Если спросить у петербургских краеведов, что им известно об улице Чехова, то они наверняка ответят, что на ней жили издатель и журналист Алексей Суворин, а также поэт и литературный критик Николай Энгельгардт. Особо дотошные вспомнят, что здесь, в доме №10, изобретатель Петр Фрезе создал первый русский автомобиль… Но мы хотим рассказать вам о других жителях этой улицы. О двух сестрах – Ирине и Людмиле Морозовых, выживших в самое страшное время в истории их родного города…
Текст: Ольга Дятко, фото предоставлены президентской библиотекой им. Б. Н. Ельцина
Безжалостное кольцо блокады вокруг Ленинграда сомкнулось 8 сентября 1941 года. Осажденный город медленно погружался в адский ужас: нескончаемые бомбардировки, почерневшие остовы обгоревших зданий, полыхающие пожары, завалы на улицах и очереди в магазинах. «Мы жили на дрожащей земле, под воющим небом, – писала в октябре 1941-го поэтесса Ольга Берггольц, которую называли «голосом блокадного Ленинграда». – Наш слух работал без нашего контроля, ловя каждый звук – не сирена ли? Не свист ли бомбы или снаряда? Не немецкий ли самолет? Наш или немецкий? В меня или не в меня?» Тогда, в первые месяцы блокады, на улицах Ленинграда было установлено полторы тысячи громкоговорителей, транслировавших во время вражеских налетов сухой и тревожный звук метронома: ритм 150 ударов в минуту – значит, объявлена воздушная тревога, медленный стук – отбой…
А вскоре в городе появились новые беспощадные вестники смерти – мучительный голод и лютый холод. Зима 1941/42 года выдалась особенно суровой. Истощенные люди нередко умирали прямо на улицах… Многие уезжали в эвакуацию, покидали город по льду Ладожского озера, по нему же скудным ручейком поступало в Ленинград продовольствие. И хотя ленинградцы называли этот путь Дорогой жизни, преодолеть его удавалось далеко не всем. Караваны с людьми и продуктами безжалостно бомбили немецкие самолеты и обстреливали вражеские корабли…
А те, кто остался в Ленинграде, работали и выживали, несмотря ни на что. Некоторые из них писали письма и дневники, искренне рассказывая об изнурительной борьбе со смертью. В числе этих сохранившихся и пожелтевших от времени драгоценных страниц – дневники и переписка двух сестер: Ирины и Людмилы Морозовых, живших на улице Чехова в доме №16. Это история о том, как блокада изменила жизнь и судьбу двух юных ленинградских студенток. Родственники бережно хранят дневники, рисунки и письма, которые сестры отправляли друг другу, друзьям и родным во время бесчеловечной фашистской осады города на Неве.
«САМОЕ ЛУЧШЕЕ, КОНЕЧНО, ЖИТЬ В ЛЕНИНГРАДЕ…»
Когда началась Великая Отечественная война, Ирине Морозовой исполнилось 22 года, а ее младшей сестре, Людмиле, – всего 18. Родились они в обычной семье: отец был инженером, а мать – домохозяйкой.
Довоенная жизнь шла своим чередом. Ирина увлекалась живописью и очень любила рисовать. Кроме того, она училась игре на фортепиано. Окончив школу, поступила в Ленинградский политехнический институт. Во время учебы в вузе выяснилось, что Ирина – хороший организатор. Она активно занималась общественной работой, стала членом бюро ВЛКСМ своего факультета, политруком школы медсестер, организовала при институте курсы медсестер запаса. В 1939–1940 годах работала в больницах Ленинграда, включая Центральный Красноармейский госпиталь.
Младшая, Людмила, тоже училась в музыкальной школе по классу фортепиано и мечтала о профессии, связанной с кино. В 1940 году, после окончания средней школы, она стала студенткой Ленинградского института киноинженеров. Впереди у обеих сестер была целая жизнь.
Но Великая Отечественная война нарушила все планы.
В июне 1941 года Ирина и Людмила устроились на работу в эвакогоспиталь №1170, который находился на набережной Обводного канала. Пережив первую, самую страшную блокадную зиму, летом 1942 года Людмила вместе с матерью Агриппиной Ивановной эвакуировались по Ладоге. Тогда же Людмила начала вести дневник и назвала его так: «Записки о жизни и приключениях с 16 июля 1942 года Морозовых Людмилы Владимировны и Агриппины Ивановны». Начинается он словами: «С Ленинградом распрощались 16 июля 1942 года. Навсегда ли, нет ли? Никто не знает…»
И буквально сразу идет подробный рассказ о том, как происходила эвакуация: «Самое трудное было – переправа через Ладожское озеро. Не то что трудно, но просто жуткий день, вернее, сутки…» А потом Морозовых ждал очень долгий путь в чужие края: «Как ужасно надоело ехать… Уже месяц, как мы в дороге…» – записывает Людмила в своем дневнике.
В Ташкенте девушка поступила в Ленинградский политехнический институт, который находился там же в эвакуации. Она очень скучала по своему родному городу и сделала в дневнике такую запись: «Самое лучшее, конечно, жить в Ленинграде (довоенном), и где бы мы ни жили, все будет плохо и не сравнится с Ленинградом. Всегда будем стремиться туда…» Людмила с нетерпением ждала вестей от сестры Ирины. Переписка между сестрами не прекращалась все блокадные годы.
«КОНЧИЛИСЬ МОИ РАБОЧИЕ СУТКИ»
Ирина Морозова эвакуироваться не захотела. Она приняла решение остаться в осажденном городе, окончила краткосрочные курсы операционных сестер и сестер-гипсовальщиц. Девушка была занята в перевязочной и операционной нескольких отделений госпиталя №1170.
Несмотря на тяжелый график работы, скудное питание и отсутствие нормальных условий для жизни, она умудрялась еще готовить доклады («Столбняк» и «Специфика работы сестры в сортировочном госпитале») и выступать с ними на госпитальных конференциях. Да еще и продолжала по-прежнему заниматься общественной работой, проводила для персонала «политинформации и занятия». И что уж совсем удивительно – не оставляла занятия рисованием! Выздоровевшие бойцы увозили с собой свои портреты, выполненные Ириной. А в маленьком блокноте она зарисовывала цветными карандашами своих коллег-медсестер. Мало того, Ирина успевала писать стихи для стенгазеты, а сослуживцы вспоминали о ней как о хорошей шахматистке!
Но вот что она записывает в дневнике 6 августа 1942 года: «Работаю сутки, уже устала – это все мои ноги подводят. Славный мальчуган был сейчас на перевязке – 1925 года рождения, стоит босиком и говорит: «Где мои пимы?» Странно слышать здесь это название обуви. Мальчуган славный, говорит, как взрослый, да и не зря: ведь пулеметчиком был». А вот запись, сделанная на следующий день: «Кончились мои рабочие сутки. Устала: 101 перевязка – не шутка! Опять отнялись пальцы, едва пишу».
Спустя два месяца, 10 октября, она пишет: «…Суточное дежурство сдала лишь в 11 часов утра. Завтрак из пшенной каши с кусочком масла не утолил моего голода: я съела весь хлеб. А ведь надо сэкономить, завтра идти к бабусе, снести ей, да и… вообще. Что это за отсутствие воли?»
ЖИЗНЬ В ПИСЬМАХ
Ирина Морозова вела обширную переписку с друзьями и родными. В письме сестре Людмиле в августе 1943 года она сообщала, что тяжело заболела и очень хочет побыстрее выздороветь: «О, скорее бы стать нормальным человеком. Как я понимаю страдания больных!»
Несколько писем от родных и друзей, адресованных Ирине в 1944 году, посвящено освобождению Ленинграда от блокады. «Первые слова в этом письме хочу посвятить величайшему событию 1944 года – освобождению нашего города от когтей фашистских зверей», – писал Ирине однокурсник из Свердловской области.
А вот что Ирина Морозова написала сестре в мае 1944 года: «Сижу у репродуктора. Слушаю концерт Фрейдкова (Борис Фрейдков – оперный певец, бас. – Прим. ред.) из филармонии… вот пишу это письмо… Мамочка и Люсенька, милые мои, хорошие, родные, пишу письмо и ясно вижу вас. Вам, знаю, тяжелы края чужие. Как мне здесь каждый час без вас. Как часто я мечтаю о прошедшем и вспоминаю все далекое «давно». И всех друзей, сейчас уже ушедших, всех тех, кому уж в жизни все равно… Дорогие мои, очень прошу вас не смеяться, правда: это первое, вдруг сочинившееся стихотворение».
Во время войны Ирина Владимировна продолжала самостоятельно заниматься по учебникам и не прерывала связи с преподавателями и студентами Политехнического института. В 1944 году доктор технических наук, профессор Ленинградского политехнического института Хрисанф Кетов в письме советует Ирине Морозовой, как поступить с выбором темы для дипломного проекта и как пройти преддипломную практику.
СНОВА ВМЕСТЕ
С окончанием войны и наступлением мирной жизни семья Морозовых воссоединилась: вернулись из эвакуации Людмила и Агриппина Ивановна. Судьба распорядилась так, что обе сестры окончили Ленинградский политехнический институт. Людмила Владимировна работала в проектных институтах инженером, старшим инженером, руководителем группы. Занималась автоматизацией производственных процессов на предприятиях целлюлозно-бумажной промышленности и внедрением последних достижений в области автоматизации управления.
Ирина Владимировна окончила Ленинградский политехнический институт с красным дипломом по специальности «полиграфические машины», в дипломной работе представила конструкцию линотипа. Окончив вуз, с 1946 года работала в конструкторском бюро завода Ленполиграфмаш. С 1951 года стала ведущим инженером Центрального проектно-конструкторского и технологического бюро химического машиностроения.
На протяжении многих лет Ирина Владимировна Морозова руководила советом ветеранов госпиталя №1170, в котором работала в годы блокады. Она награждена медалями «За оборону Ленинграда» и «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.».
Личный архив семьи Морозовых оцифрован и размещен в фонде Президентской библиотеки.
Редакция благодарит Президентскую библиотеку им. Б.Н. Ельцина за помощь в подготовке материала.
