– Папа, ну нельзя же так! – голос Лики дрожал, выдавая нервное напряжение. – Мы ведь совсем о другом договаривались…
– Ах, вот как! – в голосе Игоря Ивановича зазвучали обиженные нотки. – Я, значит, ночей не спал, тебя растил, в люди выводил, а где же благодарность, где хоть капля сыновней любви, доченька?! – Он театрально взмахнул рукой. – Не уеду! Хочешь, силой выставляй, выноси меня из собственного дома!
Отец всегда воспитывал Лику в ежовых рукавицах. Мать сбежала с каким-то заезжим ловеласом, едва дочке исполнилось два года. Не прельстила ее сельская идиллия, манили огни больших городов, блеск и мишура. Игорь Иванович остался один, с крохой на руках. Больше не женился, помощи ни у кого не просил – привык все тащить на себе, гнуть спину в одиночку.
– Игорь, да хоть бы женился, что ли, – сокрушалась соседка, тетя Клава. – Куда мужику одному девчонку растить?
– Отец я ей, – ворчал Игорь Иванович. – А мачеха еще неизвестно какая попадется, добра не жди.
– Ну хоть мать свою сюда перевези, полегче бы тебе стало, – не унималась соседка.
– Клавдия Васильевна, вы лучше за своими детьми присмотрите, вон Настька ваша уже троих в подоле принесла, и все от разных, – отрезал Игорь Иванович и, нахмурившись, уходил в себя, словно захлопывая за собой дверь.
Лику он любил истово, но порядок в доме был возведен в культ: кровать – словно солдат на плацу, пол – белее первого снега. Огород же и вовсе являл собой торжество геометрии и агрономии. Параллельно с этим, дочь умудрялась таскать в дом всех бездомных котят, словно магнит притягивая пушистое сиротство, или заводила пеструю компанию цыплят и кроликов, превращая усадьбу в мини-зоопарк. И на это суровый отец смотрел сквозь пальцы, словно не желая гасить искру детской непосредственности.
Когда Лика расцвела, словно майская роза, и выбрала путь зубного врача, отец гордился ею безмерно. Сам он остался верен родной земле, продолжая жить в деревне и ежемесячно навещая дочь с гостинцами, словно посылая частичку дома в городскую суету. А когда Лика представила Степана, степенного и серьезного, как гранитная скала, отец одобрил выбор дочери, увидев в нем надежность и опору.
С появлением внуков Игорь Иванович и сам покинул деревенский уют, купив в городе домик с участком – не таким просторным, как родные поля, но вполне достаточным для души. Прошло несколько лет, и стены зашептали о необходимости перемен. На семейном совете решили доверить ремонт умелым рукам, а Игоря Ивановича, словно ценный экспонат, временно перевезти к дочери, подальше от строительной пыли и шума.
– Пап, ну всего-то полгода, – уговаривала она отца с ласковой настойчивостью. – Зато крышу тебе перекроем, как новенькую сделаем! И воду в дом проведем, наконец-то цивилизация! А полы и вовсе трухлявые, того и гляди провалишься.
– Да мне и так ладно, – ворчал Игорь Иванович в ответ. – Что хорошего в этой перемене? Только корни мои с места драть.
– Пап, ну что ты как маленький, – Лика начинала терять терпение. – Мы уже бригаду наняли, деньги за материалы отдали. Не упрямься, к зиме вернешься в свой дом, как в сказку!
– Деньги, что ли, девать некуда?! – возмутился старик, но в голосе уже чувствовалась усталость.
В итоге он все-таки переехал к дочери, хотя Лика давно отвыкла от отцовского ворчания. А с возрастом Игорь Иванович, казалось, стал еще капризнее. Все ему было невпопад, на новом месте он приживался, как сорное растение на чужой грядке.
– Что это у вас за ящик во всю стену? – бурчал он, разглядывая огромный телевизор. – Я в интернете видел, за него целое состояние отвалить надо!
– Это Степа себе на день рождения купил. Футбол смотреть, – объяснила Лика. – И фильмы тоже иногда смотрим.
– Баловство одно, только глаза портить, – ворчал Игорь Иванович. – Хоть бы занавесили эту чертовщину! А зеркало зачем на всю стену?
– Это шкаф, папа, – терпеливо пояснила Лика. – Очень удобно. А зеркала, чтобы видеть себя во весь рост.
– Глупость какая, ты же не в примерочной. Чего перед ним вертеться? Надел чистое, да и пошел, – пробурчал старик.
Для себя он облюбовал гостиную, хотя Лика с мужем планировали поселить его в бывшей детской. Но у Игоря Ивановича на этот счет были свои соображения, перечить которым было себе дороже.
– Я человек старый, сами знаете, ночью не раз приходится в туалет бегать. Через вас, что ли, перепрыгивать? Да и потом, тут хоть окна во всю стену, балкон – свету сколько! А вы мне каморку выделили, будто крысу какую. Стыдно такое людям показать, не то что знакомым!
– Хорошо, папа, живи тут, – примирительно сказала Лика. – Не будем делить шкафы и телевизор.
Но вышло совсем иначе. Уже через месяц Степан не то что забыл о футболе дома – перед матчем с ним, сияя, сбегала в спортбар даже Лика. Это был их единственный шанс глотнуть тишины, отдохнуть от бесконечного ворчания Игоря Ивановича. Дети на это время отправлялись к бабушке, матери Степана, и тоже были не против ненадолго сбежать от дедовской опеки.
Телевизор висел сиротливо, словно черный глаз, уставившийся в пустоту. Все новости Игорь Иванович предпочитал вылавливать из хрипящего радиоприемника, который теперь не умолкал ни днем, ни ночью. А в шесть утра под его бодрые трели дед начинал свою зарядку – изображал бег на месте и энергично размахивал гантелями. После пары таких утренних "марафонов" отражающие поверхности шкафа-купе пришлось экстренно менять на обычные дверцы.
– Папа, ну нельзя ли хоть чуточку осторожнее?! – Ликин голос звенел возмущением. – Ты ведь разбил уже два зеркала, а они, между прочим, как крыло самолета стоят!
– Что за чепуха! – отмахнулся Игорь Иванович. – У меня вон шкаф из карельской березы – хоть кувалдой по нему бей! А у вас тут что? Пыль да опилки, а не мебель. Не вздумайте мне, горе-дизайнеры, такую же ерунду при ремонте сотворить!
– Пап, ну кто сейчас так делает, – вздохнула Лика. – Ладно, оставим твою антикварную рухлядь в покое. А ведь я уже такой дизайн-проект наваяла – глаз не отвести!
– Благодарствую, не надо, – пробурчал Игорь Иванович. – Крышу перекройте, и будет с вас.
Впрочем, нашел отец и свои радости в городской жизни. Например, он пристрастился к долгим водным процедурам. Лика, помнившая, как отец в деревне баню топил раз в неделю по большим праздникам, диву давалась его внезапной страсти к купанию. А потом пришли счета за воду, и вся семья хором взмолилась, уговаривая Игоря Ивановича умерять свой водный энтузиазм и расходовать ресурс чуть экономнее.
– До чего дожили, воды родной жалеете! Эх, городские… А ведь я тебя, дочка, на руках носил, пеленки стирал, а теперь ванной попрекаешь, словно я последний кусок хлеба у тебя отнимаю.
– Папа, да принимай сколько влезет, я же не против, только счета как взлетят до небес, – Лика пыталась говорить мягко, но в голосе уже звенела усталость. – Давай хоть чуть-чуть бережнее.
– Ах, вот как! Может, мне теперь и к холодильнику подходить с опаской? Думать, достоин ли я куска колбасы? Не думал, не гадал, что выращу такую… такую дочь! – Игорь Иванович возвысил голос, словно обвинял весь мир в своей горькой участи.
Время плелось, словно улитка, ремонт близился к завершению, а Игорь Иванович, казалось, намертво врос корнями в городскую квартиру. Ему нравилось быть здесь, на полном пансионе у дочери, купаться в ее заботе, не задумываясь о завтрашнем дне. А то, что ее семья теснилась в спальне, пока он царствовал в просторной гостиной, его совершенно не трогало. Напротив, он с видом эксперта съездил проинспектировать ремонт в доме и вернулся, изрыгая пламя недовольства.
– Это что за издевательство?! – гремел он, словно Зевс, метая молнии. – Зачем вы мне тут все перекорёжили? Изуродовали нормальный дом, сделали какую-то кукольную коробку! И полы ваши теплые – да вы хоть представляете, сколько они электричества сожрут?! Я пенсионер, каждую копейку откладываю, а с вами точно по миру пойду.
– Папа, ну сколько же сил в это вложено, времени, нервов… – Лика умоляюще смотрела на отца. – Ну хватит тебе капризничать, как ребенку малому. Скоро все закончим, переедешь и отдохнешь от нас, от суеты городской.
