь в клетке. Стул, который он опрокинул, так и валялся на полу. — Это все ты! Ты со своей жадностью! «Я сама все сделаю, я одна хозяйка!» Довольна?!
Светлана Анатольевна сидела за столом, белая как полотно. Уверенность и властность слетели с нее, как позолота с дешевой бижутерии. Она смотрела на сына и дочь невидящими глазами. Ее дети, ее опора, сейчас смотрели на нее с откровенной ненавистью.
— Перестань, Игорь! — взвизгнула Марина, ее лицо было в красных пятнах от слез и злости. — Мама не виновата! Это все Ленка! Эта тварь все продумала! Она специально нас лбами столкнула!
— А мама и рада была стараться! — не унимался Игорь. — Уже, небось, прикидывала, на какой курорт поедет на наши деньги! Что, мама? Не так? Отвечай! Ты собиралась нас кинуть?
— Дети, да что вы такое говорите… — залепетала Светлана Анатольевна, ее голос дрожал. — Я… я же для вас старалась! Чтобы быстрее все продать, чтобы вы свой дом построили… Я бы вам все до копеечки отдала!
Но в ее словах не было убедительности. Зерно сомнения, так искусно брошенное Еленой, дало ядовитые всходы. Они больше не были семьей. Они были тремя алчными людьми, которые только что потеряли общий куш и теперь искали виноватого. В этой квартире, где еще час назад царило предвкушение победы, теперь пахло предательством.
А Елена в это время ехала в такси на другой конец города. Она не поехала в свою пустую, холодную квартиру. Она набрала номер, который не набирала уже несколько лет.
— Тетя Валя? Здравствуй… Это Лена. Можно я к тебе приеду? Да, прямо сейчас. Мне… мне очень нужно с тобой поговорить.
Тетя Валя, Валентина Сергеевна, была младшей сестрой ее покойной матери. Женщина с прямой спиной, острым умом и стальным характером. После смерти родителей Елены они отдалились — Валентина Сергеевна так и не смогла найти общий язык с «этим напыщенным индюком Игорем», как она его называла. Она жила одна в старой профессорской квартире, заставленной книгами и антиквариатом, который она скупала за бесценок еще в девяностые.
Она открыла дверь еще до того, как Елена успела нажать на звонок. Окинула племянницу быстрым, цепким взглядом и, ничего не спрашивая, просто обняла. — Проходи, горе ты мое луковое. Чайник уже кипит. Рассказывай, что этот твой хмырь опять учудил.
И Елена рассказала. Все, без утайки. Про унижения, про план с квартирой, про свой ответный ход. Валентина Сергеевна слушала молча, отхлебывая горячий чай из старинной фарфоровой чашки.
— Ну, что я могу сказать, — произнесла она, когда Елена закончила. — Мозги у тебя наконец-то на место встали. Поздравляю с пробуждением. Но ты же понимаешь, что это только начало? Этот твой Игорь так просто не отступится. Он будет мстить.
— Я знаю. И я боюсь, — честно призналась Елена. — Он будет давить через Даню. Начнет настраивать сына против меня.
— Начнет, — буднично согласилась тетя. — Поэтому бить нужно первой. Завтра же идешь к своему юристу и подаешь на развод и на раздел имущества. Не жди, пока он опомнится и начнет выводить активы. У него ведь фирма? Машина? Счета в банках? Все, что нажито в браке, — пополам.
— Но фирма… Он скажет, что это его, он один работал. — А ты пятнадцать лет ему борщи варила и рубашки гладила. Это называется «обеспечение тыла». Суд это учтет. И запомни, Лена, — Валентина Сергеевна подалась вперед, и ее глаза строго блеснули, — с этого дня никакой жалости. Ни к нему, ни к его семейке. Они тебя жалели? Нет. Они хотели тебя обобрать и выбросить. Теперь это игра на выживание. И ты должна в ней победить.
На следующий день Елена снова была в кабинете Анны Борисовны. Юрист, выслушав ее, одобрительно кивнула. — Вы все сделали правильно. Теперь нужно закрепить успех. Мы немедленно подаем исковое заявление о расторжении брака и разделе совместно нажитого имущества. И одновременно ходатайство о наложении ареста на его счета и имущество, чтобы он не успел ничего продать или переписать на мамочку.
— Он будет в ярости, — прошептала Елена. — А это уже его проблемы, — отрезала Анна Борисовна. — Кстати, по поводу вашей квартиры. Он не имеет на нее никаких прав, это ваше наследство. Но он может попытаться доказать, что в браке были сделаны «неотделимые улучшения» за счет общих средств. Ремонт, например. У вас были крупные ремонты?
— Да, лет десять назад. Мы меняли окна и сантехнику. — Чеки сохранились? — Конечно, нет… — Плохо. Он может привести в суд «свидетелей», которые подтвердят, что он вложил в ремонт миллионы. И потребовать компенсацию. Нам нужно подстраховаться.
