В методике геологоразведочных работ существуют два понятия: поисковые критерии и поисковые признаки – косвенные и поисковые факторы, указывающие на возможность обнаружения того или иного полезного ископаемого в данной геологической обстановке или на определенной площади. Грани, разделяющие поисковые признаки и критерии часто определены весьма условно.
Выделяются металлогенические, структурные, тектонические, стратиграфические, литологические, магматические, геоморфологические, геохимические, геофизические, топонимические, биогеохимические, гидрогеологические, исторические (архивные), археологические и др. поисковые предпосылки.
Но среди этого многообразия есть еще один поисковый признак (или критерий), совсем не известный в мировой геологической практике, но весьма распространенный в одной отдельно взятой стране, стране победившего социализма - СССР.
В основе это фактора лежит одна из своеобразных особенностей человеческой психологии, активно культивируемая в стране Советов и, в конечном счете, ставшая неотъемлемой частью в советском обществе, обществе сформировавшего общность людей совершенно новой формации – «Советского человека». Эта особенность - доносительство.
Еще совсем недавно, всего каких-то 25–30 лет назад почти в любой геологической организации существовала особая категория людей, взращённая ведомством Дзержинского – Берии и любовно лелеемая их верными последователями. Эти люди не особо выделялись среди коллег производственным энтузиазмом, глубиной геологических знаний и эффективностью работ (хотя были и исключения). Как правило, вечные середнячки серо и неспешно работавшие в разухабистых геологических коллективах не отличались ни выдающимися успехами, ни грандиозными провалами. Разные, молодые и в годах, беспартийные и члены блока КПСС - ВЛКСМ они были всегда приветливы и внимательны в общении. Общее, что их незримо объединяло – это не проходящая благосклонность руководства и стабильное, хотя и не очень спешное продвижение по служебной лестнице.
Основной продукт их жизнедеятельности почти никогда не появлялся на солнечный свет. Только в полумраке зашторенных кабинетов «Первый отдел» и «Спец. часть» листки, исписанные убористыми почерками, любовно складывались в тесемчатые папочки или грязно-бурые скоросшиватели – копилки человеческих страстей, народных присказок и афоризмов, бездумной доверчивости, а порой и простой глупости. Но среди вала обширной и разнобойной информации, ждущей своего часа, выделялся небольшой, но очень значимый для геологии пласт - доносы на людей, непосредственных работников геологоразведочных и добычных работ. Эти не блещущие литературными изысками записки, так или иначе, влияли на судьбы геологоразведчиков, часто помогали открывать а, еще чаще, хоронили как самих геологов, так еще неизвестные месторождения полезных ископаемых. Рассказ о некоторых доносах, оказавших влияние на ход геологоразведочных работ, приводится ниже.
1942 год.
Шла война. Страна остро нуждается в валютном металле. Где-то в горах Восточного Саяна затерялся крохотный прииск Хончён. Артель - три-четыре семьи да несколько холостых мужиков, родственников и знакомых, всего 12–15 человек. Россыпь в приустьевой части реки Хончён практически отработана. Объем добычи не превышает 300 граммов в месяц. Валунистые отложения узкой террасы в левом борту обреченно перемываются вновь и вновь. Отработанные отвалы – это то, единственное, где еще встречается хоть какое-то золото. Но каждодневный изнурительный труд лишь только продлевает мучительную агонию артели. Самые сильные и упорные мужики уходили в соседние долины «лотошничать» наудачу. Потом и фартом пытались заработать на кусок хлеба и спасительную бронь от фронта…..
Прошли десятилетия. Оплыли шурфы и котлованы, заросли мхом и кустарником конусы отвалов и остовы старательских избушек. Лишь, кое-где ржавееn нехитрый старательский инструмент. Все в прошлом. Но как оказалось не все кануло в лета бесследно
Вечные архивы МГБ и КПСС сохранили лоскутки ломкой бурой бумаги. Прыгающие каракули до сих пор повествуют о событиях артели далеких лет: малых и не очень, о добыче и дровах, нищей еде и оброненных когда-то словах. Удивительно, но в сотнях километрах от ближайшего города, в крохотном коллективе золотодобытчиков был человек, усердно занимавшийся особенным «делом», делом весьма далеким от старательства. Он скрупулёзно, а возможно и с любовью, изо дня в день «брал на карандаш» и описывал все, что творилось в артели, регулярно отправлял эти кургузые обрывки бумаги (только вот как?) в адрес всемогущего ведомства НКВД - НКГБ.
Среди прочего читаем: «Васька Перминов да Колька Демин и Паха мозгля ходели на десять ден. Харча брали на неделю. Золота поклали в кассу пошти кило. Где были молчат. Но видил ходели чериз пиревал Пыхти гора в другу падушку».
Неизвестно, что стало с «ходоками», их имена более не упоминаются нигде. Вероятнее всего они сгорели в пламени страшной войны…
А донос не пропал даром. Спустя месяцы сверху был спущен приказ начать разведку по реке Шигне – той самой реке, что находилась за перевалом «Пыхти гора». Что было далее – документов нет. Прииск прекратил свою работу в 1944 году. Видимо для организации добычи золота уже не хватило сил: рукастых мужиков забрали на войну.
Спустя 35 лет геологи-съемщики обратили внимание на безымянные линии оплывших шурфов в долине р. Шигны. Они пересекали ее нижнюю часть от борта до борта через 300–500 м. На одном участке долины линии выработок сгущены, а лес вокруг полностью выпилен. И все. Только холмы из валунов в выкладах, да черные пасти шурфов свидетельствовали о тяжести и объемах выполненных работ, мудро направляемых железной рукой.
Позднее, уже в постперестроечные времена были попытки добывать здесь золото но, несмотря на сытость и наличие новой техники, золото не «далось»: золотодобытчик видимо был жидковатый.
1953 год.
Восточный Саян. Ильчирская экспедиция Иркутского Геологического Управления (ИГУ) ведет разведку Ильчирского месторождения хризотил-асбеста.
Рассекреченная специальная тетрадь главного геолога экспедиции Н. Ф. Рубцова с рукописным черновиком «Отчета о результатах геологических работ, проведенных в 1954 г. на вновь открытом Пионерском золоторудном месторождении». *
В главе «История открытия» записано: «Открытие Пионерского золоторудного месторождения также следует отнести к случайным открытиям, оно не является результатом каких-либо планомерных геологических работ.
В декабре месяце 1953 года (здесь и далее выделено автором) старшим коллектором Ильчирской экспедиции Дековым Александром Ивановичем, при проведении работ по шлиховому опробованию в бассейне р. Самарты, на дне высокого Восточного Каменного озера была найдена глыба кварцево-пиритовой руды с примазками азурита. Образец от этой глыбы был доставлен в геологический отдел экспедиции.
При работах 1953 года нам не удалось сделать проверочных ревизионных маршрутов, так как значительный снежный покров и крутизна склонов делали неприступными подъем на циркообразную впадину Каменных озер».
Комментируя приведенные данные, следует обратить внимание на то, что Пионерское месторождение находится в горах на высоте 2300–2500 м, в районе, где ручьи перемерзают, а постоянный снежный покров устанавливается уже в сентябре и зима с октября является полновластной хозяйкой. Геологам без вариантов видна абсурдность вышеприведенного утверждения о шлиховом маршруте, проведенном в декабре.
Причина появления этого пассажа со «шлиховыми работами в декабре», по-видимому, кроется в появлении слухов о наличии очень богатого и крупного золота в кварцевой жиле еще неизвестного месторождения, расположенного рядом с поселком Ильчир - базой разведочной экспедиции. Делювиальный шлейф крупных глыб кварца с видимым золотом протяженностью более 150 м на крутом голом склоне не мог долго оставаться незамеченным. Бороздовое опробование свалов сульфидно-кварцевых жил показало содержание золота до 20,340 кг/т и серебра до 3,434 кг/т.
*Примечание. Спецтетрадь – именной секретный рабочий документ специалиста (геолога), представляющий собой амбарную книгу с прошитыми и пронумерованными страницами, скрепленными суровыми нитками и сургучной печатью. Учитывается и хранится в Секретной части (Спецчасти) экспедиции. Выдается только владельцу на время работы под роспись. Вырывать (удалять) из неё лист невозможно в принципе.
Опытному поисковику и промывальщику старшему коллектору Декову А.И. не составляло труда оценить практическую значимость уникального объекта. По-видимому, он поделился своей находкой с главным геологом экспедиции и …..
О мотивах «замалчивания» выявленного месторождения мы можем теперь только предполагать.
В конечном счете, о новом золоте видимо стали догадываться некоторые работники экспедиции, среди которых, вероятно, был и штатный осведомитель. Над «подпольными» первооткрывателями повисла реальная угроза ареста со всеми вытекающими из этого последствиями. И только очень своевременное, отчаянное заявление, об открытии месторождения, помноженное на особенности геологической терминологии не совсем понятной работникам МГБ смогло спасти их свободу. Хотя старшему коллектору Декову – и не на очень долгое время. Вирус богатого золота, как показали последующие десятилетия, поразил его навсегда, до самой смерти. Да и не мудрено, ведь при последующей отработке Пионерского месторождения отдельные блока имели средние содержания золота от 0,25–0,5 до 1–3 кг/т.
В результате «труд» доносчика принес практическую пользу, он послужил толчком для открытия (обнародования?) месторождения. И было официально признано, что Пионерское месторождение золота открыто работниками Ильчирской экспедиции главным геологом Н. Ф. Рубцовым и старшим коллектором А. И. Дековым 2 июля 1954 г. Соответствующий раздел с этой, уже официально признанной версией открытия месторождения, так же находится в упомянутой выше спецтетради и из нее был напечатан в отчете. А уже в начале 1958 г. Ципиканское приисковое управление Бурятского совнархоза была начало отработку наиболее богатой жилы № 12.
P.S. Новомир Федорович Рубцов всю последующую жизнь строго придерживался этой установленной даты открытия Пионерки. Уже 2004 году в Геологический комитет по РБ от него пришло письмо с просьбой дать адрес недропользователя владеющего месторождением, что бы направить ему поздравление с 50-летним юбилеем открытия…
1980 год.
Окинская экспедиция ПГО «Бурятгеология». Поисково-съемочные работы истоках р. Хан-Модон. Молодые геологи сидят у костра, еще не остыв после очередного бурного спора о взаимоотношениях свит и комплексов. Каждый из них свято верит в свою правоту.
Напряженное молчание прерывает старый горняк Василий Карамба, в миру Коротков: - А у нас, на Пионерке геологи тоже сначала так часто по дурости спорили с начальником партии, а потом перестали … совсем. Тех, кто шипко упирался и орал - забирали. А куда денешься, если у тебя чекушку с золотом в избушке находили. А наковырять ее - раз плюнуть и - нету спорщика. Потом, правда, начальник партии срочно уехал совсем куда-то в Среднюю Азию: дошел слух, что выпустили на волю кого-то из геологов - сидельцев. Вот он и от греха подальше и отправился…. Подальше.
Вот так, совсем неожиданно отозвалось эхо событий давно ушедших в небытие. Но, как потом оказалось, само доносительское ремесло не умерло и продолжало жить.
1985 год.
ПГО «Сосновгеология». После первого полугода моей работы один из ветеранов урановой геологии по-отечески наставлял меня:
- Ты оставь свои «территориальные» привычки. У нас в каждой нашей партии есть специальный человек - штатный стукач. Все твои слова и выходки аккуратно фиксируются и доводятся «кому следует». У нас очень чтят традиции из наследия Лаврентия Павловича Берии, да и по мере возможности им и следуют….
Разгул перестройки.
Окинская экспедиция ПГО «Бурятгеология» рассыпалась в прах. ОАО «Бурятзолото» оптом выкупило архив и техническую библиотеку экспедиции. Выкупило, не торгуясь и не сортируя. Оптом, вернее грузовиками. Да и зачем себя было утруждать: перегон грузовика стоил значительно дороже, чем сумма, которую просил «хозяйственный» начальник жалких экспедиционных реликтов.
Рудничный поселок Зун-Холба. Среди сваленных грудой книг по геологии и организации социалистического соревнования, среди брошюр общества «Знание» и «Морального Кодекса строителя коммунизма» отдельной кучкой выделяются дешевые буро-коричневые обложки скоросшивателей. Заинтересовали не сами обложки, а выведенные на них каллиграфическим почерком знакомые фамилии геологов бывшей экспедиции. И моя тоже. От инвентарных номеров в верхнем левом углу повеяло тюремной затхлостью.
Под обложками разномастные листки из ученических тетрадей, исписанных корявыми изгибающимися строками. И на каждом, как бы подводя итог вышеизложенному, старательно умелой рукой проставлены даты, должности и фамилии писавших: возчик Зверев, проходчик Белых, маршрутный рабочий Шелудяков…. Все труженики из наших полевых отрядов и партий.
Медленно разбираю буквы, читаю почти по слогам:
- И страшно пугал миня из служебного револьверта…
- Еще говорел, чё тушенку украл помошник икспидиции…
- А с студенткой ходил маршрут на три два дня и ночивал с нею где то…
- И он бил меня а я раб ему што ли…
В любовной подборке материалов чувствовалась опытная рука Мастера. Мастера и энтузиаста своего дела, главного дела своей жизни, так преждевременно прерванного течением самой жизни. Перебираю близнецы - скоросшиватели и, всплывают в памяти товарищи по полевым партиям молодые и бесшабашные геологи, задорно шагавшие по жизни и еще не наученные её премудростям…
Думаю, что многие из геологов, поработавшие при социализме, могут дополнить мой рассказ своими, не менее яркими эпизодами геологической жизни. Могут привести и случаи так или иначе повлиявших на эффективность геологоразведочных работ…
И вновь ветры от временщиков наносят на нас липкую хмарь недоверия и наветов. Все настойчивее и назойливее «из верхов» навязывается вонючая и тягучая мерзость доносительства. Изо дня в день вбивается в головы обывателей рефрен: «Стучите господа, стучите, на дальнего чужого и ближнего своего, стучите, клевещите днем и ночью, и летом, и зимой: и будет вам не проходящее, вечное «щастье» и почет.
Читайте также:
#геологи #саяны #добыча #бурятия #мемуары #Сосновгеология #Бурятгеология #золото #ссср #Пионерскоезолоторудноеместорождение