— Оля! Я ухожу.
Ольга замерла с тарелкой в руках, не донеся её до раковины. Вода тихо журчала, наполняя кухонное пространство единственным мирным звуком в оглушающей тишине, повисшей после слов мужа. Она медленно обернулась. Игорь стоял в дверях, уже одетый в выходную куртку, с дорожной сумкой у ног. Не той, с которой они ездили в отпуск, а новой, дорогой, из тёмной кожи.
— Куда ты уходишь, Игорь? — её голос прозвучал глухо, словно чужой. — К маме? Вы опять поссорились?
Он усмехнулся, но усмешка вышла кривой и злой.
— Не к маме, Оля. Я ухожу навсегда. К другой женщине.
Тарелка выскользнула из её ослабевших пальцев и с оглушительным звоном разлетелась на сотни осколков по кафельному полу. Ольга инстинктивно отшатнулась, чтобы не порезаться, и этот простой физический рефлекс на мгновение вернул её в реальность.
— К… какой другой женщине? — прошептала она, глядя на него широко раскрытыми глазами, в которых плескался ужас. — Ты что, с ума сошёл? У нас же дети! Маша, Кирюша…
— А вот не надо прикрываться детьми! — рявкнул он, и его лицо исказилось от раздражения. — Вечно ты ими прикрываешься! Дети, дети… Я тоже жить хочу! Понимаешь? Жить, а не существовать в этом болоте!
Он пнул свою сумку, и она отлетела к стене.
— Какое болото, Игорь? Мы же… мы же всё вместе делали. Квартиру эту выплачивали, дачу строили… Я думала, у нас всё хорошо.
— У тебя всё хорошо! — он ткнул в неё пальцем. — У тебя всё по расписанию: работа в твоей библиотеке за три копейки, дети, борщи. А я? Я задыхаюсь! Мне сорок лет, Оля! Сорок! А что я видел в жизни? Только работу и твой кислый вид по вечерам!
Она смотрела на него, и мир рушился. Пятнадцать лет брака, двое детей, общие мечты — всё это сейчас превращалось в пыль под его грубыми, жестокими словами.
— Но я… я же старалась, — слёзы подступили к горлу, мешая говорить. — Я уставала, да. С Машей уроки, у Кирилла садик, кружки… Ты же сам говорил, что хочешь, чтобы дети были развитыми.
— Хватит! — отрезал он. — Я всё решил. Светлана… она другая. Она лёгкая, весёлая. Она живёт для себя, для радости. С ней я чувствую себя мужчиной, а не банкоматом и извозчиком.
Светлана. Имя больно резануло по сердцу. Та самая блондинка из его отдела, про которую он как-то обмолвился на корпоративе. «Эффектная дама», — сказал он тогда с восхищением. Ольга тогда лишь улыбнулась, уверенная в их с Игорем крепости. Какая же она была дура.
— И что теперь? — она сглотнула солёный комок. — Ты просто бросаешь нас?
— Почему бросаю? Я буду помогать. Алименты платить, как положено. Не переживай, с голоду не умрёте. Квартира остаётся вам, я не зверь. Машину заберу, она на меня оформлена. Дачу… дачу продадим, деньги пополам. Мне на первое время нужно будет обустроиться.
Он говорил об этом так буднично, словно обсуждал покупку продуктов на неделю. А потом, видя её окаменевшее лицо, добавил фразу, которая стала последним гвоздём в крышку гроба их семьи.
— Да и что ты так убиваешься? Подумаешь. Найдёшь себе ещё кого-нибудь. Хотя… — он окинул её презрительным взглядом с ног до головы, задержавшись на стареньком домашнем халате и уставшем лице. — Кому ты нужна в твоём возрасте, да ещё и с двумя детьми? Прицеп никому не нужен, Оля. Пойми это.
В этот момент что-то внутри неё сломалось. Обида, унижение, боль — всё это смешалось в один раскалённый сгусток ярости. Она выпрямилась, и слёзы мгновенно высохли.
— Вон, — сказала она тихо, но с такой ледяной ненавистью, что он даже отступил на шаг.
— Что?
— Вон пошёл отсюда! — закричала она, и голос её сорвался. — Со своей сумкой, со своей Светланой! Чтобы духу твоего здесь не было! Алименты он платить будет! Благодетель нашёлся! Убирайся!
Он не ожидал такой реакции. Он привык видеть её тихой, покладистой, всегда готовой сгладить острые углы. А сейчас перед ним стояла фурия.