Анна Борисовна познакомила Елену с молодым, энергичным парнем по имени Арсений, который работал оценщиком и экспертом по недвижимости. — Арсений, задача такая, — без предисловий начала юрист. — Нужно сделать полную оценку квартиры Елены Викторовны. И составить акт технического состояния. Зафиксировать все: старые обои, потертый линолеум, трещинки на потолке. Чтобы у нас на руках был официальный документ, что никакого «евроремонта» там и в помине нет.
Арсений оказался не только профессионалом, но и удивительно легким в общении человеком. Осматривая квартиру Елены, он сыпал интересными фактами. — А вы знаете, что вот такие чугунные батареи-гармошки сейчас снова в моде? — говорил он, фотографируя старый радиатор. — Их реставрируют и продают за бешеные деньги для лофт-интерьеров. У вас тут, Елена Викторовна, не квартира, а капсула времени. Настоящий винтаж!
Его слова почему-то успокаивали. Елена впервые посмотрела на свое старое, запущенное гнездо не с тоской, а с интересом. Возможно, это и правда не конец, а начало чего-то нового.
Тем временем в семье Игоря разворачивалась настоящая драма. Светлана Анатольевна, поняв, что дети ей не верят, пошла ва-банк. Она продала дачу, получила на руки внушительную сумму и… пропала. Просто перестала отвечать на звонки. Игорь и Марина сходили с ума. Они караулили ее у подъезда, но мать как в воду канула.
А через неделю она объявилась сама. Похудевшая, с лихорадочным блеском в глазах. Она собрала детей в той же самой кухне. — Я все уладила, — торжественно объявила она. — Я вложила деньги. С огромной прибылью!
— Куда вложила?! — хором вскричали Игорь и Марина. — Это инвестиционный проект. Мне посоветовал очень солидный человек, мы с ним познакомились, пока я оформляла сделку. Он финансовый аналитик. Сказал, что сейчас вкладывать в строительство — глупость. Рынок нестабилен. А вот криптовалюты…
Игорь схватился за голову. Он, как бизнесмен, прекрасно знал, что 99% таких «инвестиционных проектов» — это обыкновенное мошенничество. — Мама, ты что наделала?! Ты отдала деньги первому встречному?! — Он не первый встречный! — обиделась Светлана Анатольевна. — У него офис в Москва-Сити! Он показывал мне графики роста! Через три месяца мы получим в три раза больше! И тогда купим не участок, а целый дом на Рублевке!
Доводы рассудка на нее не действовали. Она жила в мире иллюзий, где была гениальным инвестором, который вот-вот сорвет джекпот. Игорь понял, что денег им не видать. Никаких.
А еще через день ему пришла повестка в суд. Увидев исковое заявление от жены, он взревел. Арест счетов, раздел фирмы, алименты… «Серая мышь», «посмешище» наносила удар за ударом. Он бросился звонить Елене, но ее телефон был отключен. Тогда он поехал к ее квартире, но дверь ему никто не открыл.
Елена в это время жила у тети. Валентина Сергеевна взяла ее под свое крыло и устроила настоящую «перезагрузку». — Так, первое, — говорила она, вытаскивая из шкафа старинную шкатулку. — Это украшения твоей матери. Я их хранила. Носи. Ты должна помнить, что ты не из грязи в князи вылезла, ты из хорошей, интеллигентной семьи. — Второе, — продолжала она, ставя перед Еленой стопку книг. — Будешь читать. Не свои дурацкие романы, а классику. Чтобы речь свою в порядок привести и мысли формулировать научилась. — И третье, — она выложила на стол пачку денег. — Это тебе. Не в долг. Просто так. Пойдешь и купишь себе нормальную одежду. И в парикмахерскую сходи. Ты должна прийти в суд не забитой жертвой, а королевой. Чтобы он, глядя на тебя, понял, кого потерял.
Елена сначала отнекивалась, но тетя была непреклонна. И поход по магазинам действительно сотворил чудо. В зеркале на нее смотрела другая женщина: стильно подстриженная, в элегантном брючном костюме, с прямой спиной и уверенным взглядом. Она сама себе нравилась.
Судебные заседания превратились в поле битвы. Игорь нанял дорогого, наглого адвоката, который пытался выставить Елену корыстной иждивенкой, которая хочет обобрать честного бизнесмена. — Ваша честь, моя подзащитная пятнадцать лет не работала! — вещал адвокат. — Она сидела на шее у мужа, а теперь претендует на половину его бизнеса, который он создал своим потом и кровью!
Но Анна Борисовна была готова. Она предоставила суду свидетельские показания соседей и старых друзей семьи, которые подтверждали, что в первые, самые трудные годы становления фирмы Елена работала наравне с мужем, вела бухгалтерию, была курьером и секретарем. — Моя доверительница вложила в этот бизнес не деньги, а нечто более ценное — свою молодость, свое время и свой труд, — спокойно парировала юрист. — И по закону она имеет право на свою долю.
Когда речь зашла о квартире Елены, адвокат Игоря привел двух «свидетелей», которые клялись, что лично видели, как Игорь делал там шикарный ремонт и вложил в него чуть ли не два миллиона рублей. И тут Анна Борисовна достала свой козырь: официальный акт оценки и технической экспертизы, сделанный Арсением, с фотографиями обшарпанных стен, старого линолеума и трещин на потолке. — Прошу приобщить к делу, — с невозмутимым видом сказала она. — Как видите, ваша честь, о двух миллионах здесь и речи быть не может. Состояние квартиры — «требует капитального ремонта».
