В Мшанцах, Тхоровке и Кумановке знали: если к деревне приближается быстрый, тяжёлый стук копыт – жди беды. Барин сорвался. Виктор Страшинский не умел ждать. Стоило слуге задержаться с «новенькой», он седлал своего рыжего жеребца и мчался за ней сам. Завидев знакомую фигуру, крестьяне бледнели и спешно прятали женщин – во дворе, в сенях, за печью.
Но скрыться от этого дьявола было невозможно. Страшинский хватал первых попавшихся – замужних, молоденьких, совсем ещё девчонок – без разницы. Он не спрашивал согласия – он брал любую. Ведь крепостная – собственность помещика. Хватало одного взгляда и кивка Страшинского – и новую жертву увозили в усадьбу в село Тхоровка. Туда, откуда не возвращались прежними.
Тех, кто сопротивлялся, ломали силой
Виктор Страшинский родился в 1785 году, получил хорошее наследство и крепко обосновался в Киевской губернии. У него была семья – жена и дети, но это не мешало ему держать в доме «гарем»: он годами растлевал и лишал чести тех, кто пришёлся ему по вкусу. Приглянувшихся крепостных селили в отдельном крыле усадьбы и держали под надзором. Даже в церковь или на короткую прогулку их выводили с провожатыми, чтобы исключить побег.
Жизнь невольниц полностью зависела от настроения хозяина, любое проявление воли каралось поркой. Сопротивлявшихся удерживали силой, пока хозяин не насытится. Покорных могли наградить платьем или монетой; тех, кто надоедал или вызывал раздражение, выгоняли, часто с побоями и оскорблениями. Нескольких наложниц Страшинский сам выдавал замуж за крестьян, но для большинства расставание оборачивалось позором и страхом.
Ему всегда была нужна «новая кровь»
Сластолюбивый Страшинский быстро терял интерес к любовницам и всегда требовал новых. Долгое время поиском очередной «игрушки» занимался крестьянин Есаул Ганах. В следственных документах сохранилось его редкое имя. По приказу хозяина он выбирал двух-трёх девушек и вёз их в Тхоровку. Позже, на допросе, Ганах уверял, что не знал, зачем они нужны, и лишь выполнял распоряжения. Он лукавил: вся округа знала, чем для девушек оборачиваются эти поездки. За 47 лет управления своими сёлами Страшинский, по подсчётам следователей, надругался над пятью сотнями женщин.
В Мшанцах, принадлежавших его дочери Михалине, говорили, что не осталось ни одной женщины, которую бы он не «испортил». Когда стало трудно найти «новую кровь», Ганах начал привозить барину несозревших девиц, тех, у кого могли ещё не начаться «краски». Если поиски затягивались, барин сам садился в седло и отправлялся на охоту за новой жертвой. В такие моменты он был особенно неразборчив: забирал первую попавшуюся, будь та свеженькой или уже побывавшей в его доме. Слишком юна? Замужем? Для него не существовало табу: он всегда удовлетворял свою похоть, даже если это означало для девушки гибель в муках.
Её выбросили в рваной рубахе у дверей родных
В Мшанцах всё чаще шептались: терпеть дальше невозможно. Почти в каждом дворе была женщина, чью судьбу подмял Виктор Страшинский. Крестьяне рискнули обратиться к местному священнику, отцу Ящинскому. Тот выслушал прихожан, проверил их слова и, убедившись в правде, подал жалобу в уезд. Так, в 1845 году началось следствие.
Первые допросы потрясли даже видавших виды чиновников. Женщины рассказывали, как их забирали в усадьбу, готовили к свиданию с барином, а потом неделями не отпускали, пока он не пресытится ими. Родственники подтверждали, что девушки возвращались домой поруганными. Многие жертвы признались, что барин продолжал истязать их и после замужества. Некоторые даже говорили, что он заставлял их присутствовать при плотских утехах с другими.
В протоколах остались имена Федосьи и Василины: обе были совсем юными, обе умерли от сильного кровотечения после ночи в усадьбе. Федосья скончалась почти сразу, Василина – спустя несколько дней, выброшенная к дому родственников в рваной рубахе. Ещё упоминались Пелагея и Анна: их Страшинский сначала «прижил» у себя, а затем, растлил. Поначалу показания сыпались десятками, но вскоре всё изменилось. Страшинский начал действовать – кого запугивал, кому обещал облегчение повинностей, убеждая отозвать слова. Одна за другой семьи забирали свои показания.
Жена уверяла, что супруг «управлял поместьями с честью»
То, что начиналось как громкое дело, быстро превратилось в затяжную борьбу. Оказалось, что первые жалобы на Страшинского появились ещё в 1832 году, однако на них предпочли закрыть глаза. Подкуп и дворянский статус позволяли помещику десятилетиями избегать наказания. От первых жалоб до финального решения прошло без малого 25 лет. Четыре раза на Страшинского возбуждали судебные дела, и каждый раз следствие буксовало. Жертвы отказывались от показаний, свидетели внезапно «забывали» подробности, а местные чиновники тянули время.
Даже священник на очной ставке отрёкся от обвинений, утверждая, что видел лишь «плач родителей», но не сам факт блуда. Сам же помещик держался уверенно. Его стратегия была проста: «Я – дворянин, мне такое непозволительно. Я стар, болен, едва держусь на ногах». Он обвинял священника Ящинского и сельских старост в клевете, утверждал, что крестьяне хотят его погубить ради освобождения. Жена стояла за него горой: уверяла, что за десятилетия брака муж не давал ей повода для ревности. Она утверждала, что Страшинский «управлял поместьями с честью». Это выглядело нелепо, учитывая, что свидетельств против собрано было слишком много.
Мягкий приговор для 72-летнего больного барина
Несмотря на отказы, дело не закрыли. Вскоре крестьяне снова начали говорить. Кто-то решился после того, как в соседних селах нашлись женщины, готовые подтвердить их слова. Другие понимали, что молчание только развяжет барину руки. Медицинские осмотры подтвердили следы принуждения у крестьянок. И вновь в протоколах появлялись знакомые имена и новые ужасающие подробности. Волна признаний поднялась во второй раз, и на этот раз остановить её стало куда труднее.
В 1857 году дело добралось до Сената. Мнения разделились: одни требовали ссылки в Сибирь и каторги, другие – оставить «в подозрении». Император Александр II выбрал самое мягкое решение: отобрать у Страшинского имения и передать их в опеку государства, но не тронуть ни дворянский титул, ни свободу. 72-летний Страшинский, которого многие в округе считали чудовищем, вышел сухим из воды. Через четыре года крепостное право отменили, и судьба Страшинского, перепробовавшего почти всех женщин, оказавшихся в его власти, никого уже не волновала.
Подборка книг для тех, кто хочет идти дальше:
- «Россия крепостная. История народного рабства», Борис Керженцев
- «Крепостное право», Мария Баганова
- «Кому на Руси жить хорошо», Николай Некрасов
- «Путешествие из Петербурга в Москву», Александр Радищев
Читайте похожие материалы: