оглавление канала, часть 1-я
Голоса стали удаляться, а я начала спуск. В темноте это было ещё то удовольствие. Ставя ногу на очередную ступеньку, второй нащупывала следующую, крепко держась при этом руками. Наконец, почувствовав под ногами пол, бочком стала протискиваться к дверям. Приоткрыла створку и выглянула. Вроде бы никого. Тихонько выскользнула на крыльцо и совсем уже было собралась драпануть за угол дома, как внезапно пришла мысль. А чего это я прячусь? Старик нам не враг, а я словно в тылу у противника пробираюсь, чуть ли не ползком на животе. Может, уже хорош прятаться?! От тех скрываемся, от этих. А ведь «эти»-то нам, можно сказать, свои, из одной почти песочницы. И они, и мы – на стороне Света. Так чего это я тогда?
Мысль была простая и здравая. Я даже от облегчения выдохнула: скрываться и продумывать стратегию отступления нужды больше не было. Уселась на крыльце, поплотнее запахнув куртку, и принялась ждать возвращения хозяина. Слышно было, как в сарае возились животные, и вдруг заголосил петух. Это он в каком смысле? Три часа ночи или уже утро? Сидение на чердаке отрицательно сказывалось на моём мыслительном процессе. Да и счёт времени я как-то утратила. Вот теперь и думай, чего этот пернатый разорался. Видимо, время всё же близилось уже к рассвету, потому что туман сгустился и пришёл в движение, хотя ветра, вроде бы, не ощущалось. Молочно-голубые волны наползали друг на друга и опять расходились, истончаясь до прозрачности, будто море во время прилива. Около самого крыльца рос молодой калиновый кустик. Вряд ли его посадил Сурма. Уж больно неказистое место для этого было выбрано. Молодые веточки, стараясь увильнуть от деревянных столбиков, построенных человеком, причудливо изгибались. На трёхлапых зелёных листочках, будто лёгкая изморозь, собрались мелкие капельки росы. Мне вдруг захотелось пересадить его в другое место, чтобы он, получив свободу, в скором времени превратился в пышный красивый куст. Я даже стала озираться в поисках лопаты.
Я так увлеклась мыслями о судьбе кустика, что не заметила, как вернулся хозяин. Остановившись напротив меня, он довольно громко кхекнул. От неожиданности я чуть не подпрыгнула. Захлопала на него ресницами, с трудом выдавив из себя:
– Здрасьте…
Старик, не ответив на моё невнятное приветствие, пристально разглядывал меня, будто видел впервые в жизни. Заговорил задумчиво, обращаясь к самому себе:
– А я-то думаю, что с барьером не так? Вроде бы всё и на месте, а что-то изменилось. Энергия у тебя зелёная, спокойная, почти незаметная. А мысли странные… Ровные, размеренные, будто неспешная речка. Ни испуга, ни раздражения нет. – И потом уже конкретно ко мне: – О чём задумалась?
Я уже пришла достаточно в себя, чтобы суметь ответить членораздельно:
– Да, вот… Смотрю, куст калиновый не на месте вырос. Через год уже тебе мешаться там будет. Срубишь ты его. Жалко. А если пересадить его, скажем, под окно, то вырастет красавец, ягодами тебя будет радовать. – И вдруг, неожиданно для себя самой, спросила: – У тебя лопата-то есть? Я бы пересадила…
Заметив удивление в его чёрных глазах, немного смутилась. Представила, как мои слова звучат со стороны, и смутилась ещё больше. Пришла посередь ночи незваной-нежданной без приглашения, уселась на крыльце, да ещё лопату требую! Старик, к моему изумлению, молча направился к сараюшке. А я начала клясть себя за неуемность и несвоевременность собственных идей. И чего я к этому кусту прицепилась?! Какое мне, вообще, до этого дело, в конце концов?! Это дом Сурмы, и он тут хозяин! Что хочет, то и делает! Хочет – срубает, хочет – пересаживает!
Пока я пыталась призвать себя к порядку, старик вернулся. Так же молча воткнул лопату в землю у самого крыльца и уставился на меня с лёгкой насмешкой в чуть прищуренных глазах. Ладно… Пересажу кустик, а потом и поговорить можно будет.
Сурма над душой стоять не стал. Как только я взялась за лопату, сразу вошёл в дом. Было слышно, как он там гремит посудой. Не иначе, готовит завтрак. Мне вдруг страшно захотелось есть. Попыталась вспомнить, когда я это делала в последний раз. Не вспомнила. Решительно взялась за черенок лопаты и приступила к работе. Провозилась с кустиком с полчаса. Пересадив его под окошко, сделала хороший приствольный круг и рванула к колодцу. Полила растеньице, закопала ямку у крыльца землёй и, очистив лопату от грязи пучком вырванной травы, поставила её в уголке возле крыльца. Полюбовалась своей работой, потрогала нежные листочки, прошептав:
– Ну вот… Теперь тебя здесь никто не тронет. Расти и радуй своими ягодами…
Над головой брякнула оконная створка, и Сурма позвал:
– Иди… Поснедаем маленько, да побалакаем…
Я послушно направилась в дом. Оба предложения были именно тем, чего я и ждала сейчас. Завтрак был простой, без особых изысков. На чугунной сковороде шкварчало сало с луком, залитое яйцами. Рот у меня тут же наполнился слюной. Плюхнулась на лавку, стараясь не смотреть на сковороду. А то могло бы получиться неприлично, если бы я сразу накинулась на еду. Из большого чайника, покрытого коричневой эмалью, Сурма налил крепкого травяного отвара. В комнате сразу запахло душицей и земляникой, перебивая запах жареного сала. Я дождалась, пока хозяин усядется и возьмётся за вилку, и только тогда скромненько потянулась за кусочком хлеба, нарезанного толстыми ломтями.
Когда сковородка опустела, и мы приступили к чаю, старик спросил:
– Ну, рассказывай, чего тебя принесло посередь ночи на мой хутор? Какая такая необходимость, что ты тайком пробралась через мой барьер? До утра-то не сиделось? Друзья-то твои, поди, спят и десятый сон видят, а тебе всё неймётся… – закончил он несколько ворчливо.
Я, тяжело вздохнув, безо всяких дипломатических изысков, прямым текстом брякнула:
– У тебя на чердаке кто-то был, когда мы с ребятами приходили. Я это почувствовала. И ты тоже знал, что я поняла. Рассказывать нам о своём таинственном госте ты не торопился. А меня взяло любопытство, кого ты там прячешь. Вот я и пришла поглядеть. Иллюзий на тему, что ты по доброте душевной сам мне всё расскажешь, не испытывала. Потому пришлось тайком пробираться. – И, чуть прищурившись, резко спросила: – Так кто это был, Сурма? Наверняка ведь кто-то свой, так чего тогда от нас таиться?
Старик сердито глянул на меня. По всей вероятности, после прошлого раза у него сложилось о моей персоне ошибочное мнение. По крайней мере, такой прямоты он от меня не ожидал. Пожевал губами и буркнул:
– Не совала бы ты свой нос куда не след. Неровён час, отдавят…
Вступать с ним в пререкания на тему «а не надорвётесь» не стала. Не за тем пришла. Мотнула досадливо головой и проговорила ворчливо:
– Ладно… Твоё дело. Не хочешь – не говори. Я посоветоваться хотела. Мы с ребятами подумали, что за всей этой катавасией с убийством и похищением архива Цхалов стоит Иршад. – И поспешно пояснила: – Больше некому. Кто ещё способен разобрать то, что там написано? Других кандидатур у нас нет. Значит, ключ он будет искать. То, что мы в этом деле увязли по уши, думаю, он уже знает. Значит, будет искать не только ключ, но и нас. А прятаться здесь всю оставшуюся жизнь мы не планируем. Значит, нужно сделать так, чтобы он нас нашёл. Точнее, чтобы мы его нашли первыми… – Договорить мне не дали.
