Продолжение. Начало здесь
День десятый. Тебе лучше уйти
Леся отодвинула от себя почти пустую тарелку, в которой оставалось несколько ложек супа, гордо именовавшегося в меню «щи вегетарианские», а на деле – вода и вареные овощи.
─ Я понимаю, что полезно. Что диетическое, ─ вздохнула она. ─ Но сил моих уже нет эту преснятину хлебать. Жутко хочется чего-нибудь вредного!
─ Точно! ─ поддержала ее Рита. ─ Я бы сейчас шаурму захомячила. Или суши.
Мила щелкнула пальцами:
─ Слушайте, идея! А давайте сегодня на ужин не пойдем? Я знаю, что тут недалеко есть фастфудная, предлагаю там этих булок с котлетой заказать – гамбургеров всяких.
Аня бесшумно захлопала в ладоши:
─ И мороженое! Два! Я – «за»!
─ Мила, ты гений!
─ Давно надо было так сделать!
Рита и Леся согласно кивали.
─ Знаете, ─ задумчиво сказала Мила, тоже отодвигая тарелку, ─ Мы все так хорошо понимаем друг друга… У нас много общего… Мне почему-то кажется, что нас всех в одной палате собрали не просто так… Это не случайность… И эти наши рассказы… Как будто… так надо. Как будто… это часть терапии.
─ А ты права! ─ Аня придвинула к себе компот. ─ У меня такое же ощущение. И знаете… Вот я слушала наши рассказы и думала… Вспоминала. А вы знаете, с чего начались мои проблемы? Ну, те, из-за которых я здесь? Это тоже связано с мистикой.
Все три женщины так выразительно посмотрели на Аню, что она поняла – им тоже есть, о чем рассказать. Но сегодня ее очередь.
─ Ну, Анют, с Днем знаний тебя!
Надежда Николаевна, пожилая учительница, завуч начальной школы, широко улыбнулась Ане. В ее руках была табличка «4 В» и три букета цветов. Аня тоже улыбнулась:
─ И вас! Как настроение? Боевое?
─ Сложно сказать… Я ведь, Ань, последний год работаю. В следующем году внук в первый класс идет, я как раз в этом своих выпускаю… Все складывается… дочку-то в школу моя мама водила, стало быть, теперь моя очередь помогать…
Аня понимающе кивнула, однако коллега еще не закончила:
─ Вот, значит, выпущу своих – и всё. На пенсию. А ты, Анюта, готовься. Буду рекомендовать тебя на свое место. И не возражай! Ты самая достойная кандидатура! Не только я так считаю. Справишься. А я, если что, всегда подскажу и помогу. Буду на связи.
И Надежда Николаевна, действительно, на первом же педсовете подняла этот вопрос. Директор комплекса, Максим Олегович, который в этот раз присутствовал лично, даже раздумывать долго не стал. Аня поняла, что он уже в курсе и давно принял решение.
─ Я не против, ─ сказал он. ─ Готовьте смену, Надежда Николаевна. Вводите потихоньку Анну Игоревну в курс дела. У вас впереди целый год.
А через неделю или чуть больше у Ани начались неприятности. В понедельник, который, как известно, «день тяжелый», она два раза споткнулась по дороге от метро до школы. Причем, второй раз так, что, если бы не помощь случайного прохожего, она точно бы растянулась прямо на тротуаре.
«Странно, - подумала она. – Раньше я на ровном месте никогда не спотыкалась.» Аня поднялась по ступенькам школьного крыльца, открыла дверь и приложила пропуск к турникету. Странно. Зеленый сигнал не загорелся. Она приложила снова. Ничего.
─ Размагнитился, что ли? ─ проворчал немолодой охранник и открыл турникет сам.
В течение следующей недели мелкие происшествия посыпались на Аню как горох из дырявого мешка. На компьютере не захотела открываться презентация. Со стен сами собой падали плакаты, которые до этого висели спокойно не один год. Начал заедать верхний ящик ее стола.
Да, безусловно, все это были мелочи. Ерунда. К тому же, проблемы эти решались быстро. И все равно, Аня нервничала. Это выматывало, нервировало, заставляло постоянно быть настороже и в ожидании новых неприятных сюрпризов.
Куда-то закатилась любимая красная ручка (хорошо, что было две запасных). Прямо с утра «поехали» стрелкой колготки (к счастью, у коллеги всегда в сумочке были новые, пришлось просить). Сломался каблук (в тот день была теплая погода и до конца дня вполне можно было доходить в уличной обуви). Засорилась раковина – да здравствует школьный сантехник дядя Миша! Оторвались жалюзи – папа Лёвушки в тот же день отпросился с работы и пришел в класс, чтобы починить.
Аня заметила, что все это происходило с ней только в школе или недалеко от нее. Как будто здесь была какая-то аномальная зона. Да, дома и по дороге домой все было благополучно, но зато на работе словно какой-то злой гений выдумывал все новые и новые пакости. Аня переживала, нервничала, стала рассеянной и очень раздражительной.
Да, пока ее нервная система справлялась с нагрузкой, и Аня усилием воли сдерживалась, однако чувствовала, что надолго ее не хватит. Очень скоро произойдет срыв, и тогда она накричит либо на ученика, либо на коллегу, либо на кого-нибудь из родителей.
Муж тоже заметил, что с ней что-то не так.
─ Что случилось? ─ беспокойно спрашивал он. ─ Ты сама на себя не похожа. Я могу чем-то помочь?