— Ты пожалеешь об этом, — процедил он сквозь зубы, подхватывая сумку.
— Это ты пожалеешь! — выкрикнула она ему в спину. — Ты ещё приползёшь, да поздно будет!
Хлопнула входная дверь. Ольга осталась одна посреди кухни, засыпанной осколками их прошлой жизни. Она сползла по стене на пол, не обращая внимания на битое стекло, и зарыдала. Беззвучно, сотрясаясь всем телом, оплакивая не столько уход мужа, сколько своё растоптанное достоинство и разрушенные мечты.
В кармане халата что-то зашуршало. Она машинально сунула туда руку и нащупала маленький бумажный прямоугольник. Лотерейный билет. Тот самый, который она купила три дня назад на сдачу в продуктовом, поддавшись внезапному порыву. Продавщица тогда сказала: «Возьмите, счастливый будет!» Ольга лишь усмехнулась. Какое уж тут счастье.
Она сидела на полу ещё долго, пока из детской не донёсся сонный голос Маши: «Мам, что там разбилось?»
Ольга вздрогнула, быстро вытерла слёзы и поднялась.
— Ничего, доченька, — крикнула она, стараясь, чтобы голос звучал ровно. — Это я тарелку уронила. Спи, всё хорошо.
Она взяла веник и совок и начала аккуратно сметать осколки. С каждым движением в её голове крепла одна-единственная мысль. Он не знал. Он ничего не знал. Когда он говорил свои жестокие слова, когда с презрением смотрел на неё, он и понятия не имел, что этот маленький, забытый в кармане халата билетик уже изменил её жизнь навсегда.
Тираж прошёл вчера вечером. Она совсем забыла проверить, замотавшись с делами. Дрожащими руками она достала телефон, открыла сайт лотереи и ввела номер билета. Сердце колотилось так, что, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди.
Зелёная надпись на экране ослепила её.
«Поздравляем! Ваш выигрыш составил 68 000 000 рублей».
Ольга закрыла рот рукой, чтобы не закричать. Шестьдесят восемь миллионов. Она несколько раз перечитала сумму, не веря своим глазам. Этого не могло быть. Это какая-то ошибка. Но цифры на экране не менялись.
Она снова опустилась на стул, но теперь это было не от горя, а от шока. В голове проносились его слова: «Кому ты нужна с двумя детьми?»
Она горько усмехнулась. Теперь она знала ответ. Она нужна самой себе. И своим детям. А он… он свой выбор сделал. И он никогда не узнает, от чего отказался.
Первым делом, придя в себя, Ольга позвонила сестре. Лена, её младшая сестра, была человеком дела. Резкая, прагматичная, она всегда называла вещи своими именами.
— Лен, он ушёл, — выпалила Ольга в трубку, едва та ответила.
— В смысле ушёл? В магазин?
— Насовсем. К другой.
На том конце провода повисла пауза.
— Вот же козёл! — наконец выдала Лена таким тоном, что Ольге на секунду стало жаль Игоря. — Я же тебе говорила, что он мутный стал! Адрес этой мымры знаешь? Я сейчас приеду, мы ей волосы-то повыдёргиваем!
— Не надо, Лен. Не унижайся, — устало попросила Ольга. — Послушай, у меня к тебе дело. Очень важное. И это… никому ни слова. Вообще никому. Особенно его маме.
— Этой старой карге? Да я с ней после того, как она тебя «пустоцветом» после Машки назвала, и так не разговариваю. Говори, что стряслось?
Ольга глубоко вздохнула и, понизив голос до шёпота, рассказала про лотерейный билет. Лена молчала так долго, что Ольга даже испугалась, не прервалась ли связь.
— Олька… — наконец прохрипела сестра. — Ты… ты серьёзно? Ты не шутишь? Шестьдесят восемь миллионов?
— Я сама в шоке. Я уже сто раз проверила.
— Твою ж мать! — восхищённо выдохнула Лена. — Вот это фортуна! Вот это он, конечно, лопух! Ой, Олька, я так рада за тебя! Так… спокойно. Без паники. Главное сейчас — всё сделать правильно. Деньги ты ещё не получала?
— Нет, конечно. Там целая процедура. Нужно ехать в центральный офис, оформлять документы.
