Вера гладила рубашку мужа, когда услышала звонок. Отставила утюг, вытерла руки о фартук, взяла трубку.
– Вер, ты сидишь? – голос Машки звучал напряженно.
– Стою. А что?
– Садись.
– Маш, не тяни кота за хвост. Что случилось?
– Толик твой… – Машка замялась. – В общем, Светка из регпалаты мне по секрету сказала. Толик ваш дом на маму свою переписал. Дарственную оформил.
Вера уронила телефон. Руки затряслись. Она нащупала стул, тяжело опустилась.
– Вер, ты там? Эй!
– Я тут… – голос звучал чужим. – Ты ошиблась. Наверное путаешь что-то.
– Светка не путает. Она документы своими глазами видела. Неделю назад все оформили.
В груди что-то оборвалось. Двадцать пять лет брака. Двадцать пять! Вспомнились бетонные блоки, которые таскала на стройке. Свои премии, вложенные в фундамент. Отпуска без моря – все в дом. Её сбережения, которые пошли на крышу.
– Маш, я перезвоню.
Вера тупо смотрела в одну точку. За окном шелестел яблоневый сад – её сад. Каждое дерево собственноручно посадила. А беседку они с Толиком вместе строили, её отец еще помогал. Папины инструменты до сих пор в сарае лежат.
Хлопнула входная дверь. Анатолий.
– Привет, – буркнул он, разуваясь. – Ужин готов?
Вера не ответила. Просто смотрела на него, пытаясь увидеть чужого человека, которым он стал.
– Что с лицом? – он нахмурился. – Опять драму разводишь?
– Ты дом на маму переписал? – голос дрожал.
Анатолий замер на полушаге. Потом его лицо исказилось.
– Кто разболтал? Твои подружки-сплетницы?
– Значит, правда, – Вера почувствовала, как внутри что-то умерло. – Зачем, Толь?
– А ты думала, я не вижу, как ты последний год шушукаешься по телефону? Как переписки прячешь? Думаешь, я дурак? – он покраснел. – Решил подстраховаться.
– От чего? От жены, которая двадцать пять лет рядом? Которая каждую копейку в этот дом вложила?
– Твои копейки! – он взорвался. – Вечно ты попрекаешь своими вложениями! Дом на моей земле стоит! Моя фамилия в документах!
– А мои деньги тоже твои? – Вера открыла ящик, достала папку. – Вот, смотри. Чеки на стройматериалы. Мои банковские выписки. Договоры с рабочими на моё имя. Это всё тоже твоё?
– Хоть обчекайся, – Анатолий самодовольно усмехнулся. – Дом теперь мамин. Законно оформлено. Нотариус всё заверил.
– Какой нотариус?
– Степанов. В центральной конторе.
Вера убрала папку обратно. В голове пульсировала только одна мысль: «Завтра. К Степанову. Первым делом».
– Ужин в духовке, – сказала она бесцветным голосом.
Ночью Вера не сомкнула глаз. Анатолий храпел рядом, а она смотрела в потолок, который сама красила три года назад. Вспоминала, как выбирали обои, как спорили из-за плитки в ванной, как сажали первые яблони.
Утром она позвонила на работу, взяла отгул. Дождалась, пока Анатолий уедет, достала все документы, которые могли подтвердить её право на дом, и поехала к нотариусу.
Нотариальная контора встретила прохладой кондиционеров и строгостью интерьера. На ресепшене сидела молодая девушка.
– Мне нужен Степанов, – сказала Вера, стараясь, чтобы голос звучал уверенно.
– По записи?
– Нет. Это срочно. По поводу недавно оформленной дарственной. Скажите, что пришла жена Анатолия Кузнецова.
Девушка с любопытством посмотрела на Веру, потом подняла трубку, что-то негромко сказала.
– Проходите, – кивнула она. – Дверь в конце коридора.
Степанов оказался моложе, чем представляла Вера. Лет сорок, не больше. Подтянутый, с внимательным взглядом.
