Надежда Петровна жила тихо и скромно. Пенсия у неё была невеликая — чуть больше тринадцати тысяч, но хватало на хлеб, коммуналку, лекарства, а остальное тратила на сына.
Сын её, Саша, был уже далеко не мальчик — тридцать два года, взрослый мужик, отец маленького ребёнка. Только толку от него не было никакого. Не работал, пил, то в подворотне с дружками, то дома лежал на диване с перегаром.
Жена его, Лена, не выдержала. Собрала ребёнка, пару сумок вещей и ушла к своим родителям.
— Мама, я больше так не могу, — сказала она свекрови, вытирая слёзы. — Я хочу, чтобы ребёнок рос нормально, а не среди пьянок и вранья.
Надежда Петровна не спорила. В душе она понимала, что невестка права. Но сын… Сын оставался её бедой и болью.
— Мам, ну чё ты? — оправдывался Саша, сидя за столом. — Найду я эту работу. Вот на следующей неделе собеседование. Дай денег на проезд, ну и на костюмчик бы неплохо… Без костюма ж не возьмут, сама знаешь как сейчас смотрят на людей.
Она доставала последние сбережения, сунула ему в ладонь. А он уходил — и пропадал на сутки. Возвращался с мутными глазами и тяжелым запахом перегара.
— Саш, ты был на собеседовании? — спрашивала мать.
— Был! — уверенно врал он. — Там ещё не решили, сказали подождать.
Она верила. Верила, потому что хотела верить.
Однажды Саша пришёл к тёще и тестю. Лена разрешила: мол, пусть отец ребёнка, хоть иногда навещает сына.
Тесть, Иван Иванович, человек прямой, суровый, но справедливый, впустил его нехотя. Посидели, поговорили — вроде спокойно. Саша обещал:
— Я завяжу, клянусь. Ради сына сделаю всё.
Когда Саша уже собрался уходить, Иван Иванович отошёл в кухню выпить воды . А когда проводил зятя до дверей , и вернулся в комнату ,то обнаружил, что с полки исчез конверт с деньгами — его заначка, что откладывал на ремонт квартиры.
Поднялся шум. Лена в слёзы, Иван Иванович в гневе. Но Саша всё отрицал:
— Да вы что?! Вы сами, может, куда положили! А теперь меня хотите подставить?
Позже он пришёл к матери.
— Мам, если что скажут тесть с тещей— это не я, поняла? Это на меня клевещут. Им лишь бы оговорить человека.
Она посмотрела в его глаза — мутные, усталые, но родные. И поверила.
— Конечно, не ты. Знаю я своего сына.
Через пару недель к ней заглянул соседский парень, друг Саши. Сели чай пить, разговорились. И вдруг он, смутившись, сказал:
— Надежда Петровна… вы меня извините .Ну вы не верьте-то ему.Это он тогда у тестя деньги и свистнул. Он сам хвастался,а я записал все на телефон. Мы вместе потом в кабаке сидели. Он все спустил за ночь.
У Надежды Петровны руки затряслись. Сначала не поверила, потом замолчала и долго сидела, глядя в одну точку. Внутри всё оборвалось.
Вечером, когда Саша пришёл домой, она встретила его у двери:
— Зачем, сын? Зачем ты так со мной?
Он начал сначала оправдываться, кричать, потом умолять. Но впервые в жизни мать не выдержала. Слёзы текли по её лицу.
— Ты мне больше не сын, Саша. Пока не очнёшься и не перестанешь врать, забудь что у тебя есть мать.
И впервые она закрыла за ним дверь.
Два дня в квартире стояла тишина. Надежда Петровна ходила по комнатам и словно не узнавала свой дом.
Без Саши было непривычно… Но, что страшнее — было легче. Не валялся в прихожей грязный кроссовок, не гремела бутылка о край стола, не слышались его вечные: «Мам, дай денег… Мам, дай пожрать… Мам, ну я завтра устроюсь».
Она боялась сама себе признаться, что почувствовала облегчение.
Но сердце всё равно ныло. Это ж сын… Единственный.
Вечером зазвонил телефон.
— Мам, впусти… Я на лестнице, — хриплый голос Саши пробрал её до костей.
Она подошла к двери, приложила ладонь к холодному металлу и тихо сказала:
— Нет, сын. Пока не протрезвеешь — не пущу.
С той стороны раздался стук по двери, потом брань, потом тишина.
Через несколько дней Надежда Петровна сама пошла к Лене. Маленький внук встретил её у порога:
— Бабушка!
Она прижала мальчика к себе, поцеловала в волосы. Лена стояла в коридоре, с усталым лицом, но не враждебная.
— Леночка, прости меня… — начала Надежда Петровна. — Я долго защищала Сашу, верила ему… А он обманывал меня . Теперь я точно знаю.
Лена тяжело вздохнула:
— Тётя Надь, я ж не против вас. Вы хорошая. Но он… Он же губит всех вокруг.
Они долго сидели за кухонным столом. Лена рассказывала, как Саша приходил пьяный, как однажды разбудил ребёнка в три ночи, требуя ужин. Как однажды обещал завезти малыша в садик, а сам уснул, и ребёнок просидел до обеда в прихожей с рюкзачком.
Надежда Петровна слушала, и сердце её рвалось на куски.
Прошла неделя. Саша так и не появился. А потом вдруг ночью — звонок в дверь.
Она открыла. Сын стоял бледный, глаза красные.
— Мам… я больше не могу. Помоги мне, — прохрипел он. — Я пропал.
Она впустила его. Тот рухнул на диван, закрыв лицо руками.
— Мам, я ведь сам всё понимаю. Я дно. Но я не хочу так жить. Только у меня ничего не выходит. Помоги…
Слёзы катились по его щекам. Надежда Петровна впервые за много лет увидела в его глазах не наглость и ложь, а боль.
— Саша… сынок… — она прижала его к себе. — Давай попробуем. Либо ты лечишься, либо… я больше не смогу.
Он кивнул.
На утро они вместе пошли в наркологический диспансер.
Доктор долго слушал, кивал. Потом сказал:
— Без его желания ничего не выйдет. Но шанс есть.
Саша согласился лечь , и пройти курс
лечения.
Первые дни он звонил ей из больницы:
— Мам, тяжело… ломает. Но держусь.Ты не плачь, всё будет хорошо.
Она ходила навещать, приносила фрукты, книги. Впервые за годы она видела, как её сын трезвыми глазами смотрит ей в глаза.И тихое счастье подступало к сердцу .
Через месяц Саша вышел. Вроде окрепший, спокойный. Даже устроился грузчиком в магазин.
Но жизнь не меняется в один день. Однажды он всё же сорвался. Пришёл пьяный, с криками:
— Всё это фигня! Я никому не нужен!
Она тогда выгнала его. Впервые — без истерики, без слёз. Просто сказала:
— Пока сам не решишь , что для тебя важно в этой жизни— я тебе не помощница. Живи как знаешь.
Прошло полгода. Надежда Петровна жила тихо .Помогала Лене и внуку. Саша почти не появлялся в их жизни. Лишь иногда звонил:
— Мам, прости… Я стараюсь.
Однажды ,когда Надежда Петровна пришла к внуку,он подбежал и спросил:
— Бабушка, а папа когда придёт?
И Надежда Петровна впервые ответила честно:
— Придёт, моё солнышко, когда станет хорошим.
Через год судьба дала ей подарок. В дверь постучали. На пороге стоял Саша — худой, постаревший, но с ясными глазами. В руках — букет ромашек.
— Мам… я полгода трезвый. Работаю. Устроился на стройку, там нормально платят. Лену видел, говорил с ней… Она пока не верит мне. Но я докажу.
Она смотрела на него и не знала — верить или нет. Сердце билось больно. Но она прижала его к себе.
— Саша… пусть Бог даст тебе силы.
А потом она, впервые за много лет, тихо улыбнулась.Я не хочу жить в ожидании твоего звонка...
Надежда Петровна стояла у прилавка супермаркета, выбирала яблоки. Вроде бы обычный день, ничего особенного. И вдруг за спиной раздался знакомый голос:
— Надя?.. Это ты?
Она вздрогнула, обернулась — и время словно отмотало назад на тридцать лет. Перед ней стоял он. Иван. Тот самый. Первая любовь, первый мальчик, ради которого она в юности переписывала стихи в тетрадку и бегала на танцы с дрожью в коленях.
Поседевший, с морщинами у глаз, но всё такой же — с открытой улыбкой и чуть нахмуренными бровями.
— Ваня… — выдохнула она. — Неужели это ты?
— Я. — Он рассмеялся. — Вот это встреча!
Они вышли из магазина, сели на лавочку у сквера. И слова полились сами собой.
— Ты ведь тогда… уехал? — спросила Надежда.
— Уехал, — кивнул Иван. — Сначала армия, потом работа на Севере… Всё думал: вернусь, найду тебя. А потом как-то жизнь закрутила…
Надежда опустила глаза. В её памяти всплыли письма, которые она писала и так и не отправляла. Слёзы, которые прятала от родителей. Свадьба с другим человеком — не по любви, а «так надо».
— А я всё ждала, — тихо сказала она.
Иван посмотрел на неё так, как смотрел когда-то в юности. Тепло, внимательно, будто видел только её одну.
— Прости, Надя. Наверное, я виноват больше всего.
Она вздохнула.
— Жизнь ведь не вернёшь…
Но в груди что-то дрогнуло — то самое забытое чувство, от которого сердце начинает биться быстрее.
Они сидели на лавочке, и тёплый весенний ветер трепал волосы Надежды. Казалось, вокруг всё стихло — только он и она. Но реальность не могла не напомнить о себе.
— У тебя семья есть? — первой спросила она.
Иван нахмурился.
— Была… Жена, дети. Дети выросли, разъехались. Жена… осталась. Но мы давно чужие люди, Надя. Живём как соседи. Я в гараже всё время, она у телевизора. Иногда думаю — зачем мы вообще рядом?
Надежда кивнула.
— Понимаю… У меня муж был. Хороший человек, надёжный. Но любви большой не было. Он пять лет назад умер. С тех пор одна. Дочь приезжает редко — своя семья, внуки… Живу работой, да вот огородом летом.
Они замолчали. Словно каждый увидел перед глазами длинную дорогу, которую прошёл без другого.
— А я ведь искал тебя, — вдруг сказал Иван. — Правда когда приезжал в отпуск.Но в те годы не было ни телефонов, ни интернета. Приехал — а друзья мне сказали: «Замуж вышла она». И я… не решился.Зачем ,думаю, влазить в семейную жизнь?
Надежда горько усмехнулась.
— А я всё ждала, что ты вернёшься. Даже во сне приходил. А потом… пришлось привыкнуть. Вышла за муж. Жизнь ведь идёт, Ваня.
Он посмотрел ей прямо в глаза.
— Но мы же встретились. Сейчас. Значит, так надо.Знак это, понимаешь?
В груди у неё защемило. Столько лет прошло… Она вдова, он почти что тоже один. Но всё равно в голове звучало тревожно: «Разве можно вернуть то, что было? И надо ли?..»
И всё же она заметила: сердце билось уже не спокойно, как последние годы, а быстро-быстро, как у девчонки перед свиданием.
После той встречи всё пошло само собой. Иван позвонил через пару дней:
— Надя, ты не против, если я заеду к тебе помочь? Ты ведь говорила , у тебя кран подтекает. Так я махом его сделаю.
Надя хотела отказаться, но язык не повернулся и она согласилась .А когда он вошёл в квартиру — с инструментами, с тем же лёгким запахом табака и мужской силы — её сердце снова дрогнуло.
— Ну вот, дел то , на пять минут, — сказал он, закручивая гайку. — А ты мучилась сколько. Теперь буду тебе во всем помогать,хочешь ты или нет.
— Да я привыкла сама всё делать, — улыбнулась Надежда. — А мужик в доме — вот что оказывается, важно.
Они всё чаще стали пересекаться: то вместе на рынок сходят, то в парке вместе погуляют , то просто чай попить вечером соберутся. Надежда стала ловить себя на том, что ждёт звонка от Ивана. От души смеялась над его историями, радовалась каждому его вниманию.
Но внутри сидел страх. Страх ,что всё это закончится. Однажды, не выдержав душевных мук, она спросила:
— Иван… А как твоя жена? Она разве не видит,что ты куда-то уходишь из дома?
Он замолчал, потом опустил глаза.
— Видит … Но я не брошу её, Надя. Прости меня. Она больна давно,у неё проблема с сердцем. Но… и счастья у нас давно нет.
Ей стало тяжело. Вроде радость — он рядом. Но и боль — она не хотела быть «чужой женщиной», даже в этом возрасте. Подумав маленько она сказала :
—Ваня , понимаешь, я не могу разрушать вашу жизнь, — сказала она, стараясь говорить спокойно. — Даже если там давно всё разрушено.
Иван посмотрел на неё так, что сердце у неё сжалось.
— Надя,не говори так, я тебя ищу всю жизнь. Я ведь тогда тебя потерял… а теперь снова встретил. Разве это случайность? Я любовь свою к тебе пронес через года, через жизнь.
Она не знала, что ответить. В груди горело, в голове шумело. Было чувство — будто они оба стоят у обрыва, и только шаг — и всё изменится.
Надежда решила всё отпустить,пусть идёт как идёт. Жизнь сама всё разрешит.
Весна сменилась летом.
Но каждый раз, когда Иван уходил от Надежды домой, её душа наполнялась тяжестью. Ох,как ей было тяжело,зная что там, за его дверью, жила женщина, пусть и чужая для него, но всё же жена.
Однажды Надежда решилась:
— Ваня… Нам надо поговорить.
Они сидели в парке, на скамейке под липой.
— Я не хочу быть тенью, — сказала она. — Не хочу жить в ожидании твоего звонка, встречи украдкой. Мне хватило тишины и одиночества в этой жизни . Я хочу быть рядом с тобой.Но я не хочу принести горя твоей жене. Ваня, тебе надо принять какое-то решение.
Иван тяжело вздохнул.
— Я понимаю. Но что мне делать, Надя? Я ведь люблю тебя…
— Любовь — это не только слова, Ваня, — ответила она мягко. — Это ещё и ответственность. Если ты решишь быть со мной, ты должен быть свободен. Настоящим, а не только на словах.
Он долго молчал. Смотрел куда-то вдаль, в темнеющее небо.
— Дай мне время, — тихо сказал он. — Я должен всё решить честно.Мне надо поговорить с женой,подготовить её.
Прошло несколько недель. Иван перестал звонить каждый день, приходил всё реже. Надежда старалась жить своей жизнью: работала, занималась садом, встречалась с подругами. Но сердце ждало.
И вот однажды он пришёл.
— Надя, я всё решил, — сказал он. — Мы с ней расстаёмся. Не из-за тебя — из-за того, что давно всё умерло. Я помогу ей с лечением, не брошу в беде. Но жить обманом больше не буду.
Он взял её руки.
— Я хочу быть с тобой. По-настоящему.
И в этот миг Надежда поняла: прошлое вернулось не зря. Не для того, чтобы ранить — а чтобы подарить второй шанс.
Они шли по улице вместе, как когда-то много лет назад. Только теперь уже не юные и наивные, а взрослые, пережившие многое. И эта любовь была другой — тихой, зрелой, надёжной.
А в душе Надежды звучали слова:
«Первую любовь не забыть… Иногда она возвращается, чтобы стать последней и самой настоящей».