В Мельбурне в декабре можно было жарить яичницу на капоте и не переживать, что она остынет. +43 °C, асфальт мягкий, как масло, кондиционер работает на пределе и всё равно выдаёт воздух температуры «ну хоть не кипяток».
Я сидел в тени, пил тёплую воду (потому что холодная уже успела нагреться) и думал, что мне срочно нужна противоположность. Не просто «прохлада», а настоящая зима: снег, мороз, ветер, который делает из лица скульптуру.
Открыл карту и начал искать. «Где зимой всё по-серьёзке?» — «Россия». «Где в России холоднее всего?» — «Крайний Север». Через пару дней билет в Москву был куплен. Друзья пытались убедить, что это безумие. Но в +43 °C спорить о чьём-то безумии бессмысленно — мозг и так уже расплавлен.
А в России меня удивило абсолютно всё.
Москва: 10 веков в одном лифте
Первый день — Красная площадь. Храм Василия Блаженного стоит так уверенно, что кажется, он меня ещё помнит с прошлой жизни. У нас в Мельбурне самое древнее здание — 1839 год, и мы им гордимся. Тут, если скажешь «1839», на тебя посмотрят с сочувствием: «А, ну совсем новостройка».
Москва ощущалась как лифт, в котором застряли 10 веков: князь в кольчуге, купец с пушниной, архитектор сталинской эпохи, офисный менеджер с ноутбуком и я в пуховике, который впервые видит снег. Никто не знает, кто выйдет на какой этаж, но всем любопытно.
На улицах пахло глинтвейном, в переходах играли музыканты, а я каждый раз останавливался, чтобы рассмотреть здания. Тут кирпич с облупившейся краской, там мозаика, а дальше стеклянная башня, в которой отражается храм. В Мельбурне так века не пересекаются — у нас максимум старое кафе напротив нового торгового центра.
Поезд: 20 часов в другой мир
Из Москвы в Архангельск — 20 часов на поезде. В Австралии поезд — это способ доехать из пункта А в пункт Б и, возможно, опоздать. В России поезд — это событие.
В купе было тепло, окна покрывались морозными узорами, а проводница предлагала чай в стаканах с тяжёлыми подстаканниками. За окном — поля, леса, замёрзшие реки, редкие деревни с заборами, которые, кажется, строили «на глаз и по настроению».
Я ехал с дядей-преподавателем и его студентами. Они говорили по-русски, иногда переводили для меня, но чаще я просто слушал, ловил знакомые слова и пытался угадать смысл. В Австралии я привык к тишине в поездах, а здесь люди общаются так, что за пару часов знаешь историю всей семьи соседа.
Мурманск: город без дневного света
Когда я вышел на перрон в Мурманске, было ощущение, что время застряло между поздним вечером и ранним утром. Полярная ночь: солнце выглядывает ненадолго, а остальное время город живёт в мягком синем свете.
Но мрачным он не был. Гирлянды висели даже на заборах, музыка играла из магазинов, на центральной площади стояла ёлка, у которой дети катались на санках.
В Австралии зима — это повод для тихой грусти. В Мурманске зима — повод устроить праздник и позвать всех соседей.
Териберка: там, где кончается земля
Дорога в Териберку заняла несколько часов. Сначала лес, потом редкие деревни, потом только белая пустота. Метель билась в лобовое стекло, ветер тряс машину, и казалось, что мы едем в никуда.
Териберка встретила нас ледяным ветром. Баренцево море сливается с Северным Ледовитым океаном, и горизонт исчезает в сером тумане. Здесь нет привычного шума волн — море тихое, почти равнодушное, как человек, который уже всё видел.
Мы пошли к берегу. Лёд под ногами хрустел, снег скрипел, а ветер пытался унести капюшон. Я шёл осторожно, но всё равно поскользнулся — нога ушла в воду. И замёрзла так быстро, что ботинок остался сухим.
На пляже стояли ржавые остовы кораблей, из которых торчали металлические рёбра. Пейзаж выглядел так, будто здесь снимали фильм о конце света. И оказалось, что правда — именно здесь снимали «Левиафан».
Полярная магия
Вечером мы вышли к морю ещё раз. Снег отражал редкий свет, и всё вокруг светилось мягким серебром. Небо было тяжёлым, серым, но в разрывах туч виднелись звёзды.
Ветер на мгновение стих, и стало так тихо, что слышно, как снег скрипит под сапогами. Я стоял на краю земли и думал, что именно за этим сюда и приехал — почувствовать, как мир может быть огромным и при этом безмолвным.
"У нас такого нет!"
Возвращение с моряками
В Мурманске я сел на самолёт до Москвы. Почти все пассажиры были моряками. К моменту взлёта они уже праздновали… что-то. Может, успешный рейс, может, просто то, что летят домой.
— У тебя есть кенгуру? — спрашивает сосед.
— Нет.
— А в Австралии вообще кто-то живёт без кенгуру?
— Конечно. У некоторых вместо них овцы…
Мы разговаривали на смеси русского, английского и мимики. Слово «ещё» звучит одинаково на любом языке.
Почему я хочу вернуться
Север остался в голове. Хочу проехать по Транссибу до Владивостока, выучить русский и однажды сказать «Здравствуйте» так, чтобы мне не налили 50 грамм в ответ.
Вот так я прилетел в Россию и оказался на другом конце Земли.
А вы бы куда отвезли иностранца, чтобы он влюбился в Россию? Пишите в комментариях, ставьте лайк и подписывайтесь — вдруг я приеду и проверю ваш совет.