Жизнь в квартире превратилась в холодную войну. Тишина, звенящая и тяжёлая, была хуже любой ссоры. Луиза Борисовна и Семён ждали. Они думали, что Катя, поупрямившись, остынет и сдастся, как, бывало, всегда. Но Катя не сдавалась. Она молча готовила еду, молча уходила на работу и молча возвращалась, запираясь в своей комнате. Она копила деньги, откладывая каждую копейку на услуги юриста и на будущую, пока ещё призрачную, свободную жизнь. Она жила в долг у самой себя, отказывая себе в малейших радостях, мечтая хотя бы о неделе отпуска у моря, подальше от этого дома, ставшего тюрьмой.
Развязка наступила через две недели. В субботнее утро в дверь позвонили. На пороге стоял курьер с официальным конвертом. Катя расписалась в получении и, не говоря ни слова, протянула два таких же конверта Семёну и Луизе Борисовне. Это были копии искового заявления о разделе совместно нажитого имущества и определении долей.
Семён непонимающе вертел конверт в руках, а Луиза Борисовна, с треском разорвав бумагу, впилась глазами в текст. Её лицо медленно наливалось багровым цветом.
— В суд?! — взвизгнула она так, что задрожали стёкла в серванте. — Ты на нас в суд подала?! На семью?! Семён, ты посмотри, что творит эта гадюка! Она хочет отнять у нас дом! Наш дом!
— Это и мой дом тоже, — спокойно, но твёрдо ответила Катя. Она репетировала эту сцену в голове сотни раз. — И я просто хочу вернуть то, что принадлежит мне по праву.
— По какому праву?! — не унималась свекровь. — По праву деревенской выскочки, которая втёрлась в доверие к моему сыну? Я тебя уничтожу! Я докажу всем, что ты аферистка! Я пойду по соседям, я напишу на твою работу! Все узнают, какая ты дрянь!
— Мама, перестань, — вмешался наконец Семён, бледный как полотно. — Катя, зачем? Зачем суд? Мы же могли поговорить…
— Поговорить? — Катя горько усмехнулась. — Когда, Сёма? Когда вы подсовывали мне на подпись дарственную? Это ты называешь «поговорить»? Ты предал меня. Ты и твоя мама. Вы решили, что я безмозглая овца, которую можно обмануть и выкинуть на улицу. Но вы ошиблись.
Она развернулась и ушла в свою комнату, оставив их с документами и яростью. Война перешла в активную фазу.
Луиза Борисовна сдержала слово. Она начала методично отравлять Кате жизнь. Сплетничала с соседками на лавочке, рассказывая душераздирающие истории о неблагодарной невестке, которая морит её голодом и хочет оставить на улице. Она даже позвонила в салон «Шарм» и, представившись «обманутой клиенткой», наговорила гадостей администратору. К счастью, хозяйка салона, Вероника Павловна, женщина умная и проницательная, знала Катю как прекрасного работника и не поверила ни единому слову.
В самом салоне у Кати появился неожиданный союзник. Геннадий, или просто Гена, — новый топ-стилист, переехавший из Питера. Яркий, остроумный, с неизменной ироничной усмешкой, он был похож на экзотическую птицу. Гена сразу разглядел в Катиной печали нечто большее, чем просто плохое настроение.
— Катерина, душа моя, — сказал он однажды, когда они вместе курили на заднем дворе. — У тебя на лице такая вселенская скорбь, будто ты не локоны завиваешь, а как минимум Атлантиду на плечах держишь. Что стряслось у нашего лучшего мастера?
И Катя, неожиданно для себя, рассказала. Гена слушал, картинно закатывая глаза и цокая языком. — Милочка, да у тебя не свекровь, а просто Борджиа в климаксе! А муженёк твой — классический маменькин сынок, экспонат для кунсткамеры. Знаешь, почему в Древнем Риме мужчины были такими воинами? У них не было тёщ и свекровей, живущих в одной квартире. Их сразу скармливали львам. Шучу, конечно. Или нет.
Его юмор, циничный и лёгкий, оказался лучшим лекарством. Гена стал её отдушиной, её группой поддержки. Он подбадривал её, давал советы и просто отвлекал от мрачных мыслей.
— Запомни, птичка моя, — говорил он, взмахивая расчёской, как дирижёрской палочкой. — Мужчина, который не может защитить свою женщину от собственной матери, — это не мужчина, а мебельный гарнитур. Красиво стоит, но пользы ноль. Тебе нужен не гарнитур, а как минимум Колизей. Чтобы надёжно и на века.