— Правильно. И пока никуда не едешь! Слушай меня внимательно. Во-первых, меняешь замки в квартире. Прямо сегодня. Вызывай мастера и меняй. Во-вторых, тебе нужен хороший адвокат по разводам. Не из тех, что в газетах объявления дают, а настоящий зверь. У меня есть один на примете, я с ним по работе сталкивалась. Дорогой, но он того стоит. Он из таких, как твой Игорь, всю душу вытрясет.
— Зачем, Лен? Он же сказал, что квартиру нам оставляет…
— «Сказал»! — передразнила сестра. — Оля, ты что, маленькая? Сегодня сказал, а завтра его Светка-конфетка науськает, и он придёт требовать свою долю. А доля у него, между прочим, половина! Квартира в браке куплена. И не дай бог он про выигрыш узнает до того, как вы официально разведётесь! Эти деньги — совместно нажитое имущество! Он половину оттяпает, глазом моргнуть не успеешь!
Ольга похолодела. Об этом она не подумала.
— Так что молчи, как партизан на допросе. Адвокату скажешь, но только при личной встрече. Пусть готовит документы на развод. И подавать на развод будешь ты. Первая. По причине его измены. Свидетели есть?
— Какие свидетели?
— Ну, может, соседи его с ней видели? Или на работе кто-то в курсе? Это всё пригодится. И ещё… дача. Она как оформлена?
— На него. Но строили вместе. Все выходные там пропадали, все отпуска…
— Это плохо. Но поправимо. Чеки на стройматериалы сохранились? Хоть какие-нибудь?
Ольга задумалась. Да, что-то было. Она складывала всё в отдельную папку. Договоры с рабочими, чеки из строительных магазинов…
— Кажется, да. В старом комоде на даче лежат.
— Отлично! — оживилась Лена. — Значит, так. Завтра едем на дачу и забираем все документы. Все до единой бумажки. И на квартиру, и на дачу, и вообще всё, что найдём. А потом к адвокату. Игорю пока ничего не говори. Пусть думает, что ты сидишь тут в соплях и слезах. Чем дольше он будет в неведении, тем лучше для нас.
План сестры был донельзя прост и эффективен. Он вливал в Ольгу силы. Ярость и обида никуда не делись, но к ним примешался азарт. Азарт борьбы за себя и своих детей.
На следующий день позвонила свекровь, Тамара Павловна. Её голос, как всегда, был полон ядовитой сладости.
— Оленька, здравствуй, деточка. Игорёк мне всё рассказал. Ох, как же так у вас вышло? Я ведь ему говорила: «Сынок, семья — это главное». А он… Весь в отца, такой же ветреный.
Ольга молча слушала, стиснув зубы.
— Ты уж не серчай на него, — продолжала свекровь. — Мужчинам иногда нужно… встряхнуться. Побудет с этой вертихвосткой, она ему быстро надоест, и он вернётся. Куда он денется? Дом, дети… Ты главное, веди себя мудро. Не перечь ему, не скандаль. Будь умнее.
— Мудрее — это как, Тамара Павловна? — не выдержала Ольга. — Собрать ему чемодан с чистыми рубашками и пожелать приятного отдыха?
— Ну зачем же так утрировать? — обиженно пропела свекровь. — Я просто хочу как лучше. Ради внуков. Они же без отца остаются. Ты подумай о Машеньке, о Кирюше. Им нужен отец.
«Ему тоже нужны были дети, пока он не встретил свою Светлану», — хотела сказать Ольга, но сдержалась.
— Я подумаю, Тамара Павловна. Спасибо за совет.
— Вот и умница. А я, может, на днях загляну, внуков проведаю. А то скучаю. Да и Игорёк просил забрать кое-какие его зимние вещи из кладовки.
Сердце Ольги ёкнуло. Кладовка. Там, в старом чемодане, лежали не только зимние вещи Игоря, но и некоторые документы на квартиру.
— Хорошо, — как можно спокойнее ответила она. — Только позвоните заранее.
Положив трубку, она тут же набрала Лену.
— Она собирается прийти! За вещами Игоря. И за документами, я уверена!
— Так, без паники! — скомандовала сестра. — Мы едем на дачу прямо сейчас. А потом сразу к тебе. Перетряхнём всю квартиру и заберём всё ценное. Пусть приходит. Найдёт только старые носки своего сыночка.
Дорога на дачу показалась Ольге вечностью. Она впервые сидела за рулём старенькой «Лады» сестры, пока та рядом давала ценные указания. Игорь никогда не доверял ей свою иномарку. «Не женское это дело — машину водить», — говорил он. Сейчас Ольга чувствовала злое удовлетворение, уверенно поворачивая руль.
Дачный посёлок встретил их тишиной. Их участок был на самом краю, у леса. Аккуратный двухэтажный домик, который они строили почти пять лет, казался чужим и холодным.
— Ключи у тебя? — спросила Лена.
— Да.
Они вошли в дом. Внутри пахло деревом и запустением. Ольга сразу прошла к старому комоду в гостиной. Тот самый ящик. Она потянула за ручку.
— Здесь, — выдохнула она, доставая пухлую картонную папку. — Здесь всё.
Они сели за стол и начали разбирать бумаги. Договор купли-продажи участка, оформленный на Игоря. Разрешение на строительство. Десятки чеков на цемент, кирпич, доски, краску. Платёжки за электричество. Договор с бригадой строителей.
— Смотри! — воскликнула Лена, ткнув пальцем в один из чеков. — Оплата картой. А карта твоя!
Действительно. Крупная покупка утеплителя была оплачена с её зарплатной карты. Она помнила тот день. У Игоря не хватило налички, и он попросил её карту.
— Это доказательство! — торжествовала Лена. — Ты вкладывала свои деньги! Значит, имеешь право на долю!
Они перебирали бумаги ещё около часа, когда Ольга наткнулась на странный документ. Старая, пожелтевшая дарственная на землю. Она была написана от руки, с печатью какого-то сельского совета, датированная тысяча девятьсот девяносто вторым годом. Земля дарилась отцом Игоря, Павлом, его жене, Тамаре Павловне.
— Погоди-ка, — нахмурилась Ольга. — А я думала, Игорь эту землю у какого-то старика купил. Он мне так рассказывал.
— А ну-ка, дай сюда, — Лена взяла бумагу. — Так-так-так… Дарственная на Тамару Павловну. А вот договор купли-продажи, который вы оформляли. Продавец — некий Сидоров Иван Петрович. Никакой не старик. И год — две тысячи десятый.
— Ничего не понимаю, — растерялась Ольга. — Зачем Игорю было врать?
— А чтобы ты не претендовала! — догадалась Лена. — Смотри, какая схема. Земля на самом деле принадлежала его матери. Но если бы она просто подарила её Игорю, то при разводе ты бы на неё права не имела. Подаренное в браке не делится. А они, видимо, провернули фиктивную сделку купли-продажи. Нашли какого-то подставного Сидорова, который якобы продал твоему мужу этот участок. А раз участок был куплен в браке, то и дом на нём — совместно нажитое имущество. И ты имеешь право на половину! А если бы он сказал, что земля мамина, ты бы и не рыпалась!
— Боже мой… — прошептала Ольга. — Какие же они…
— Не то слово, — мрачно подтвердила Лена. — Эта дарственная — наш козырь. Она доказывает, что земля изначально была в их семье, а сделка — фикция. Адвокат будет в восторге. Прячем её надёжнее.
Они собрали все найденные документы в сумку. Перед уходом Ольга окинула взглядом дом. Сколько сил, любви и надежд было вложено в эти стены. И всё оказалось построено на лжи.
Вернувшись в город, они первым делом провели ревизию в квартире. Из кладовки были изъяты все папки с документами, старые фотоальбомы, где могли быть какие-то компрометирующие фотографии, и даже старый Игорев ноутбук.
— Пусть в облаке ищет свои файлы, — проворчала Лена, запихивая ноутбук в сумку.
Вечером пришёл мастер и поменял замки. Когда он закончил работу и протянул Ольге новый комплект ключей, она почувствовала невероятное облегчение. Это был первый шаг. Шаг к новой жизни, где она сама хозяйка своей территории.
На следующий день она встретилась с адвокатом, которого порекомендовала Лена. Марк Борисович оказался немолодым, очень представительным мужчиной с цепким, пронзительным взглядом. Он молча выслушал её историю, просмотрел принесённые документы, уделив особое внимание дарственной и чеку, оплаченному с её карты.
— Интересная история, — сказал он наконец, откинувшись в кресле. — Ваш муж, Ольга Николаевна, и его матушка — люди недалёкие, но с хитрецой. Схема с фиктивной продажей дачи стара как мир, но доказать её в суде будет непросто. Однако эта дарственная и ваши чеки — уже хорошее подспорье. Мы можем подать встречный иск о признании сделки купли-продажи недействительной и о разделе дома как совместно нажитого имущества.