Старик коротко и тихо хохотнул:
– И что вы будете делать, когда найдёте?
Вопрос был хороший. Потому что ответа на него у меня пока не было. А было только привычное: «война план покажет». Я пожала плечами:
– Не знаю… Ещё над этим не думала. Но ведь в прошлый раз мы как-то управились?
Сурма тяжело посмотрел на меня из-под седых бровей. В его взгляде забурлила тьма. И без того чёрные глаза превратились в две бездонные ямы, на дне которых вспыхивали искры, готовые обернуться грозным пламенем. Под этим взглядом мне сразу захотелось провалиться под землю. Но глаз я не отвела, держась из последних сил, чтобы просто не зажмуриться. Полыхнул огонь, и старик вдруг рыкнул, ударив своей могучей ладонью по столу. Моя чашка подпрыгнула и покатилась по деревянной столешнице. Вытекшие тонкой струйкой остатки чая образовали на светлом дереве мокрое пятно.
– Ты не понимаешь, о ЧЁМ говоришь!!! И ЧТО поставлено на кон! Ты думаешь, это забава, весёлое приключение на отдыхе, так?! Что ты о себе возомнила?! Что можешь лезть вот так во все дыры, нарушая устоявшиеся обычаи и правила?! – Из глаз его, почти в буквальном смысле, от обуревавшей ярости сыпались искры.
А я вдруг как-то сразу успокоилась. Уж лучше пусть он орёт, чем смотрит молча, сдерживая гнев так, как смотрел минуту назад. Аккуратно поставив чашку в подобающее ей положение, молча поднялась из-за стола. Спорить с ним, что-то доказывая, совсем не хотелось. Я вдруг почувствовала какую-то безмерную усталость. Захотелось оказаться сию же секунду одной в лесу, чтобы напиться его спокойной, уверенной и такой родной энергией. Тихо, без тени иронии, проговорила:
– Спасибо за завтрак… было вкусно. – И пошла к дверям.
Это его, должно быть, озадачило, потому что орать он сразу перестал. Буркнул раздражённо мне в спину:
– Ну что за характер! – И, холодным, почти без эмоций голосом, припечатал, вкладывая в единственное слово немалую силу: – Сядь!
Меня словно кувалдой по голове огрело. В глазах поплыли красные круги. Это его «сядь» прозвучало прямо в моём мозгу. Было ощущение, что будто кто-то невидимый крепко схватил меня за плечи, пытаясь оттащить прочь от дверей. Ну это уже было слишком! Я ведь не ставила против него никакой защиты, думая, что разговариваю с другом! Сознание, напитанное резко вспыхнувшей яростью, сработало на автомате, воздвигая вокруг моего разума крепостную стену из прочного камня. Зелёная энергия леса, которой я была напитана под завязку, забурлила во мне, окутывая едва заметным сиянием. Показалось, что деревья протягивали мне свои колючие лапы, как щитом закрывая моё сознание от любого вторжения. И даже капелька светлой зелени того самого калинового кустика, который я пересадила под окно дома, тоже нашла место в этом защитном барьере.
Я развернулась всем корпусом и процедила сквозь зубы, едва сдерживая гнев:
– Не смей пытаться проникать в мой разум!! – Старик непроизвольно охнул, не ожидая такого яростного отпора с моей стороны, и схватился руками за голову. А я продолжила, чётко проговаривая каждое слово, словно стреляя из автомата: – Я думала, ты – друг. Как когда-то нам был другом твой соплеменник Койда. И я пришла, чтобы мы могли сообща решить, как будем противостоять этим гадам. А ты, похоже, привык только повелевать. Вот и продолжай дальше хранить свои секреты, а мы обойдёмся и без тебя!