Ключи со звоном упали на стол. Андрей смотрел на них, как на последнюю надежду.
— Мама опять звонила. Петрович вчера дверь её ногой пинал. Пьяный в хлам.
Оксана подняла голову от документов.
— И что я должна делать?
— Ну... квартира же пустует. А она мучается в той коммуналке.
— Твоя мама за пятнадцать лет ни разу не назвала меня по имени. Только "эта ваша Оксана". Помнишь, что она сказала в роддоме? "Наконец-то хоть что-то полезное из неё получилось".
— Мам, она просто не умеет...
— Не умеет? — Оксана отложила ручку. — А с Наташкой умеет? Твоей золовкой, которая "такая хозяйственная, такая умница"?
Андрей отвернулся к окну. На улице моросило.
— Она старая, Оксан. Сколько ей осталось?
— Достаточно, чтобы превратить мою жизнь в кошмар.
Телефон зазвонил ровно в семь. Валентина Петровна никогда не опаздывала.
— Андрюша, я завтра приду квартирку осмотрю. Надо же понять, сколько вложений потребуется.
Оксана перехватила трубку:
— Какие вложения, Валентина Петровна? Мы продаём.
— Продаёте? — голос стал ледяным. — А Андрей мне другое говорил.
— Андрей ошибся.
— Понятно. Ну ничего, завтра сама всё увижу.
Гудки. Оксана обернулась к мужу:
— Что ты ей наобещал?
— Ничего не обещал! Просто сказал, что подумаем...
— Подумаем? Над чем подумаем? Над тем, как отдать мою квартиру твоей маме?
— Не кричи. Дети услышат.
— Пусть слышат! Пусть знают, что их отец готов подарить чужое наследство!
Утром Валентина Петровна явилась с пакетом моющих средств и тряпками.
— Ну что, посмотрим на это богатство, — она прошла в квартиру, как хозяйка. — Обои облезлые, линолеум потрескался. Батареи ржавые.
— Квартира в хорошем состоянии.
— Хорошем? — свекровь провела пальцем по подоконнику. — Пыль слоем. Твоя бабка, видно, последние годы совсем не убиралась.
У Оксаны перехватило дыхание. Бабуля мыла полы до последнего дня, пока руки держали швабру.
— А мебель какая старая! — Валентина Петровна открыла дверцу комода. — Всё это на помойку. И обои переклеить, и полы покрасить...
— Зачем? Мы же продаём.
— Кому продаёте? — свекровь обернулась с победной улыбкой. — Андрей уже согласился. Я буду здесь жить.
Мир качнулся.
— Что?
— Он вчера звонил. Сказал — мама, квартира твоя. Наконец-то сын меня не бросил.
Руки дрожали, когда Оксана набирала номер.
— Андрей, твоя мать говорит, что ты отдал ей квартиру!
— Я ничего не отдавал! Просто сказал, что мы не против, если она поживёт...
— Не против? Мы?!
— Оксан, успокойся...
— Дай мне трубку! — Валентина Петровна выхватила телефон. — Андрюша, сынок, я уже начала тут убираться. Представляешь, какая грязища была! Хорошо, что я взялась за дело. До вечера всё приведу в порядок, а завтра вещи перевезу.
Оксана отняла трубку:
— Никуда ты не переедешь!
— Это ещё почему? — в глазах свекрови вспыхнул огонёк. — Сын разрешил!
— А я запрещаю! Это моя квартира!
— Твоя? — Валентина Петровна выпрямилась во весь рост. — А кто твою драгоценную бабку содержал? Кто лекарства покупал, продуктами помогал? Мой сын! Значит, имею полное право!
— Право имеете на благодарность. Не на квартиру!
— Ах вот как! — свекровь схватила сумку. — Ну погоди, голубушка. Мой сын выберет между мамой и такой женой!
Дверь хлопнула.
Андрей вернулся поздно. Лицо серое, плечи опущены.
— Мама рыдает. Говорит, ты её оскорбила при соседях.
— Твоя мама врёт.
— Оксан...
— Она врёт! — Оксана встала. — Я не кричала, не оскорбляла. Просто сказала — квартира моя.
— Но она же реально нуждается...
— А я что, не нуждаюсь? В уважении не нуждаюсь? В том, чтобы муж меня поддержал?
Андрей сел на диван, спрятал лицо в ладонях.
— Я не знаю, что делать. Она мама...
— А я кто? Просто жена, которую можно предать?
— Не говори так...
— Тогда скажи правду! — Оксана села рядом, заглянула в глаза. — Ты действительно обещал ей квартиру?
Долгое молчание.
— Не обещал. Сказал... что поговорю с тобой.
— И она поняла это как согласие?
— Наверное.
— Наверное? Андрей, твоя мать уже моющие средства принесла! Она говорит соседям, что переезжает!
— Я исправлю. Объясню ей...
— Что объяснишь? — голос Оксаны сорвался. — Что жена оказалась стервой? Что я запретила пожилой женщине спокойно доживать?
— Нет, конечно...
— Тогда что? Как ты объяснишь, что сначала разрешил, а теперь запрещаешь?
Андрей поднял голову. В глазах — растерянность и страх.
— Не знаю.
— Знаешь что, — Оксана встала, прошлась по комнате. — Хватит. Пятнадцать лет я терпела твою маму. Её колкости, советы, критику. Молчала, когда она детей от меня отваживала: "Идите к бабушке, мама опять злая".
— Она не со зла...
— Не со зла? — Оксана обернулась. — Помнишь, как она мне в роддоме сказала? "А то я думала, вообще никого не родишь". Это не со зла?
— Она просто беспокоилась...
— Беспокоилась? А когда Дима заболел, кто его в больницу возил? Я! А она что сказала? "Надо было теплее одевать". Это забота?
Андрей молчал.
— А когда мне операцию делали? Помнишь, что твоя мама сказала? "Сама виновата, надо было к врачу раньше идти".
— Оксан, остановись...
— Не остановлюсь! — слёзы жгли глаза. — Я всю жизнь оправдывалась перед ней! За то, что готовлю. За то, что зарабатываю. За то, что вообще существую! А теперь ты хочешь отдать ей мою квартиру?
— Я не хочу! Просто не знаю, как отказать...
— Очень просто. — Оксана вытерла глаза. — Позвонишь и скажешь: "Мама, квартира жены. Она решает".
— А если она обидится?
— Пусть обижается.
— Не могу я так, — Андрей покачал головой. — Она поймёт, что ты меня заставила.
— И что? Правда ведь заставила.
— Оксан...
— Слушай меня внимательно, — голос стал спокойным, жёстким. — Завтра я звоню риелтору. Выставляем квартиру на продажу. Твоя мать получит треть денег — это справедливо за помощь бабуле. Остальное на детей.
— А если мама не согласится?
— Не спрошу разрешения.
Андрей поднял голову:
— То есть ты без меня решишь?
— Как ты без меня решил отдать квартиру.
Они смотрели друг на друга. В тишине тикали часы.
— Хорошо, — наконец сказал он. — Попробуем твой вариант.
Валентина Петровна выслушала предложение молча. Потом усмехнулась:
— Треть денег? Щедро.
— За остальное спасибо скажут ваши внуки.
— Мои внуки... — она покачала головой. — А ты подумала, что будет, когда я не смогу себя обслуживать? Кто ко мне приедет?
Оксана почувствовала укол совести, но сдержалась:
— Приедем. Поможем.
— Приедете... — в голосе появились металлические нотки. — Ну что ж. Живите как знаете. Только запомни — всё возвращается.
— Что возвращается?
— Как к матери относишься, так и дети к тебе отнесутся.
Трубка повисла в руке. Валентина Петровна положила трубку.
Через месяц квартира продана. Деньги разделили как договорились. Валентина Петровна сняла однокомнатную в хорошем доме — с лифтом, консьержем, рядом парк.
Визиты стали реже. Звонки короче. Но критики меньше не стало — теперь она недовольна тем, что редко видит внуков.
Оксана поняла: границы нужно охранять постоянно. И каждый раз заново доказывать право на собственную жизнь.
Зато дети получили хорошее образование. А Андрей наконец понял — иногда выбирать всё-таки приходится.