Запах жареного лука и тушеной капусты, казалось, въелся в стены нашей однушки навсегда. Я помешивала бигус в старой чугунной сковороде, подаренной еще на свадьбу моей мамой, и тоскливо смотрела в окно. Ноябрьский вечер был таким же серым и унылым, как и мое настроение. Сегодня к нам должна была приехать свекровь, Тамара Павловна, а это означало одно — вечер перестает быть томным.
Стас, мой муж, должен был забрать ее с вокзала и привезти к нам. «К нам» — это в нашу крошечную квартиру на окраине города, где комната служила одновременно и спальней, и гостиной, и моим рабочим кабинетом, которым я пользовалась, пока муж был на работе. Он всегда гордился тем, что купил это жилье сам, еще до нашей встречи, и не упускал случая напомнить, что я пришла «на все готовенькое». Пять лет назад, когда я, влюбленная и наивная, переезжала к нему из своего родного Воронежа, бросив хорошую должность в проектном бюро, его слова казались мне проявлением мужской гордости и заботы. Сейчас же они звучали как упрек.
Я накрыла на стол, постаравшись создать хоть какой-то уют. Достала парадные тарелки, салфетки, поставила в центр стола вазочку с сухими цветами. Все это казалось жалким и неуместным в нашей тесной кухоньке, где мы с трудом могли разойтись вдвоем. В последнее время Стас стал раздражительным. Его повысили до начальника отдела, но вместе с зарплатой выросла и ответственность, и усталость. Он приходил домой поздно, молча ужинал, утыкаясь в телефон, и почти сразу ложился спать. Наши разговоры свелись к обсуждению бытовых проблем и счетов. Я чувствовала, как между нами растет ледяная стена, но не знала, как ее растопить.
Я пыталась найти работу по специальности, но в этом городе без связей и с пятилетним перерывом в стаже это оказалось почти невозможно. Мне предлагали либо чертить простенькие схемы за копейки, либо ехать на другой конец города на должность рядового инженера с зарплатой, которой едва хватило бы на проезд и обеды. Стас тогда сказал: «Марина, ну какой смысл? Сиди дома, занимайся хозяйством. Я зарабатываю достаточно, чтобы мы ни в чем не нуждались». И я послушалась. Я создавала уют, готовила его любимые блюда, ждала его с работы. Но постепенно из любимой женщины я превратилась в бесплатное приложение к квартире.
Звонок в домофон прозвучал резко, как выстрел. Я вздрогнула и пошла открывать, на ходу поправляя волосы и пытаясь натянуть на лицо приветливую улыбку. Через несколько минут на пороге появились Стас и его мать.
– Ну, здравствуй, хозяюшка! – прогремела Тамара Павловна, с порога оглядывая меня цепким, оценивающим взглядом. Она была крупной, властной женщиной с громким голосом и привычкой говорить то, что думает, не заботясь о чувствах окружающих. – Чем это у тебя пахнет? Капустой? Стасик, я же говорила тебе, что не люблю капусту. У меня от нее живот пучит.
– Мам, нормально все, – буркнул Стас, затаскивая в коридор большую сумку. – Марина старалась. Привет, Марин.
Он чмокнул меня в щеку мимоходом, и я почувствовала холодный запах улицы и легкий шлейф чужих духов. Сердце неприятно екнуло, но я отогнала дурные мысли. Наверное, от кого-то в транспорте.
– Раздевайтесь, проходите, ужин готов, – проговорила я как можно бодрее.
Вечер начался по обычному сценарию. Тамара Павловна села за стол, покритиковала скатерть («Слишком бледненькая, как будто вылиняла»), тарелки («У меня такие на даче для рассады стоят») и, конечно, основное блюдо.
– Нет, ну я не понимаю, – вещала она, ковыряя вилкой в тарелке. – Стасик у меня так вкалывает, домой приходит без сил, а ты его капустой кормишь. Могла бы и мяса нормального приготовить, кусок говядины запечь. Мужчине нужны силы.
– Там свинина в бигусе, Тамара Павловна, – тихо возразила я.
– Свинина! – фыркнула она. – Это что, мясо? Жир один. Вот помню, мой покойный муж Павел, царствие ему небесное, так любил мою буженину. Я ее всю ночь мариновала в травах, потом запекала в тесте… Эх, были времена. А сейчас что? Мужика нормальной едой не накормят.
Стас молчал, угрюмо уставившись в свою тарелку. Он явно был не в духе. Я видела, как у него подрагивает желвак на щеке.
– Стасик, а ты чего молчишь? – не унималась свекровь. – Ты посмотри, на жену свою. Сидит целыми днями дома, а ужин приличный приготовить не может. Ты ей скажи, чтобы не ленилась. Ты же ее содержишь, в конце концов.
– Мам, перестань, – наконец подал голос Стас. Его голос был напряженным, как натянутая струна.
– А что я такого сказала? Правду сказала! – Тамара Павловна повернулась ко мне. – Ты, Марина, должна мужу в ножки кланяться. Он тебя из твоего захолустья вытащил, квартиру тебе дал, обеспечивает полностью. А от тебя какая отдача? Только его деньги тратишь. Я вот сегодня зашла в магазин, так там такие цены на колбасу, ужас! А ты, небось, и наряды себе покупаешь, и в парикмахерские ходишь?
К горлу подкатил ком. Я молчала, потому что любое мое слово было бы использовано против меня. Я не покупала себе наряды уже больше года, а стриглась и красилась сама, чтобы сэкономить. Те небольшие деньги, что у меня были — наследство от бабушки — я берегла на черный день и Стасу о них не говорила.
– Я вчера ему звоню, спрашиваю: «Сынок, может, мне на зиму сапоги новые купишь, старые совсем развалились?» А он мне что отвечает? «Мам, денег сейчас в обрез». В обрез у него, понимаешь! А на жену-бездельницу, значит, не в обрез?
Это была последняя капля. Я подняла глаза на мужа, ожидая, что он меня защитит, что он остановит свою мать. Но он смотрел на меня тяжелым, злым взглядом.
– Да, мам, ты права, – вдруг сказал он, и его голос сорвался на крик. – Ты во всем права! Я пашу как проклятый, из кожи вон лезу, чтобы всех обеспечить! А она что? Сидит целый день на моей шее!
– Стас, прекрати, – прошептала я.
– Что прекрати?! – Он вскочил из-за стола, опрокинув стул. – Я устал! Я устал все тащить на себе! Ты хоть копейку в дом принесла за эти пять лет? Хоть одну! Только и знаешь, что сидеть в своей пижаме до обеда и сериалы смотреть! Хватит жить за мой счет!
Он замахнулся. Я инстинктивно вжалась в спинку стула, закрыв лицо руками. Удар пришелся по плечу. Несильный, но такой унизительный, такой страшный. Боль была не столько физической, сколько душевной. Он ударил меня. При своей матери.
В комнате повисла оглушительная тишина. Было слышно только, как тяжело дышит Стас и как тикают часы на стене. Тамара Павловна смотрела на меня с нескрываемым злорадством.
– Ну вот, доигралась, – процедила она. – Довела мужика.
Я медленно опустила руки. Я смотрела на мужа, на его перекошенное от злости лицо, на его сжатые кулаки, и не узнавала его. Это был не тот человек, которого я когда-то любила. Это был чужой, злой мужчина.
– Я… я пойду, – пробормотала я, поднимаясь из-за стола. Ноги были ватными и не слушались.
– Куда это ты собралась? – рявкнул Стас.
– Подышать, – не оборачиваясь, я прошла в комнату и закрыла за собой дверь. Замок я не повернула. Просто прислонилась к двери спиной и медленно сползла на пол.
Слез не было. Внутри была выжженная пустыня. Пустота. Я сидела на полу в темноте, обхватив колени руками, и слушала приглушенные голоса с кухни. Они не пытались меня успокоить, не стучали в дверь. Они просто продолжили ужинать, обсуждая что-то свое. Как будто меня и не было. Как будто ничего не произошло.
В тот момент я поняла, что все кончено. Не просто кончено, а вырвано с корнем. Этот удар, эта пощечина, нанесенная не столько руке, сколько моей душе, стерла все, что было между нами. Все пять лет жизни, все надежды, все мечты.
Я не знала, сколько я так просидела. Час, два. Потом я услышала, как свекровь собирается уходить. Стас провожал ее. Хлопнула входная дверь. Потом шаги вернулись. Дверь в комнату открылась.
– Ты спать собираешься? – спросил он так, будто ничего не случилось. Голос был уставший, но без раскаяния.
Я не ответила. Я просто встала, молча разобрала диван, который служил нам кроватью, постелила ему на его половине и взяла себе подушку и одеяло.
– Ты куда? – удивился он.
– На кухню, – тихо ответила я.
– Не выдумывай. Ложись сюда.
– Я не лягу с тобой в одну постель, – мой голос прозвучал твердо, без дрожи.
Он пожал плечами, как будто я капризничала.
– Ну, как знаешь.
Он лег и почти сразу захрапел. А я ушла на кухню. Там было холодно, с окна дуло, но мне было все равно. Я села на жесткий стул, укуталась в одеяло и открыла свой старый ноутбук. Экран осветил мое лицо и маленькую, заставленную посудой кухню.
Последние полгода я не просто смотрела сериалы. Я работала. Тайно. По ночам, пока Стас спал, и днем, когда он был на работе. Я вспомнила все, чему меня учили в институте, прошла несколько онлайн-курсов по современным программам проектирования и начала брать заказы на фрилансе. Сначала это были мелкие, копеечные задачки: перевести чертеж в цифровой формат, сделать простенькую планировку. Я работала через анонимный аккаунт, чтобы никто из знакомых случайно не наткнулся. Деньги я получала на электронный кошелек, о котором муж не знал. Я почти не тратила их, только на оплату курсов и программ. Я копила. Я создавала себе подушку безопасности, сама еще не до конца понимая, зачем. Интуиция подсказывала, что она мне понадобится.
А два месяца назад мне улыбнулась невероятная удача. На меня вышел заказчик из небольшой, но очень амбициозной строительной фирмы из Москвы. Им нужен был полный проект загородного поселка таунхаусов. Сложный, комплексный проект со всей инфраструктурой. Сроки горели, их штатный проектировщик ушел в декрет. Они предложили огромный по моим меркам гонорар, но работа была адская. Последние два месяца я почти не спала. Я сидела ночами за ноутбуком на этой самой кухне, пила литрами дешевый кофе и чертила, чертила, чертила. Я похудела, под глазами залегли темные круги. Стас этого даже не замечал. Он видел только, что я «сижу дома».
Вчера вечером я отправила заказчику финальную версию проекта. Они должны были принять его и перевести оплату. Всю ночь я сидела и, вместо того чтобы спать, вносила последние мелкие правки в свой следующий, маленький проект, чтобы отвлечься. Мысли путались. Унижение, боль, обида смешивались с холодным, звенящим чувством свободы. Я больше не боялась. Он сам разорвал последние нити, которые нас связывали.
Под утро, когда за окном начало сереть, на почту пришло уведомление. «Проект принят. Работа выполнена блестяще. Оплата отправлена. Спасибо за сотрудничество, надеемся на дальнейшую работу». Сердце заколотилось. Я зашла в свой электронный кошелек. Сумма, которая там светилась, была больше, чем годовая зарплата Стаса.
Я сделала глубокий вдох. Руки немного дрожали. Я спокойно перевела все деньги с кошелька на свою банковскую карту, ту самую, которую когда-то открывала для получения бабушкиного наследства. Потом я открыла приложение банка и перевела половину этих денег — ровно половину, до копейки — на наш общий со Стасом счет, которым мы пользовались для повседневных трат. А потом я начала собирать вещи.
