Глава 3
Анастасия Петровна всегда считала, что у каждого человека есть свой "язык тела" — особенные мелкие движения, которые выдают ложь. Лидия Семеновна при упоминании Филиппыча теребила воротник блузки. Совсем чуть-чуть, почти незаметно — но для опытного глаза следователя с тридцатипятилетним стажем это было всё равно что кричать: "Я что-то скрываю!"
Вернувшись домой после утреннего разговора с Коровиными, Анастасия Петровна достала из сумки маленький блокнот в потертой кожаной обложке — еще с работы привычка, без записей ни одно дело не распутать. На первой странице она написала: "Филиппыч — нелюдимый, одинокий, ссора с сыном". И ниже добавила: "Л.С. нервничает при разговоре о нем. Почему?"
Анастасия Петровна решила прогуляться по поселку еще раз — но уже не для светских бесед, а для сбора информации. Мира Семеновна наверняка знала обо всех и вся, но полагаться только на ее болтовню было бы непрофессионально.
На центральной аллее «Сосновки» притаился скромный магазинчик — тот самый, куда местные дачники тащились с утра пораньше за хлебом, молоком, буханкой чёрствого юмора и свежими слухами. Последнее, между прочим, бесплатно.
Всё это хозяйство держала Нина Васильевна — женщина возраста неопределённого, но явно не первой молодости. Её взгляду, казалось, сложно было что-то утаить: ни просроченную сметану в углу полки, ни чужие дурные мысли. А память… Ах, если бы у всех была такая. Стоило появиться новому дачнику, как через неделю она уже знала, какой он предпочитает хлеб, в каком ключе ругается на погоду, и как зовут его третьего кота.
— Доброе утро, — обычно бросала она каждому входящему, всерьёз не ожидая ответа, ведь сама уже знала, по какому поводу человек пришёл.
В этом магазинчике даже воздух напоминал о стабильности: тут ничего не менялось годами, разве что цены ползли вверх да на стене вместо календаря теперь висела какая-то выцветшая открытка с дачными подснежниками.
— Анастасия Петровна! — приветствовала её продавщица. — За хлебушком? Свеженький привезли.
— И за хлебом тоже, — улыбнулась Кравцова, выбирая буханку. — Нина Васильевна, вы давно здесь работаете?
— Да почитай лет пятнадцать, — женщина пробила покупку. — А что?
— Вы, наверное, всех местных знаете. Вот Филиппыч, который раньше жил в моем доме...
Нина Васильевна мгновенно переменилась в лице:
— А, этот... Зачем вам?
— Просто интересно, — как можно безразличнее пожала плечами Анастасия Петровна. — Всё-таки на моем участке его останки нашли.
Продавщица огляделась, словно опасаясь подслушивания:
— Я вам так скажу, Анастасия Петровна. Непростой был человек. Много кто в поселке его недолюбливал. Особенно дамы.
— Почему дамы? — насторожилась Кравцова.
— Да потому что ухажер был тот еще, — Нина Васильевна хмыкнула. — В годах уже, а всё туда же. К Лидии Семеновне вашей соседке захаживал, цветочки носил. А у нее муж — бывший военный, ревнивый как черт. Скандалы были — весь поселок слышал.
Анастасия Петровна мысленно поставила галочку. Так вот почему соседка нервничала! Теперь это имело смысл.
— А еще что можете вспомнить?
— Да много чего, — Нина Васильевна явно была не прочь посплетничать. — Вот, например, перед тем, как пропал, он крупно поругался с Семеном с улицы Лесной. Из-за межи вроде как. Семен ему кричал: "Ты еще пожалеешь, старый хрыч!"
— А этот Семен...
— Да вон его дом, — продавщица махнула рукой в сторону соседней улицы. — Синий забор, двухэтажный. Только он сейчас на работе, наверное.
Выйдя из магазина, Анастасия Петровна решила все-таки взглянуть на дом Семена. Неторопливо прогуливаясь по улице Лесной, она заметила мужчину средних лет, который что-то перекладывал из багажника машины в большой мешок для мусора. Почувствовав ее взгляд, мужчина резко обернулся, и Анастасия Петровна с удивлением узнала нового соседа, которого подозревала Мира Семеновна в краже тюльпанов.
— Добрый день, — приветливо улыбнулась она. — Вы, должно быть, Семен? Я Анастасия Петровна, новая хозяйка дома Филиппыча.
Мужчина заметно напрягся:
— А, это вы... Наслышан. Что вам нужно?
— Просто знакомлюсь с соседями, — Анастасия Петровна старательно не смотрела на мешок, который мужчина пытался незаметно задвинуть за машину. — Говорят, вы давно здесь живете.