Тем временем судебные тяжбы выматывали. Луиза Борисовна наняла юриста, такого же скользкого и неприятного, как она сама. Они заваливали суд ходатайствами, приводили лжесвидетелей. Но Ольга, Катин адвокат, была на высоте. Она хладнокровно, пункт за пунктом, разбивала их доводы, предоставляя неопровержимые доказательства — Катины банковские выписки, подтверждающие, что деньги от продажи её добрачной квартиры пошли прямиком на счёт застройщика.
Однажды вечером, после очередного изматывающего дня, Катя сидела на кухне, тупо глядя в чашку с остывшим чаем. Денег катастрофически не хватало. Все сбережения уходили на адвоката. Она чувствовала себя загнанной в угол. В этот момент в кухню вошла Луиза Борисовна. Вид у неё был на удивление спокойный.
— Знаешь, Катя, — начала она без предисловий. — Я тут подумала. Вся эта грызня… она не к добру. Может, мы всё-таки договоримся?
Катя насторожилась. — Я вас слушаю.
— Я отзову свой встречный иск. А ты… ты мне просто поможешь. По-семейному.
— Чем же я могу вам помочь? — с ледяной вежливостью спросила Катя.
— Мне нужна машина, — просто сказала Луиза Борисовна. — Я уже немолодая, здоровье не то. На дачу ездить тяжело, в поликлинику. Семён вечно на работе. А так бы я села и поехала. Мне не нужен лимузин. Что-нибудь простое, наше, отечественное. Новое. Ты же хорошо зарабатываешь. Помоги матери. И мы забудем всё, как страшный сон.
Катя смотрела на неё и не верила своим ушам. В разгар судебной войны, когда они делили метры и рубли, эта женщина требовала у неё денег на машину! Это было верхом цинизма и наглости.
— Вы в своём уме, Луиза Борисовна? — выдохнула Катя. — Я живу в долг, чтобы оплатить адвоката, который защищает меня от вас! А вы просите у меня машину?
— Я не прошу, я предлагаю сделку! — повысила голос свекровь. — Это цена мира в семье! Или ты хочешь продолжать эту войну? Подумай о Семёне! Он совсем извёлся, бедный мальчик!
— О Семёне я уже подумала, — отрезала Катя. — Мой ответ — нет.
Скандал был грандиозным. Но он же стал для Кати последней каплей. Она поняла, что должна не просто отсудить свою долю. Она должна вырваться из этого болота полностью.
На следующий день она пришла на работу с горящими глазами. — Вероника Павловна, — сказала она хозяйке салона. — У вас есть минутка?
Вероника Павловна, строгая, но справедливая женщина, которая сама себя сделала с нуля, отложила бумаги. — Слушаю тебя, Катя.
— Я хочу больше работать. Я хочу больше зарабатывать. Я готова взять на себя любую ответственность. Управление, закупки, обучение новичков — всё, что угодно. Мне очень нужны деньги и карьерный рост.
Вероника Павловна посмотрела на неё долгим, оценивающим взглядом. — Я как раз собираюсь открывать новый филиал в спальном районе. Место перспективное, но его нужно раскручивать с нуля. Нужен управляющий. Человек, который не боится трудностей и будет пахать как проклятый. Думаешь, справишься?
— Справлюсь, — без колебаний ответила Катя.
Это был её шанс. И она вцепилась в него мёртвой хваткой. Следующие полгода превратились в один сплошной марафон. Днём она работала в старом салоне, вечерами — занималась подготовкой нового: контролировала ремонт, нанимала персонал, разрабатывала рекламную кампанию. Ночью — готовилась к судебным заседаниям. Она спала по четыре часа в сутки, питалась на ходу, но впервые за долгие годы чувствовала, что живёт. Она строила своё будущее.
Гена поддерживал её как мог. Привозил ей на новую точку контейнеры с домашней едой, делал массаж затёкшей шеи и травил анекдоты. — Катюха, ты выглядишь как Наполеон после Ватерлоо, — говорил он. — Но я верю, что твой остров Святой Елены будет где-нибудь на Мальдивах. Главное — не сдавайся. Помни, что бриллианты получаются из угля только под большим давлением. Ты наш бриллиант.
Суд, наконец, вынес решение. В пользу Кати. Суд признал её право на долю, пропорциональную вложенным средствам, что составило почти половину стоимости квартиры. Ответчикам, Семёну и Луизе Борисовне, предписывалось выплатить ей денежную компенсацию в течение трёх месяцев.
В тот вечер в квартире царила мертвая тишина. Луиза Борисовна лежала в своей комнате, изображая сердечный приступ. Семён пришёл к Кате.
— Кать, — начал он, глядя в пол. — Поздравляю. Ты победила. Ты довольна?
— Я не воевала, Сёма. Я защищалась, — устало ответила она. — А теперь я хочу, чтобы вы как можно скорее выплатили мне деньги. Я хочу уйти.
— Куда ты уйдёшь? — в его голосе проскользнула паника. — Кать, давай начнём всё сначала. Без мамы. Снимем квартиру, будем жить вдвоём. Я люблю тебя.
Катя посмотрела на него. На своего когда-то любимого мужа. И не почувствовала ничего. Ни злости, ни обиды. Только пустоту и лёгкую брезгливость. — Слишком поздно, Семён. Ты свой выбор сделал давно, когда позволил своей матери вытирать об меня ноги. Когда пытался обманом лишить меня всего. Любовь не живёт там, где есть предательство. Прощай.
Новый салон «Шарм-Престиж» открылся с помпой. Шарики, шампанское, скидки первым клиентам. Катя, в элегантном брючном костюме, с новой стильной стрижкой, встречала гостей. Она была хозяйкой. Уверенная, сильная, красивая. За полгода она превратилась из забитой «клуши» в успешную бизнес-леди.
Деньги от суда Семён и Луиза Борисовна, скрипя зубами, выплатили. Им пришлось взять огромный кредит. Катя добавила свои накопления и купила небольшую, но уютную однокомнатную квартиру в новом доме.
За неделю до своего окончательного переезда она сделала последнюю вещь. Она припарковала под окнами своей старой квартиры новенькую «Ладу Гранту», вишнёвого цвета, перевязанную огромным подарочным бантом. Она положила ключи и документы в конверт и молча протянула его Луизе Борисовне, которая вышла на её звонок.
Свекровь недоверчиво взяла конверт, открыла его. Её глаза расширились от изумления. — Это… мне? — прохрипела она.
— Вы хотели машину. «Вот она», —спокойно сказала Катя. — Считайте это компенсацией за моральный ущерб. Ваш. И мой. Мы в расчёте. Больше я вам ничего не должна.
Она развернулась и пошла к такси, которое ждало её у подъезда с последними коробками. Она не оглянулась. Она знала, что Луиза Борисовна стоит там, у окна, с ключами в руках, и смотрит на машину, которая стала символом её поражения. Она получила то, что хотела, но потеряла всё: власть над невесткой, спокойствие сына, уважение.
Семён остался жить с матерью. Их квартира, за которую они так боролись, теперь была в залоге у банка. Он работал на своей скучной работе, вечерами слушал причитания матери, которая теперь жаловалась на дорогие запчасти и цены на бензин. Он несколько раз пытался звонить Кате, писал жалкие сообщения. Но она не отвечала. Его наказанием стала та самая жизнь, которую он выбрал, — под каблуком у мамы, без любви и без будущего.
Катя же расцвела. Её салон стал самым популярным в районе. Она собрала прекрасную команду. Гена перешёл работать к ней, став её правой рукой и лучшим другом. Анна Львовна и Ольга часто заходили к ней в гости. Это была её новая семья. Настоящая. Та, где тебя ценят, уважают и поддерживают.
Однажды, в годовщину открытия салона, они устроили небольшой праздник. Гена, подняв бокал с шампанским, произнёс тост: — Друзья! Я хочу выпить за нашу королеву, Екатерину Великую! Которая построила свою собственную империю не на костях врагов, а на фундаменте своего таланта и силы духа! Катюша, ты доказала, что лучшая месть — это оглушительный успех. Ура!
Все засмеялись и зааплодировали. Катя улыбнулась. Она была счастлива. Не той тихой, придуманной радостью, а настоящим, полнокровным счастьем. Она знала, что впереди ещё много всего, но теперь она ничего не боялась.
Интересно, а научилась ли Луиза Борисовна хотя бы правильно парковаться?
От автора:
Благодарю за то, что остались с героями до конца их пути.
Ваше мнение о их поступках имеет для меня значение.
Я ценю и внимательно читаю все комментарии, а отметки «лайк» — это стимул писать дальше.