Я не брала ничего лишнего. Только свою одежду, ноутбук, документы и несколько дорогих сердцу мелочей. Все, что было куплено на его деньги, я оставила. Я сложила свои скромные пожитки в две спортивные сумки. Все это время я двигалась тихо, почти бесшумно, как призрак в своей собственной квартире.
Солнце уже встало, когда Стас проснулся. Он вышел из комнаты, потягиваясь и зевая. Увидел меня, одетую, с сумками у порога. На его лице отразилось удивление.
– Ты куда-то собралась? Мать решила проучить? Марин, ну хватит дуться, я вчера погорячился, с кем не бывает.
Он говорил это так буднично, что мне стало смешно. Горько и страшно смешно.
– Бывает, – кивнула я. – Но больше не будет.
– В смысле? – он нахмурился.
В этот момент его телефон, лежавший на кухонном столе, пиликнул. Уведомление. Он машинально взял его в руки, чтобы посмотреть. И замер.
Я видела, как меняется его лицо. Сначала недоумение, потом шок, потом полное, абсолютное остолбенение. Он несколько раз моргнул, посмотрел на экран, потом на меня, потом снова на экран.
– Это… это что? – прохрипел он. – Это какая-то ошибка? Откуда… откуда эти деньги?
– Это не ошибка, – спокойно сказала я, застегивая куртку. – Это моя зарплата. За последние два месяца работы. Я просто перевела половину на общий счет. По-честному. Ведь мы же семья.
Он смотрел на меня так, будто видел впервые. Будто перед ним стоял не знакомый человек, а инопланетянин.
– Какая… какая зарплата? Ты же… ты же не работаешь.
– Я работаю. Уже полгода. Пока ты спал, пока ты смотрел телевизор, пока ты обвинял меня в том, что я сижу у тебя на шее. Я работала.
Я подошла к столу, взяла свой телефон и показала ему скриншот с личного счета. Сумма там была такая же, как и та, что пришла на общий. Его глаза расширились еще больше. Он, кажется, перестал дышать.
– Но… как? Где?
– Это уже не имеет значения, Стас.
Он вдруг опомнился. Шок на его лице сменился паникой.
– Марина, подожди! Постой! Куда ты? Давай поговорим! Я… я не знал! Я думал…
– А надо было не думать, а видеть. Или хотя бы спрашивать, – я повернулась к двери. – Но ты предпочел слушать свою маму и жалеть себя.
– Но эти деньги! – он почти кричал, делая шаг ко мне. – Мы же теперь… мы же можем купить квартиру побольше! Машину! Мы можем поехать в отпуск!
Я остановилась и посмотрела на него в последний раз. В его глазах была жадность и страх. Ни капли любви, ни грамма раскаяния за вчерашнее. Он видел не меня, а деньги. Цифры на банковском счете.
– Мы? – я горько усмехнулась. – Никаких «мы» больше нет, Стас. Ты сам все уничтожил вчера вечером. Ты можешь купить себе на эти деньги много чего. Но уважение, доверие и любовь ты на них не купишь. Можешь считать это платой за пять лет моей жизни, которую я потратила на тебя. И за вчерашний удар.
– Марина, не уходи! Прошу тебя! Я был неправ! Я дурак! Я все исправлю!
– Ты ничего не исправишь. Потому что ты даже не понял, что именно ты сломал. Прощай.
Я открыла дверь и вышла на лестничную клетку. За спиной я слышала его отчаянный крик, мое имя. Но я не обернулась. Я вызвала лифт, и пока он ехал, я достала телефон и занесла его номер в черный список. Потом номер Тамары Павловны.
Когда я вышла из подъезда на холодный ноябрьский воздух, я впервые за долгие месяцы вздохнула полной грудью. У меня не было плана. Я сняла номер в ближайшей гостинице, чтобы прийти в себя. Но я знала одно: я больше никогда не позволю никому себя унижать и говорить, что я живу за чужой счет. Моя новая жизнь началась сегодня утром, с одного банковского перевода и одного принятого решения. И я знала, что справлюсь.
Читайте также: