— Ты опять задержишься? — голос Анны звучал ровно, но в нём уже поселилась тонкая, как паутина, нотка усталости. Она стояла у плиты, помешивая в сковороде золотистый лук для заправки супа.
— Ань, ну а что я могу поделать? — донеслось из трубки раздражённое бормотание мужа. — Завал на работе. Конец квартала, сама понимаешь. Петрович опять все сроки сорвал, приходится за него разгребать.
— Понимаю, — тихо ответила она. — Я просто волнуюсь. Ты совсем себя не бережёшь, Дима.
— Да не волнуйся ты так, — его голос смягчился, стал почти ласковым. — Всё, целую, мне бежать надо. Скоро буду.
Короткие гудки. Анна положила телефон на подоконник и выключила плиту. Ужин снова остынет. Она посмотрела в окно на темнеющий московский двор. «Конец квартала» … Эта фраза стала для Дмитрия универсальным оправданием на все случаи жизни. За последние полгода «конец квартала» случался, кажется, раз десять.
Всё началось незаметно, с мелочей, на которые любая другая, возможно, и не обратила бы внимания. Но Анна, прожившая с Дмитрием пятнадцать лет, знала его как облупленного. Она научилась читать его по малейшим изменениям в интонации, по тому, как он держит плечи или прячет взгляд.
Первым звоночком стал его телефон. Раньше он валялся где попало — на диване, на кухонном столе, в кармане куртки в прихожей. Анна никогда не позволяла себе в него заглядывать — не из-за высоких моральных принципов, а просто потому, что не было нужды. Они доверяли друг другу. Но несколько месяцев назад телефон стал его продолжением. Он носил его с собой даже в ванную, а по ночам клал на тумбочку экраном вниз.
— Дим, тебе кто-то пишет в одиннадцать вечера? — спросила она как-то, когда телефон на тумбочке завибрировал.
— А, это по работе, — не открывая глаз, буркнул он. — Спам рассылают, идиоты.
Потом появился новый парфюм. Дорогой, терпкий, с нотками сандала и чего-то ещё, незнакомого. Совсем не в его стиле. Дмитрий всегда пользовался одним и тем же свежим ароматом, который Анна дарила ему на каждый Новый год.
— Откуда это? — спросила она, уткнувшись носом в воротник его свежей рубашки.
— А, это… на работе пробник дали, — он слегка напрягся. — Решил попробовать. Тебе не нравится?
— Нравится, — солгала она. — Просто непривычно.
Ложь становилась всё более неуклюжей. Он стал чаще говорить о «совещаниях», которые заканчивались за полночь, о «командировках» в подмосковные филиалы, после которых от него пахло не дорожной пылью, а всё тем же сандаловым парфюмом и вином. Он стал придирчив к еде, которую она готовила, рассеянно хвалил её новую причёску, которую она сделала неделю назад, и всё реже смотрел ей в глаза.
Анна чувствовала, как между ними вырастает стеклянная стена. Она всё ещё видела его, слышала, но не могла дотронуться. Её мир, такой уютный и стабильный, начал трещать по швам. Она гнала от себя страшные догадки, убеждала себя, что это просто кризис среднего возраста, усталость, проблемы на работе. Она пыталась говорить с ним, но натыкалась на стену из отговорок и снисходительных улыбок.
— Анечка, ну что ты выдумываешь? У меня кроме тебя и работы никого нет. Ты же знаешь, я однолюб. Просто устал, как собака. Давай лучше на выходных на дачу съездим, шашлыков поедим.
Она соглашалась, надеясь, что свежий воздух и привычная обстановка вернут им былую близость. Но и на даче он постоянно с кем-то переписывался, ссылаясь на «срочные рабочие вопросы».
Самое страшное было то, что её единственная опора, лучшая подруга Светлана, кажется, тоже ничего не замечала.
— Светик, мне так плохо, — жаловалась ей Анна за чашкой кофе в их любимой кофейне. — Дима сам не свой. Холодный, чужой… Мне кажется, у него кто-то есть.
Светлана сочувственно качала головой, её идеально уложенные светлые волосы блестели в свете ламп. Она брала Анну за руку своей холёной рукой с безупречным маникюром.
— Ань, ну ты что! Накручиваешь себя! Димка тебя обожает. Просто у мужиков бывают такие периоды. Работа, стресс… Ты лучше о себе подумай. Может, нам с тобой в спа сходить? Расслабишься, отвлечёшься.
Анна благодарно кивала, чувствуя вину за свои подозрения. Наверное, Света права. Она просто устала, раздула из мухи слона. Но червячок сомнения продолжал точить её изнутри.
Развязка наступила внезапно и буднично, как это часто бывает в жизни. В субботу Дмитрий снова уехал «помогать Петровичу с отчётом». Анна решила навести порядок в его вещах и в кармане старого пиджака, который он давно не носил, наткнулась на сложенный вчетверо чек. Это был счёт из ювелирного магазина. Сумма была внушительной. В чеке значилось: «Подвеска „Сердце океана“ с топазом».
Сердце Анны пропустило удар. Ей он ничего не дарил уже очень давно, если не считать дежурного букета на Восьмое марта. Она судорожно пыталась вспомнить, у кого из знакомых скоро день рождения. Ни у кого.
Она села на кровать, держа в руках этот маленький кусочек бумаги, который был страшнее любого анонимного письма. И тут её осенило. Она вспомнила, как неделю назад Светлана хвасталась в кофейне:
— Представляешь, Ань, у меня появился поклонник! Такой таинственный, такой щедрый! Подарки делает, а сам не показывается. Интрига!
Анна тогда посмеялась вместе с ней, пожелав подруге удачи. А сейчас её слова прозвучали в голове зловещим эхом. Она вспомнила, как Света любит синий цвет и как часто говорила, что топаз — её камень.
Руки задрожали. Анна достала свой телефон и набрала номер Светланы.
— Светик, привет! Слушай, не отвлекаю? — стараясь, чтобы голос не дрожал, проговорила она.
— Анечка, привет! Нет, конечно. Что-то случилось?
— Да нет, всё в порядке. Просто хотела спросить… как там твой таинственный поклонник? Есть новости?
В трубке на мгновение повисла тишина. Такая густая, что, казалось, её можно потрогать.
— А… да так, — неуверенно начала Светлана. — Всё по-прежнему. Интригует.
И в этот момент Анна услышала. На заднем плане, где-то совсем рядом с трубкой, раздался до боли знакомый смех. Глуховатый, с лёгкой хрипотцой. Смех Дмитрия. Он что-то сказал, слов было не разобрать, но этот звук Анна узнала бы из тысячи.
Мир рухнул. Стеклянная стена, которую она чувствовала между собой и мужем, разлетелась на миллионы острых осколков, и каждый из них впился ей в сердце.
— Понятно, — ледяным тоном произнесла Анна и нажала отбой.
Она сидела на кровати в их общей спальне, смотрела на их свадебную фотографию на стене и не чувствовала ничего. Ни боли, ни обиды, ни злости. Только оглушающую, всепоглощающую пустоту. Слёз не было. Они будто замёрзли где-то внутри.
Она просидела так несколько часов. Когда Дмитрий вернулся домой, весёлый и пахнущий вином, она встретила его на пороге.
— Устал, милый? — спросила она так обыденно, что он ничего не заподозрил.
— Ужасно, — он поцеловал её в щёку. — Этот Петрович… выжал из меня все соки.
— Иди ужинай, я всё разогрела, — сказала она и отвернулась, чтобы он не увидел её глаз.
В ту ночь она не спала. Она лежала рядом с ним, чувствовала тепло его тела и понимала, что это тело ей больше не принадлежит. Рядом лежал чужой, лживый человек. И рядом с этим человеком была замешана та, которую она считала сестрой.
В голове было пусто и холодно. Мысли о скандале, о битье посуды, о криках и обвинениях казались какими-то мелкими и недостойными. Это было бы слишком просто для них. Слишком легко. Они бы выставили её истеричкой, а себя — жертвами её необоснованной ревности. Нет. Так не пойдёт.
Под утро, когда за окном забрезжил серый рассвет, в её голове родился план. Холодный, ясный и жестокий. Она не будет плакать и умолять. Она не будет мстить, как обманутая женщина. Она нанесёт удар туда, где они меньше всего ожидают. Она разрушит его мир так же, как он разрушил её. Но сделает это не кухонным ножом, а скальпелем. Точно и безжалостно.
Утром она проснулась другим человеком. Она посмотрела на себя в зеркало. На неё смотрела уставшая сорокалетняя женщина с потухшими глазами и морщинками у губ. Она была бухгалтером в небольшой фирме, получала скромную зарплату и давно забросила все свои увлечения, посвятив себя дому и мужу. Мужу, который этого не оценил.