Адвокат Игоря побагровел. Его свидетели выглядели жалкими лжецами. Судья, строгая женщина средних лет, бросила на Игоря уничтожающий взгляд.
Тем временем вернулся из лагеря Даня. Этого момента Елена боялась больше всего. Игорь встретил сына первым и успел обработать его. — Мама нас бросила, — говорил он мальчику. — Она нашла себе другого, богатого, и теперь хочет отобрать у нас все.
Даня приехал к матери настороженный, колючий. — Мам, это правда? Ты подала на развод? Папа говорит, ты хочешь продать его фирму. Елена не стала оправдываться. Она просто села рядом с сыном и спокойно, глядя ему в глаза, рассказала свою версию. Не про унижения — она не хотела очернять отца в глазах ребенка. А про то, как папа с бабушкой и тетей хотели, чтобы она продала свою квартиру, бабушкину и дедушкину, и как она отказалась. — Понимаешь, Даня, это наш с тобой дом. Память о моих родителях. Я не могла его отдать. А папа обиделся. Очень сильно. Иногда взрослые ссорятся так, что больше не могут жить вместе. Но это не значит, что мы перестали тебя любить. И я, и папа всегда будем твоими родителями.
Даня слушал молча, нахмурившись. Он был умным мальчиком и уже умел анализировать. Он вспомнил, как отец часто кричал на маму, как бабушка всегда ее поучала. Картина начала складываться.
Развязка наступила неожиданно. «Финансовый аналитик» Светланы Анатольевны, разумеется, испарился вместе с ее деньгами. Когда она поняла, что ее обманули, с ней случился инсульт. Несильный, но правая сторона тела была частично парализована. Она превратилась в беспомощную, плачущую больную.
Игорь и Марина, вместо того чтобы сплотиться вокруг матери, начали новый виток войны: кто будет за ней ухаживать. Никто не хотел вешать на себя такую обузу.
Суд вынес решение. Брак был расторгнут. Фирму Игоря суд делить не стал, но обязал его выплатить Елене половину ее оценочной стоимости. Сумма была внушительной. Также ей отошла половина денег с банковских счетов и машина. Алименты на сына были назначены в твердой денежной сумме, и тоже немаленькой. Игорь был раздавлен. Он потерял почти все.
После последнего заседания он подкараулил Елену у здания суда. Он выглядел постаревшим, осунувшимся. — Ты довольна? — с ненавистью прошипел он. — Ты разрушила все! Семью, мою жизнь! Елена посмотрела на него без злости. Только с легкой брезгливостью и жалостью. — Нет, Игорь. Это ты все разрушил. Давным-давно. В тот самый день, когда решил, что я — посмешище, которое можно унижать и обманывать. Ты просто не заметил, как сам стал посмешищем в глазах собственного сына. Прощай.
Она развернулась и пошла прочь, не оборачиваясь.
Прошло полгода. Елена с Даней и тетей Валей заканчивали ремонт в своей квартире. Она оказалась на удивление светлой и просторной. Старый хлам выбросили, стены выкрасили в теплые тона. Арсений, который стал их добрым другом, помог найти отличную бригаду.
Игорь выплачивал компенсацию частями. Его бизнес пошатнулся, многие партнеры, узнав о грязном разводе, отвернулись от него. Он жил вместе с Мариной, они по очереди ухаживали за больной матерью, постоянно ссорясь из-за денег и обязанностей. Светлана Анатольевна так и не оправилась. Она лежала, смотрела в потолок и иногда тихо плакала, но никто не знал, о чем: о потерянных деньгах или о разрушенной семье.
Однажды вечером, когда они втроем — Елена, Даня и тетя Валя — сидели на новой кухне и пили чай с пирогом, Даня вдруг сказал: — Мам, а папа звонил. Просил прощения. Говорил, что был неправ. Елена на мгновение замерла. — И что ты ему ответил? — Я сказал, что прощаю. Но сказал, чтобы он у тебя прощения просил, а не у меня. Он ведь тебя обижал.
Елена улыбнулась и обняла сына. Это было важнее всех выигранных судов и отсуженных денег. — Ты все правильно сделал, сынок.
Она не знала, позвонит ли ей Игорь. Да это было и неважно. Ее жизнь больше не зависела от него. У нее была своя семья — ее сын, ее тетя. У нее был свой дом, полный света и смеха. У нее была она сама — сильная, уверенная в себе женщина, которая смогла дать отпор и победить.
Говорят, что месть — это блюдо, которое подают холодным, но иногда для полного удовлетворения его нужно просто разделить с теми, кто по-настоящему тебя любит.
От автора:
Благодарю за то, что остались с героями до конца их пути.
Ваше мнение о их поступках имеет для меня значение.
Я ценю и внимательно читаю все комментарии, а отметки «лайк» — это стимул писать дальше.