─ Всё в порядке. Просто обними меня…
«В порядке», конечно же, ничего не было. Словно почувствовав слабину учительницы, тихие, послушные и воспитанные ученики пошли в разнос. Сначала по мелочам: то не сделают домашнее задание, то проигнорируют просьбу убрать за собой или поднять стулья на парты. Потом стало хуже.
Дети начали разговаривать на уроках, отвлекаться, не реагируя на замечания. А уж что творилось на переменах… Аня молилась, чтобы никто никого не травмировал – она не успевала останавливать и успокаивать носящихся по коридору учеников.
А еще дети начали болеть. Причем не так, как это бывает осенью, в сезон простуд, а странно. То желудок, то отравление, то аллергия. Списать на школьную столовую было нельзя, ведь в других классах все было в порядке. И родители начали задавать вопросы Анне Игоревне – может, она чем-то угощает детей в классе? Сладостями? Которые, вероятно, просрочены?..
Еще через неделю у трех девочек из очень благополучных и обеспеченных семей обнаружили педикулез, а в конце ноября в классе объявили карантин по ветряной оспе.
Аня до часу-двух ночи ворочалась в кровати, а, когда все-таки засыпала, тут же с криком просыпалась. Ей снились какие-то жуткие кошмары. Еда казалась безвкусной, аппетит пропал. Она худела, бледнела и чувствовала себя отвратительно. Силы куда-то уходили, начал кружиться голова и трястись руки. Коллеги косились на нее и перешептывались за спиной.
За новогодние каникулы Аня немного отдохнула, зато в первый же день занятий в новой четверти произошел случай, который заставил ее усомниться в собственной адекватности.
Шел урок математики. Отличник Коля под чутким руководством Анны Игоревны успешно решал уравнение на доске. Внезапно мальчик повернулся к учительнице и полным ненависти голосом прошипел:
─ Тебе лучше уйти!
Испуганная почти до обморока Аня вскочила со стула:
─ Что? Что ты сказал? ─ почти прокричала она.
─ Я сказал, что икс равен пяти, ─ испуганный не меньше нее, пролепетал Коля. ─ А что, неправильно?
─ Прости, конечно, все правильно. ─ Аня попыталась выдавить из себя улыбку. ─ Садись, пять.
За следующий месяц подобных страшных «ослышек» накопилось целых четыре. По одной в неделю. То «убирайся!» вместо «я собираюсь», то «пошла вон!» вместо «вот форма», то «все равно уйдешь!» вместо «сегодня дождь».
Аня была близка к нервному срыву, и это заметили коллеги. Ей уже много раз советовали «попить глицинчик», а два раза – сходить к психологу. Она ничего не понимала и не знала, что делать. Ощущение, что она находится в кошмарном сне и теряет связь с реальностью возникало все чаще. Стала подводить память, и Аня решила, что все-таки здоровье проверить не помешает. Причем, сделать это надо в самое ближайшее время. Она записалась на прием к частному психиатру на субботу, а в пятницу вызвала бабушку Эвелины – та возглавляла родительский комитет.
─ А зачем я вас вызвала? ─ растерянно спросила Аня, когда Роза Эльдаровна зашла в класс. ─ Не помню…
Пожилая женщина странно посмотрела на нее и спросила, все ли у анны Игоревны в порядке.
─ Да… Нет… Не знаю…
И Аня позорно расплакалась. А Роза Эльдаровна кивнула, набрала воды из кулера, протянула ей и села за первую парту напротив учительского стола.
─ У вас, случайно, в школе врагов нет? ─ будничным тоном спросила она. ─ Недоброжелателей?
Аня пожала плечами и вдруг вздрогнула, вспомнив.
…Почти сразу после того самого педсовета, где Ане дали понять, что ее кандидатура на должность завуча одобрена, ее остановила в коридоре Ирина Васильевна, учительница 3 «Б», Анина ровесница.
─ Зачем тебе во все это ввязываться? ─ со странной улыбкой спросила она. ─ Надежда зря тебя в это втягивает. Ну какой из тебя завуч? Тебе бы со своим классом справиться…
─ А разве я плохо справляюсь? ─ удивилась Аня.
─ Откажись, а? Просто скажи, что не потянешь.
─ Прости, но это мне решать.
─ Ну как знаешь… ─ и Ирина Васильевна снова улыбнулась так, что у Ани от этой улыбки по спине пробежали мурашки.
Аня рассказывала об этом разговоре бабушке Эвелины, а та одобрительно кивала, осматриваясь по сторонам, а потом указала на учительский стол:
─ Вы же здесь больше всего времени проводите?
─ Конечно.
─ Выходите!
Через несколько минут в руках Розы Эльдаровны оказался какой-то маленький сверток, обернутый черной тканью и перевязанный нитками. Он был прикреплен к обратной стороне столешницы скотчем.
─ Она мне объяснила, что это называется «подклад», ─ закончила свой рассказ Аня. ─ Я потом его сожгла. Неприятности мои тут же закончились, но… Я отказалась от должности завуча. Мне постоянно казалось, что кто-то что-то опять подложит. Я приходила на работу на час раньше и осматривала класс. И дома постоянно искать начала… Прямо навязчивая идея какая-то… А еще мне стало казаться, что у меня за спиной кто-то стоит. Я стала бояться пустого класса, пустого школьного коридора… В общем, я поняла, что со мной не все хорошо. Продержалась до конца года – и сюда…