– Да чего это ты меня, старого, выжить вздумала?! – возмутился Игорь Иванович, напуская в голос обиду. – Я так прикинул, вы тут все, как неприкаянные, вот и решил осесть, приглядеть за хозяйством. Мужа твоего, вон, от ящика зомбирующего оторвал. А там, глядишь, и зарядку вместе начнем. В здоровом теле – дух орлиный! А потом и обливаться ледяной водицей во дворе станем, всем миром. Какой пример внукам подадим – закаленные, румяные!
– Папа, у нас девятиэтажка, – вздохнула Лика, стараясь сохранять спокойствие. – Тут скорее тебе «Скорую» с полицией вызовут. После твоего обливания – прямиком в реанимацию.
– Глупости! Привыкнут! Зато потом клуб моржей организуем. Вон, соседки с палками бродят, а я мужиков подтяну – силу богатырскую возвращать будем!
– Папа, да мы тут вчетвером в этой клетушке еле помещаемся! Детям и то тесно, пока маленькие! – воскликнула Лика, чувствуя, как внутри закипает раздражение. – А ты надумал тут вечно жить.
– Ах ты неблагодарная! – заголосил Игорь Иванович, хватаясь за сердце. – Родного отца гонишь! А ведь я тебя, кроху, в детский дом не отдал. Кормил, поил, обувал, в школу водил, ночей не спал, учил уму-разуму! И вот, получаю в ответ нож в спину, удар под дых! Спасибо, доченька! Давай, вынеси это на всеобщее обозрение! Расскажи всем, как ты, бессердечная, больного, немощного старика выгоняешь зимовать в эту лачугу на краю света!
– Да ты же сам этот дом выбирал! – в голосе Лики клокотало возмущение. – Мы предлагали расшириться, купить квартиру рядом с нами.
– А нечего мне свои подачки совать! – рявкнул Игорь Иванович, и без того багровый от гнева. – Я еще не настолько обнищал, чтобы жить на ваши милости. И так ты меня, Лика, упреками заела. Будет этот домик моей летней резиденцией, понимаешь? А на зиму уж, будь любезна, подвинься, я здесь остаюсь. И только посмей меня выселять – подниму такой вой в прессе, что мало не покажется! Расскажу, как известная стоматологиня собственного отца из дому гонит. Мы, пенсионеры, тоже не бессловесные овцы!
– Теперь ты угрозами заговорил?! – Лика готова была взорваться. – Я тебе, конечно, благодарна, папа, за все… Но всему есть предел!
Вечером, выманив мужа и детей на прогулку, Лика выплеснула Степану накопившееся отчаяние. Они оба понимали: Игорь Иванович добровольно не уедет. И завоеванную комнату не отдаст ни за какие коврижки.
– Степа, я просто в тупике, – выдохнула Лика, и в голосе ее слышалась неприкрытая безнадежность. – Хоть самой беги на край света! Разве что хитростью его…
– Да уж, легче тараканов извести, чем твоего отца обратно в его хоромы заманить, – обреченно вздохнул Степан. – Давай думать, что может его отсюда выкурить? Какая приманка сработает?
– Не знаю, папа нас точно не боится. Считает себя самым хитрым стратегом, – ответила Лика, вглядываясь в гаснущие огни заката. – Главное – не упустить момент. Иначе он здесь насовсем пропишется. И будем мы потом вспоминать эту жизнь вчетвером в одной комнате, как лучшие годы нашей жизни… С сарказмом, разумеется.
Спасение пришло оттуда, откуда его совсем не ждали. Игорь Иванович, предаваясь своим неспешным водным ритуалам, не всегда отличался кристальной аккуратностью. А судьба, словно злобный ростовщик, выжидала момента. Соседка снизу, как назло, только что закончила свой блистательный ремонт, о стоимости которого шептался весь подъезд, жонглируя совершенно невообразимыми суммами. Истина же была погребена под слоями лака и позолоты, известная лишь самой хозяйке этих роскошных апартаментов. И вот, словно гром среди ясного неба, Игорь Иванович умудрился устроить ей персональный потоп.
Когда Лике позвонил отец, его голос дрожал от ужаса, а слова казались бессвязным бредом.
– Дочка, молю, приезжай скорее! Тут какая-то фурия ломится в дверь. В халате, как разъяренная мегера, требует немедленно перекрыть воду.
– Что случилось, папа? – с тревогой уточнила Лика. – Неужели это кто-то из соседей?
– Да эта ведьма снизу, со своим проклятым ремонтом, – прошептал Игорь Иванович, словно боясь, что его подслушают. – Я только задремал в ванной на пять минуточек…
– Все понятно! – отрезала Лика в трубку, и в ее голосе засквозили стальные нотки. – Перекрывай воду! Я скоро буду.
– Ты только, ради бога, не пускай ее в дом, – взмолился Игорь Иванович. – Она так кричит, будто ее режут. Чует мое сердце, денег потребует, да таких, что нам до пенсии не расплатиться.
У дверей квартиры Лику поджидала разъярённая женщина в цветастом халате, словно сошедшая с полотен Кустодиева. Не дав опомниться, она повлекла Лику этажом ниже, демонстрировать последствия потопа. Основной удар приняла на себя глянцевая гладь натяжного потолка, вспузырившаяся предательским пузырем. Масштабы бедствия, к счастью, не тянули на вселенскую катастрофу, и гнев соседки, представившейся Розой, немного поутих. В голове Лики созрел дерзкий план.
– Простите, что впутываю вас в наши семейные дрязги, – с мольбой в голосе начала она. – Но не могли бы вы немного преувеличить ущерб? Скажите, что тут убытков на миллионы? Это наш единственный шанс выжить папу из квартиры. Он жуткий скряга, платить точно не станет.
– Ох, тоже воюете с родителями? – Роза сочувственно вздохнула, прижимая руку к сердцу. – Конечно, помогу, чем смогу. Мне-то что, главное, чтобы вы мне потом потолок восстановили.
– Разумеется! – Лика засияла. – Огромное вам спасибо! Вы ангел-хранитель!
– Да бросьте, – усмехнулась Роза, в ее глазах мелькнул озорной огонек. – Я своих стариков только недавно сплавила в область. Зато теперь живу как королева! Ну что, пойдемте, устроим ему «веселую жизнь»?
Их импровизированный спектакль для единственного зрителя превзошел все ожидания. Игорь Иванович сначала забаррикадировался в туалете, словно в неприступной крепости, потом перешел к привычным обвинениям дочери во всех смертных грехах. В общем, остался верен себе. Когда Роза, довольная своей ролью, удалилась, Лика напустила на себя строгое выражение и произнесла…
– Всё, папа, доигрались, – обреченно вздохнула Лика. – Сам знаешь, какой там ремонт. Я уже видела последствия в соседской квартире, ты натворил бед на славу!
– А ты скажи, что меня тут и в помине не было. Нет такого жильца, понимаешь? – Игорь Иванович хитро подмигнул, словно фокусник, достающий кролика из шляпы. – Хотя, если разобраться, это все вы виноваты. Не могли, что ли, квартиру на первом этаже купить? Я ведь всего третий раз в ванне заснул. В прошлые-то обошлось!
– Ну, конечно, а миллионы на ремонт мы с чего возьмем? Ты готов расплачиваться за свои водные процедуры?
– А нет у меня таких миллионов! – отрезал Игорь Иванович, спешно собирая свои вещи. – И вообще, я по прописке в другом месте живу. Раз ремонт закончен, то и поеду я. Загостился у вас, дочка, отвези-ка меня домой.
Не веря свалившемуся на нее счастью, Лика поспешила отправить отца в его родные пенаты. Тот больше и словом не обмолвился о том, чтобы рассматривать ее квартиру в качестве дачного пристанища. Перспектива выплачивать соседке внушительную компенсацию за испорченный ремонт быстро излечила Игоря Ивановича от ностальгии по городской жизни. Тем более что теперь у него дома есть своя ванна, и дочь предусмотрительно позаботилась об этом. И никакого риска затопить соседей, предаваясь водным нежностям.
С уходом Игоря Ивановича из их жизни, словно туча рассеялась над домом Лики. Дети вновь обрели личное пространство в освободившейся комнате, Степан, позабыв про шумные бары, с удовольствием расположился перед телевизором с любимым футбольным матчем, а Лика, ликуя, вернула зеркальные дверцы на шкаф, отражающие теперь не угрюмую реальность, а счастливые улыбки.
С Розой, их новой соседкой снизу, завязалась крепкая дружба. Недолго думая, Лика с мужем помогли ей с ремонтом, оплатив перетяжку потолка, и теперь их дома стали продолжением друг друга – двери всегда открыты для дружеских визитов. Игорю Ивановичу об этом никто не расскажет – пусть и дальше тешит себя иллюзией, будто ловко избежал последствий своей безответственности.