– Здравствуйте, – он указал на стул. – Чем могу помочь?
– Вы оформляли дарственную на дом моего мужа его матери, – Вера положила на стол паспорт. – Я законная жена. И я узнала об этом случайно.
Нотариус внимательно посмотрел на паспорт, затем на Веру.
– Да, я помню эту сделку. Супруг вас не уведомил?
– Как видите, – Вера достала папку. – У меня есть все документы, подтверждающие мое участие в строительстве и обустройстве дома. Выписки, чеки, договоры. Мы строили его вместе. Я вложила больше половины своих сбережений.
Степанов взял папку, начал просматривать содержимое. Его брови поползли вверх.
– Значительные суммы, – он перелистывал страницы. – И дом строился уже в браке?
– Мы женаты двадцать пять лет. Участок купили на второй год брака.
Нотариус отложил документы, потер переносицу.
– Послушайте... В такой ситуации я должен вам кое-что объяснить. Дарственную я действительно оформил. Документы в порядке. Но, – он выделил это "но", – сделка может быть оспорена.
– Как? – у Веры затеплилась надежда.
– По закону имущество, приобретенное в браке, считается совместно нажитым. Даже если оно оформлено на одного из супругов. И попытки переписать его на третьих лиц, особенно без уведомления второго супруга... – он покачал головой. – Суд часто признает такие сделки недействительными.
– Значит, я могу вернуть свою долю дома?
– Более чем. Я приостановлю регистрацию сделки. Подготовлю заключение о том, что обнаружились обстоятельства, препятствующие ее завершению. А вам нужно срочно подать иск в суд.
– Прямо сейчас?
– Чем быстрее, тем лучше, – Степанов открыл ящик стола. – Вот контакты хорошего юриста. Специализируется именно на таких делах.
Вера дрожащими руками взяла визитку.
– Спасибо. Я не ожидала...
– Моя работа – соблюдать закон, а не помогать в семейных махинациях, – он улыбнулся. – Я позвоню вашему мужу, сообщу о приостановке.
Выйдя из конторы, Вера глубоко вдохнула. Внутри бушевала буря эмоций. Телефон завибрировал – Анатолий.
– Ты что наделала?! – заорал он. – Мне Степанов только что звонил!
– То, что должна была, Толь.
– Ты понимаешь, что это конец? – его голос дрожал от ярости.
– Конец чему? Твоим планам обмануть жену?
– Маме плохо стало! Ей восемьдесят лет, а ты судиться с ней собралась!
– Я не с ней собралась судиться, Толь. А с тобой.
– Не смей возвращаться домой! Слышишь? Я замки сменю!
– Не имеешь права, – странно, но Вера чувствовала только спокойствие. – Дом наш общий. И будь готов к приставам, если не пустишь.
Она нажала отбой и набрала номер с визитки.
– Здравствуйте, мне нужна консультация. Степанов посоветовал обратиться к вам.
Через час Вера уже сидела в кабинете юриста, немолодой женщины с цепким взглядом.
– Классическая ситуация, – кивнула та, просмотрев документы. – Муж надеялся, что вы не узнаете или испугаетесь судиться. Но ваша позиция очень сильная.
– Что теперь?
– Готовим иск, блокируем сделку, требуем признать ее недействительной и разделить имущество.
– А если он выкинет мои вещи? Не пустит домой?
– Запишем это как давление на истца, – юрист что-то пометила. – Вызовем участкового. Каждая такая выходка будет играть вам на руку.
Домой Вера вернулась к вечеру. Перед калиткой глубоко вздохнула, собираясь с духом. Ключ повернулся в замке — не сменил. Уже хорошо.
В доме пахло борщом. На кухне суетилась свекровь — Галина Петровна. Увидев Веру, поджала губы.
— Явилась, — бросила она, громко стуча половником о кастрюлю. — Довольна? Толик на успокоительных.