—Давно, — отрывисто ответил Семен. — Извините, но мне некогда разговаривать. Дела.
И он зашагал к своему дому, будто бы сам себе не доверяя, шаги были неровные, а за спиной волочился тяжёлый мешок. Мешок… Да, заметный, громоздкий.
— Интересно, что там? — мысленно удивилась Анастасия Петровна, пряча любопытство за занавеской. Сосед нёсся так, словно за ним гнались… или он удирал от собственных мыслей. Слишком торопливо свернул за угол, даже не попрощавшись — настораживающе. Ох, что-то тут не так.
Вдохнула — и привычно выдохнула подозрения. Однако, когда вернулась домой, её ждал новый сюрприз. На крыльце, уютно устроившись в плетёном кресле, сидела Светлана. Дочь. Лицо у неё было задумчивое, а пальцы нервно цокали по подлокотнику, будто отбивали морзянку тревоги.
— Свет, ты чего? — спросила Анастасия Петровна, осторожно присаживаясь рядом.
А в ответ — только тяжелый, полный смысла взгляд. И немая просьба: «Пожалуйста, скажи, что всё хорошо…»
— Мама! — она вскочила. — Я все-таки приехала. Не могла работать, всё думала о тебе и этих... останках.
— Свет, я же просила не беспокоиться, — вздохнула Анастасия Петровна, но в глубине души была рада видеть дочь.
— Ну да, конечно, — фыркнула Светлана. — Найти труп на собственном участке — обычное дело, с кем не бывает! Я волновалась.
Они прошли в дом, и Анастасия Петровна рассказала дочери о своих утренних разговорах.
— И что ты думаешь делать? — спросила Светлана, когда мать закончила.
— Ничего, — пожала плечами Анастасия Петровна. — Это дело Гришина, не моё.
— Да ладно, — не поверила дочь. — Я же вижу, что ты уже вовсю расследуешь.
Анастасия Петровна вздохнула:
— Просто разговариваю с соседями, Свет. Это нормально — интересоваться, кто закопал труп на твоем участке.
Светлана покачала головой:
— Тебе нужны документы на этот дом? Старые, я имею в виду. У меня есть связи в Росреестре.
— Было бы неплохо, — признала Анастасия Петровна. — Меня интересует, кому принадлежал участок после исчезновения Филиппыча. И был ли у него сын.
— Сделаю, — решительно кивнула Светлана. — Кстати, я привезла твои любимые пирожные. И внучки передавали привет. Они очень хотели приехать, но у них завтра контрольная.
Вечером, когда дочь уснула, Анастасия Петровна долго сидела на веранде. В голове крутились обрывки разговоров, странное поведение соседей, тяжелый мешок, который тащил Семен... Привычка складывать мозаику из мелких деталей была сильнее желания остаться в стороне.
***
Следующий день начался с тихого, почти летнего рассвета.
Светлана уже сидела у компьютера.
— Мам, — обернулась она и показала на монитор, — посмотри, что я нашла.
На экране — скан какого-то документа. Присмотрелась. Завещание. Филиппов Григорий Степанович, знакомое где-то название… Пять лет назад составлено.
— Завещание? — Анастасия Петровна вытащила из футляра очки, надела их, и принялась вчитываться, пока строчки не превратились во что-то осмысленное. — Получается, он оставил дом и участок сыну?
Голос прозвучал чуть тише ожидаемого, потому что за буквами проступила новизна: каждая бумага – кусочек чужих судеб. И ведь раньше никто не говорил о каком-то сыне…
— Именно, — кивнула Светлана. — Но самое интересное не это. Смотри дальше.
Она открыла следующий файл — договор купли-продажи того же участка, подписанный якобы самим Филипповым-старшим спустя год после составления завещания. Продажа была оформлена некоему Игорю Валентиновичу Кротову.
— А это уже интересно, — задумчиво произнесла Анастасия Петровна. — Если верить Нине Васильевне, к тому времени Филиппыч уже пропал.
— Именно! — Светлана торжествующе кивнула. — Я позвонила в нотариальную контору, где заверяли договор. Дежурный нотариус вспомнил этот случай — пожилой мужчина пришел с молодым, который представился как его племянник и помогал во всем разобраться. Нотариус точно помнит, что старик плохо видел и почти не говорил.
— Думаешь, это был не Филиппыч?
— Почти уверена. Я проверила — этот Кротов продал участок через три месяца за гораздо большую сумму какой-то фирме, а та почти сразу перепродала его риэлторскому агентству, у которого ты и купила дом.
Анастасия Петровна откинулась на спинку стула. Схема становилась понятной — кто-то очень хотел избавиться от Филиппыча и завладеть его имуществом. Но кто?
В дверь постучали. На пороге стоял Гришин.
— Доброе утро, Анастасия Петровна, — кивнул он. — Есть новости по нашему делу.
— Слушаю, Сергей Палыч, — Анастасия Петровна пригласила его войти.
— Предварительные результаты экспертизы готовы, — с этими словами Гришин вытащил из потёртой папки аккуратную стопку бумаг. Листки были немного помяты, какие-то оторванные уголки, словно вся важность момента заключалась не в содержимом, а в этой легкой небрежности.
Он бросил беглый взгляд поверх очков и продолжил:
— Останки принадлежат пожилому мужчине лет семидесяти. Смерть наступила в результате удара тупым предметом по голове.
В комнате воцарилась мертвая тишина. Даже настенные часы, казалось, замедлили свой ход.
— Вот уж не думал, – выдохнул кто-то с краю, — что у нас в «Сосновке» такое возможно…
Гришин ничего не ответил. Просто вновь посмотрел на бумаги, как будто искал на них дополнительный смысл, которого там не могло быть по определению.
— Дата смерти — приблизительно пять-шесть лет назад.
— Совпадает с исчезновением Филиппыча, — кивнула Анастасия Петровна.
— Есть еще кое-что, — Гришин замялся. — Мы нашли следы крови в сарае. На старых инструментах. Лопата, мотыга... Похоже, убийство произошло там.
Анастасия Петровна переглянулась с дочерью:
— Сергей Палыч, посмотрите, что нам удалось найти.
Следователь внимательно изучил документы, которые показала Светлана.
— Так-так, — он потер подбородок. — Получается, кто-то подделал документы и быстренько продал участок. И этот кто-то должен был знать, что хозяин мертв.
— Или сам его убил, — тихо добавила Анастасия Петровна.
В этот момент в дверь снова постучали — на этот раз энергично, нетерпеливо. На пороге стояли Мира Семеновна, Лидия Семеновна и Петр Александрович.
— У нас к вам серьезный разговор, — заявила Мира без предисловий. — Мы считаем, что знаем, кто убил Филиппыча!
Гришин поморщился:
— Гражданка, вы мешаете следствию...
— Нет-нет, пусть говорят, — перебила Анастасия Петровна. — Проходите, соседи. Чай будете?
Через десять минут все сидели за столом, и Мира Семеновна, размахивая руками, излагала свою теорию:
— Это всё Семен! Я видела, как он вчера что-то закапывал у пруда! А потом мешок тащил! Он и Филиппыча убил, точно вам говорю!
— С чего вы взяли? — спокойно спросила Анастасия Петровна.
— Так они же ругались страшно! Из-за межи! — подхватила Лидия Семеновна. — Филиппыч говорил, что Семен забор не по плану поставил, метр его земли захватил.
Петр Александрович угрюмо кивал, подтверждая слова жены.
Анастасия Петровна внимательно наблюдала за соседями. Что-то в поведении Лидии Семеновны настораживало — она слишком часто облизывала губы и не смотрела в глаза.
— А вы, Лидия Семеновна, хорошо знали Филиппыча? — как бы между прочим спросила Анастасия Петровна.
— Да так, по-соседски, — женщина дернула плечом. — Здоровались иногда.
— А мне рассказывали, что он к вам захаживал. Цветы приносил.
Лидия Семеновна вспыхнула:
— Ну было пару раз. Ничего такого!
Петр Александрович сжал кулаки:
— Я этому старому хрычу запретил к моей жене приближаться! Он думал, раз я в город на работу езжу, можно тут хороводы водить!
— А вы ведь, Лидия Семеновна, по ночам боялись, что он к вам придет? — невзначай подбросила Анастасия Петровна, внимательно следя за реакцией.
Женщина побледнела:
— Так я... да... но я не убивала! Это Петя... то есть...
— Что?! — вскочил её муж. — Ты на меня думаешь?!
— Спокойно, — вмешался Гришин, жестом призывая всех сесть. — Никто никого ни в чем не обвиняет. Мы просто выясняем обстоятельства.
В комнате повисло напряженное молчание. Анастасия Петровна чувствовала, что в комнате сгустилась атмосфера лжи и недосказанности. За тридцать пять лет работы в уголовном розыске она научилась распознавать эту особую тяжесть воздуха, когда каждый из присутствующих что-то скрывает и ждет, что именно она вытянет на свет чужие секреты, но только не его собственные.
Предыдущая глава 2:
Далее глава 4