— Ну что ж, Анна Дмитриевна, — сказала она своему отражению. — Пора просыпаться.
Первым делом она позвонила на свою работу и взяла отпуск за свой счёт на месяц. Затем открыла ноутбук и нашла все свои старые резюме и дипломы. У неё было высшее экономическое образование, красный диплом и забытый сертификат о прохождении курсов по управлению персоналом. Она всегда была умна и способна, просто её амбиции мирно спали под слоем семейного быта.
Следующие несколько недель превратились в марафон. Она записалась в фитнес-клуб. Каждое утро она истязала себя на беговой дорожке, выгоняя из себя боль и обиду вместе с потом. Она сменила причёску, перекрасив свои русые волосы в благородный каштановый цвет. Она обновила гардероб, сменив удобные джинсы и свитера на элегантные платья-футляры и строгие брючные костюмы.
Она часами сидела в интернете, изучая компанию, в которой Дмитрий работал начальником отдела продаж — «ТехноСтройИнвест». Это была крупная строительная корпорация. Анна читала всё: отчёты, интервью с генеральным директором, отзывы сотрудников. Она выучила структуру компании и имена всех ключевых фигур.
Дмитрий на удивление ничего не замечал. Он был слишком поглощён своей новой жизнью и новой страстью.
— Ты похорошела, — бросил он как-то за ужином. — Отпуск тебе на пользу.
— Да, решила заняться собой, — спокойно ответила она, мысленно усмехаясь.
Через месяц она была готова. На сайте «ТехноСтройИнвеста» висела вакансия — специалист в отдел по работе с персоналом. Требования идеально совпадали с её квалификацией. Она отправила резюме под своей девичьей фамилией — Волкова.
Её пригласили на собеседование. Начальник отдела кадров, полная дама бальзаковского возраста по имени Тамара Павловна, смотрела на неё с одобрением. Анна держалась уверенно, отвечала чётко и по делу, демонстрируя не только знание трудового кодекса, но и понимание специфики их бизнеса.
— Вы нам подходите, Анна Дмитриевна, — сказала Тамара Павловна в конце беседы. — У вас есть стержень. А нам такие нужны.
Её взяли.
Первый рабочий день был похож на сцену из шпионского фильма. Она старалась не попадаться на глаза Дмитрию, хотя их отделы находились на разных этажах. Она быстро влилась в коллектив, её ценили за острый ум, трудолюбие и спокойную доброжелательность. Она не плела интриг и не участвовала в офисных сплетнях. Она просто работала. И работала она блестяще.
Через пару месяцев она уже знала всю внутреннюю кухню компании. Она видела, насколько неэффективно работает отдел продаж под руководством её мужа. Дмитрий был хорошим исполнителем, но никудышным руководителем. Он держался на плаву за счёт старых связей и лояльности пары опытных менеджеров. В его отделе царила расслабленная атмосфера, многие откровенно бездельничали, а отчёты подгонялись в последний момент.
Анна начала действовать. Она не жаловалась и не «стучала». Она предложила Тамаре Павловне разработать и внедрить новую систему мотивации и KPI для отдела продаж.
— Тамара Павловна, наша нынешняя система устарела. Она не мотивирует людей на результат. Они получают оклад и небольшой процент, который почти не зависит от их личной эффективности. Мы теряем деньги.
Она разложила перед ней свои расчёты, графики и предложения. Тамара Павловна, опытный кадровик, сразу увидела рациональное зерно.
— Дельно, Волкова, очень дельно. Готовьте презентацию для генерального.
На презентации перед советом директоров Анна блистала. Она говорила уверенно, оперировала цифрами и фактами, отвечала на каверзные вопросы финансового директора. Генеральный, суровый мужчина лет шестидесяти, слушал её очень внимательно. Дмитрий тоже был на этом совещании. Он сидел в дальнем углу и смотрел на неё с недоумением, кажется, только сейчас осознав, что эта эффектная и умная женщина-спикер по фамилии Волкова и его тихая жена Аня — один и тот же человек. В его глазах читался страх.
Проект Анны одобрили. Её назначили руководителем рабочей группы по внедрению новой системы. Теперь ей по долгу службы приходилось тесно общаться с отделом мужа.
Это был самый сложный этап её плана. Она вела себя с ним подчёркнуто официально. «Дмитрий Игоревич», «Анна Дмитриевна». Она запрашивала отчёты, требовала объяснений по поводу сорванных сделок, указывала на нестыковки в цифрах. Она делала это холодно и профессионально, не давая волю эмоциям.
Сотрудники его отдела, почувствовав, что старая вольница закончилась, сначала роптали, а потом начали работать. Те, кто был поумнее, увидели в новой системе возможность зарабатывать больше и поддержали Анну. Лентяи и бездари, которых покрывал Дмитрий, запаниковали.
Дмитрий был в ярости. Вечером дома он пытался устроить скандал.
— Что ты творишь?! — кричал он, врываясь на кухню. — Ты решила разрушить мою карьеру? Зачем ты пришла в мою компанию?!
Анна спокойно повернулась от раковины, вытирая руки полотенцем.
— Я не в твою компанию пришла, Дима. Я пришла в «ТехноСтройИнвест». Я здесь работаю. И в отличие от некоторых, работаю хорошо.
— Ты мстишь мне! Это всё из-за Светы, да? Я знаю, ты всё знаешь!
— Света? — Анна удивлённо приподняла бровь. — Ах да, твоя пассия. При чём здесь она? Речь идёт о работе. Твой отдел не выполняет план уже третий месяц подряд. Сделка с «Запад-строем» сорвана по твоей вине. Ты предоставил руководству неверные данные о рентабельности. Мне продолжать?
Он смотрел на неё, и в его глазах больше не было превосходства. Только растерянность и страх. Он видел перед собой не забитую домохозяйку, а сильного и опасного противника.
— Аня… прости меня, — прошептал он. — Я был неправ. Я всё исправлю. Я порву со Светой, я…
— Поздно, Дима, — отрезала она. — Ты свой выбор сделал. А я сделала свой. И мой выбор — это моя карьера и моя жизнь. Без тебя. А теперь, будь добр, не мешай мне готовиться к завтрашнему совещанию.
Кульминация наступила через полгода после её прихода в компанию. Новая система мотивации дала плоды. Показатели отдела продаж выросли на тридцать процентов. Но это была заслуга не Дмитрия, а тех менеджеров, которые приняли новые правила игры. Сам Дмитрий так и не смог перестроиться. Он саботировал нововведения, допускал ошибки и окончательно потерял авторитет.
На очередном совете директоров генеральный подводил итоги.
— …В связи с этим, — вещал он, — я принял решение о реструктуризации департамента продаж. Мы создаём новый отдел по работе с ключевыми клиентами. Руководителем этого отдела назначается Волкова Анна Дмитриевна.
В зале зааплодировали. Анна сдержанно кивнула.
— А отдел региональных продаж, — продолжил генеральный, — возглавит Сидоров. Дмитрий Игоревич, — он посмотрел на побледневшего мужа Анны, — вам предложена должность старшего менеджера под руководством Сидорова. Надеюсь, наберётесь опыта у более эффективных коллег.
Это был конец. Понижение до рядового сотрудника в подчинении у своего вчерашнего подчинённого. Это было хуже увольнения. Это было публичное унижение.
Дмитрий сидел, вжавшись в кресло, и смотрел на Анну. Она встретила его взгляд. В её глазах не было ни злорадства, ни триумфа. Только холодное, спокойное удовлетворение. Как у хирурга, который только что завершил сложную, но необходимую операцию.
После совещания он подкараулил её в коридоре. Он выглядел жалко.
— Зачем, Аня? Зачем так жестоко?
— Жестоко? — она усмехнулась. — Жестоко — это врать в глаза человеку, который тебе верит. Жестоко — это спать с его лучшей подругой. Жестоко — это считать свою жену глупой курицей, место которой на кухне. А это, Дима, не жестокость. Это справедливость.
Она обошла его и пошла по коридору своей новой, уверенной походкой. Она знала, что впереди её ждёт развод и раздел имущества. Она знала, что Светлана, скорее всего, бросит своего неудачливого любовника. Но это всё было уже неважно.
Она посмотрела в огромное окно в конце коридора. Там, за стеклом, шумел огромный город, и в этом городе у неё начиналась новая жизнь. Жизнь, в которой она сама решала, кто она и чего стоит. И эта жизнь ей определённо нравилась. Она больше не была просто «женой Димы». Она была Анной Дмитриевной Волковой. И это звучало чертовски хорошо.