— А вы довольны, Галина Петровна? — Вера сняла куртку. — Двадцать пять лет я в этом доме прожила. Своими руками каждый угол обустроила. А вы за моей спиной дарственную оформили.
— Да что ты понимаешь! — свекровь всплеснула руками. — Сын о матери позаботился. А ты из-за своей жадности такой скандал устроила!
— Жадности? — Вера горько усмехнулась. — А как назвать то, что вы сделали?
— Толик! — крикнула свекровь. — Иди сюда, она вернулась!
Анатолий появился в дверях кухни. Глаза красные, желваки ходят.
— Ну и как, довольна? — процедил он. — Все планы порушила.
— Твои планы оставить меня без крыши над головой? Да, порушила.
— Господи, да кто бы тебя выгонял! — театрально воскликнула свекровь. — Жила бы как жила!
— На птичьих правах? В доме, который в любой момент можно продать? — Вера покачала головой. — Нет уж.
— Ты судиться с нами вздумала, — Анатолий шагнул ближе. — С родной семьей!
— А ты меня за семью считал, когда дом переписывал?
Повисла тяжелая пауза.
— Знаешь что, — наконец выдавил Анатолий. — Забирай свои вещи и уходи к своей Машке. Раз уж она такая советчица.
— Нет, Толь. Никуда я не уйду. Дом наш общий.
— Ты... — он задохнулся от возмущения.
— И вещи мои останутся здесь, — твердо сказала Вера. — А вот вам, Галина Петровна, лучше к себе вернуться. По крайней мере, пока суд не решит.
— Ты меня из дома моего сына выгоняешь?! — взвизгнула свекровь.
— Из нашего общего дома. И не выгоняю, а прошу.
— Толик! Ты слышишь, что она говорит?
Анатолий метнулся к шкафу, достал бутылку коньяка, налил полстакана, залпом выпил.
— Вер, — его голос стал заискивающим. — Давай договоримся, а? Зачем нам суды? Позор на всю улицу.
— Поздно, Толь. Иск уже подан.
В следующие недели дом превратился в поле холодной войны. Анатолий то угрожал, то умолял, то пытался задобрить подарками. Свекровь ходила с видом великомученицы, жаловалась соседям на "неблагодарную невестку". Вера молча делала свои дела, готовилась к суду и впервые за годы чувствовала странную свободу.
Степанов сдержал слово — сделку заблокировали. Первое заседание прошло в пользу Веры — суд наложил обеспечительные меры, запретив любые операции с домом.
После заседания к ней подошла Галина Петровна.
— Вера, давай поговорим, — голос дрожал. — Мне восемьдесят лет. Я не доживу до конца этих разбирательств.
— Что вы предлагаете?
— Отзови иск. Я оформлю завещание. Все Толику отойдет, а потом вам.
— А если Толик со мной разведется раньше?
Свекровь замялась, и Вера поняла — в этом и был план.
— Нет, Галина Петровна. Только через суд.
Дома их ждал Анатолий с чемоданом.
— Все, хватит, — он швырнул ключи на стол. — Если так хочешь дом — подавись им. Я к маме переезжаю.
— Толь, я не дом хочу, — вдруг сказала Вера. — Я справедливости хочу. И уважения.
— Поздно, — отрезал он. — Ты все разрушила.
— Нет, Толь. Это ты разрушил. Еще когда решил меня обмануть.
Судебный процесс растянулся на три месяца. Вера жила в доме одна — странное, непривычное чувство. Вечерами сидела в саду, смотрела на яблони. Думала о том, как все изменилось.
Анатолий звонил редко, в основном по делу. Иногда заезжал забрать вещи. Смотрел исподлобья, говорил сквозь зубы. А однажды не выдержал:
— Вер, ну чего ты уперлась? Давай разойдемся мирно. Продадим дом, поделим деньги — и разбежимся.
— Толь, дело не в деньгах, — ответила она, поливая цветы. — А в том, как ты поступил.
— Да понял я уже! Ошибся! Доволена?