— А выигрыш? — шёпотом спросила Ольга.
— А выигрыш, — адвокат улыбнулся краешком губ, — это ваша страховка. Пока мы о нём молчим. По закону, всё, что приобретено в браке, делится пополам. Включая лотерейные выигрыши. Наша задача — оформить развод как можно быстрее, до того, как вы заявите о своих правах на деньги. Мы подадим иск о разводе. В качестве причины укажем супружескую неверность. Имя дамы знаете?
— Светлана. Фамилию не знаю. Работает с ним в одной фирме.
— Отлично. Мы запросим данные из его компании. А пока… ведите себя естественно. Если будет звонить, разговаривайте спокойно. Пусть думает, что вы сломлены и подавлены. Это расслабит его бдительность.
Выйдя от адвоката, Ольга почувствовала себя так, словно с её плеч сняли тяжёлый груз. У неё был план. У неё была защита. И у неё была тайна, которая давала ей невероятную силу.
Игорь позвонил через два дня. Голос его был раздражённым.
— Оля, я не могу попасть в квартиру. Ты что, замки сменила? Совсем с катушек съехала?
— Я поменяла замки, потому что это теперь моя и моих детей территория, — спокойно ответила она, повторяя про себя мантру, заученную у адвоката. — Тебе здесь больше делать нечего.
— Да ты что себе позволяешь?! — взвился он. — Там мои вещи!
— Твои вещи я соберу. Можешь забрать их в субботу. Я оставлю коробки у двери.
— Я хочу зайти! Я имею право! Это и моя квартира тоже!
— Все вопросы по поводу имущества мы будем решать в суде, — отчеканила Ольга. — Мой адвокат с тобой свяжется.
На том конце провода повисло ошеломлённое молчание.
— Какой ещё адвокат? — растерянно спросил он. — Ты что, разводиться собралась?
Ольга усмехнулась.
— А ты думал, я буду ждать, пока ты вернёшься? Ты свой выбор сделал, Игорь. Теперь мой черёд.
Она повесила трубку, не дожидаясь ответа. И впервые за последние дни рассмеялась. Настоящим, свободным смехом.
Битва только начиналась. И она была к ней готова. Но Ольга ещё не знала, что главный удар её ждал с той стороны, откуда она его совсем не ожидала.
В пятницу вечером, за день до предполагаемого прихода Игоря за вещами, снова позвонила Тамара Павловна. Её голос был встревоженным.
— Оленька, я тут на дачу съездила, порядок навести… И не нашла папочку одну. Старую такую, картонную. Там дедушкины документы были, письма с фронта… Ты её не брала случайно?
Ольга замерла. Сердце пропустило удар.
— Нет, Тамара Павловна, — стараясь, чтобы голос не дрожал, ответила она. — Я на даче с прошлого лета не была.
— Странно… — протянула свекровь. — Куда же она могла подеваться? Я весь комод перерыла. Ну ладно, может, Игорёк куда переложил. Я у него спрошу.
Ольга медленно опустила телефон. Ложь. Наглая, беспардонная ложь. Она была там. Она искала ту самую папку, которую они с Леной забрали. Но что ещё она могла там искать? Или… что она могла там спрятать?
Внезапно её осенило. Они ведь забрали не всё. Они взяли только то, что касалось дачи и квартиры. Но в комоде были и другие бумаги. Старые свидетельства о рождении, какие-то грамоты, трудовые книжки деда… Что, если среди них было что-то ещё? Что-то важное, что они упустили?
Она бросилась к сумке, где лежали привезённые с дачи документы. Начала лихорадочно их перебирать. Дарственная, чеки, договор… всё на месте. Но тревога не отпускала.
И тут она вспомнила. Когда они с Леной уходили, она мельком глянула на старый книжный шкаф. На верхней полке, за стеклом, стояла толстая книга «Советы по домоводству» — любимая книга бабушки Игоря. И из неё торчал уголок какой-то бумаги. Тогда она не придала этому значения. Мало ли закладок в старых книгах.
А что, если?..
Она должна была вернуться. Немедленно.
Но было уже поздно. Если Тамара Павловна уже была там и что-то искала, она могла найти и это. Спрятать. Уничтожить.
Ольга поняла, что свекровь не так проста, как казалось. Она не просто защищала своего сына. Она вела свою собственную игру. И, похоже, она только что сделала свой ход, скрыв какие-то очень важные семейные документы. Вопрос был только — какие? И как это могло повлиять на исход их войны?