Вера поставила лейку, посмотрела на мужа:
— Ты правда не понимаешь? Ты за моей спиной... как вора... тайком... хотел оставить без крыши. А теперь говоришь "ошибся"?
— Да не выгнал бы я тебя! — взорвался он. — Просто подстраховался!
— От жены?
— Прекрати давить на жалость!
— Я не давлю, Толь. Просто наконец-то говорю, что думаю.
Когда он ушел, Вера вдруг поняла, что не чувствует боли. Только усталость и странное облегчение.
В последний день суда Степанов сам пришел на заседание. После вынесения решения подошел к Вере:
— Поздравляю. Суд полностью на вашей стороне.
— Спасибо вам, — она пожала ему руку. — Если б не вы...
— Я просто делал свою работу, — он улыбнулся. — Знаете, не так часто в моей практике встречаются люди, готовые бороться за справедливость.
Дома Вера развернула бумаги. Суд признал дарственную недействительной. И обязал разделить дом как совместно нажитое имущество.
Она налила чай, села у окна. Двадцать пять лет жизни. Сколько всего было вложено в эти стены. И дело даже не в деньгах — в душе, в труде, в надеждах.
Телефон зазвонил — свекровь.
— Ну что, довольна? — голос дрожал. — Отняла у старухи последнее.
— Галина Петровна, я у вас ничего не отнимала. Вы пытались отнять мое.
— Что мы теперь будем делать? Где Толику жить?
— Это вам с Толиком решать. Можете выкупить мою долю, можем продать дом и разделить деньги.
Послышались всхлипы:
— Ты разрушила семью! Все из-за твоей жадности!
— Нет, — твердо сказала Вера. — Семью разрушило предательство. И не нужно перекладывать вину.
Вечером приехал Анатолий. Молча сел за стол, достал калькулятор.
— Сколько ты хочешь за свою долю?
— Рыночную стоимость, Толь. Половину от оценки независимого эксперта.
— Грабишь меня, — буркнул он, но спорить не стал.
Через две недели деньги поступили на счет. Вера собрала вещи, вызвала такси. Последний раз прошлась по дому, по саду. Погладила яблони.
Анатолий наблюдал с крыльца.
— Ты ведь не вернешься?
— Нет, Толь. Не вернусь.
— Столько лет коту под хвост, — он покачал головой.
— Не под хвост, — она улыбнулась. — Я многому научилась. Например, ценить себя.
Такси увозило Веру к новой жизни. В сумке лежали документы на только что купленную квартиру в центре. Небольшую, но светлую, с видом на парк. Её собственную.
Машка встретила с шампанским:
— За новоселье! И за твою победу!
— За справедливость, — кивнула Вера, чокаясь. — Знаешь, я думала, будет больнее.
— Время лечит.
— Не время, — Вера покачала головой. — Я просто поняла, что заслуживаю лучшего. Что имею право защищать себя.
Через полгода Вера случайно встретила Степанова в кафе. Он сидел с книгой у окна.
— Можно к вам?
— Конечно, — он отложил книгу. — Как ваши дела?
— Хорошо, — она улыбнулась. — Купила квартиру, сделала ремонт. Развожусь.
— Развод — это всегда непросто.
— А знаете, мне легко. Словно груз с плеч. Будто всю жизнь боялась, а теперь — свободна.
Они проговорили два часа. О книгах, о путешествиях, о работе. Впервые за долгое время Вера чувствовала себя живой.
— Можно нескромный вопрос? — спросил Степанов, провожая ее. — Не жалеете?
— О чем?
— О том, что боролись. Многие бы смирились.
Вера посмотрела ему в глаза:
— Нет. Единственное, о чем жалею — что не начала бороться раньше.
Он улыбнулся и протянул руку:
— Тогда позвольте еще раз вас поздравить. С победой. И с новой жизнью.
Друзья, ставьте лайки и подписывайтесь на мой канал- вас ждет много нового и интересного!
Советую почитать: