— Где был? Опять до восьми? — Голос жены звенел от напряжения. — Ужин стынет.
Михаил, не поднимая глаз, пробормотал:
— На метро. Долго ждал.
— На метро? — Анна подошла к столу, уперлась руками в столешницу. — А где твоя машина? Твоя любимая «Королла», за которой ты три года на «Авто.ру» охотился? Где она, Миша?
Михаил вздохнул. Значит, дошло.
— Продал.
Тишина повисла густая, тягучая. Анна побледнела.
— Продал? — прошептала она. — Продал... машину? Зачем? Зачем тебе срочно столько денег? Играешь в казино? Долги?
Михаил поднял на нее усталые глаза.
— Нет, Аня. Не играю. Долгов нет. Отдал Кате. На операцию Сашке. Срочно нужна была сумма. Большая сумма. А у них... ну, ты знаешь, как у них.
Анна отшатнулась, как от удара.
— Кате? Сестре? Опять?! Опять ты влез в их финансовую яму? Продал свою машину?! Свою единственную нормальную вещь?! — Голос сорвался на крик. — И что теперь? Теперь как на работу ездить будешь? Через весь город! Ты же сам говорил, метро — ад, автобусы — толкучка!
Михаил опустил голову. Катя плакала в трубку. «Миш, спаси Сашку. Сумма неподъемная. Леше зарплату задерживают опять... Срочно нужны деньги, хоть часть». Как отказать? Племянник же.
— Договорились, — глухо сказал он. — Леша будет подвозить. По пути. На своей машине.
Анна рассмеялась, громко, презрительно.
— Ах вот как! Леша? На своем ведре ржавом? Вот теперь пусть ее муж возит тебя на работу! Гениально! Он же тебя ненавидит! С тех пор, как ты ему в прошлый раз нахамил, когда он просил в долг на ремонт этого самого «ведра»! Помнишь?
— Помню, — Михаил встал, потянулся к чайнику. — Но что делать? Помощь родным — не обсуждается. Особенно детям. Сашке семь лет. Операция срочная была.
— Помощь родным! — передразнила его Анна. — Это не помощь, Миша! Это дурдом! Ты продал свой комфорт, свою свободу! И теперь будешь сидеть рядом с этим... с Лехой! Каждое утро! Слушать его нытье про кризис, про начальника-козла! Ты с ума сошел! Семейные конфликты из-за денег — это же вечный двигатель! Они никогда не кончатся! У них вечно «срочно нужны деньги»! А ты вечно спасатель! До последней рубашки!
Она схватила со стола тарелку, резко поставила перед ним. Суп остыл, жир затянул поверхность пленкой.
— Ешь. Герой. Теперь езжай с Лешей. Наслаждайся. И не жалуйся мне потом! Ни слова!
Утро. Пять часов. Темно. Моросит дождь. Михаил стоит у подъезда. Чувствует себя идиотом. Договорились на пять пятнадцать. Пять двадцать. Пять двадцать пять. В кармане жужжит телефон. Леша.
— Михаил? Извини, задержался немного. Бензин заливал. Сейчас буду.
«Немного» растянулось на десять минут. Старый серый «Логан» подрулил к тротуару, скрипя тормозами. Пассажирская дверь не открывалась снаружи.
— Садись на заднее! — крикнул Леша через приоткрытое окно водителя. Запахло сигаретами и дешевым одеколоном.
Михаил полез на заднее сиденье. Салон был завален какими-то коробками, тряпками. Пришлось подвинуть ногами пустые бутылки из-под воды. Он сел. Дверь захлопнулась с душераздирающим скрежетом.
— Ну что, поехали? — Леша тронул с места резко. Мотор взвыл. — Проспал чуток. Катя ночью с Сашкой маялась, плакал. Живот болит еще после операции. Дорогое, брат, удовольствие твое благородство. Очень дорогое. — Он бросил на Михаила в зеркало заднего вида тяжелый взгляд.
— Сашке полегче? — спросил Михаил, глядя в окно.
— Ну вроде. Спасибо, конечно, за помощь. Деньги... Мы как-нибудь... — Леша махнул рукой, не закончив. Знакомая мелодия. «Как-нибудь» означало «никогда». — А ты чего на метро не ездишь? Здоровее будешь. Или на автобусе. Авто продал — освободился от головной боли. Страховка, бензин, техосмотр... Сплошная морока. Я бы давно продал, да Катя не дает. Говорит, детям надо.
Михаил промолчал. Дождь стучал по крыше. В салоне было душно. Леша включил радио. Громко. Какую-то попсу. Потом переключил на новости про рост цен и падение курса. Начал комментировать, зло, смачно ругаясь. Михаил смотрел на знакомые улицы, мелькавшие за мокрым стеклом. Его улицы. Его город. Но теперь он был здесь как в гостях. Неудобный, лишний. Зависимый.
— ...Вот и думай, как выживать, — закончил Леша монолог. — Зарплату опять урезали. Надо бы Кате пломбу на зуб поставить, а денег... Ну, ты в курсе. Кредиты все в минус. Ссуда висит. — Он опять посмотрел в зеркало. — Может, еще чем подсобишь? Чуть-чуть? До получки? А?
Михаил почувствовал, как сжимаются кулаки.
— Нет, Леша. Больше не смогу. Сам без авто теперь. Транспортные расходы — тоже деньги.
Леша усмехнулся.
— Ну да. На такси разорился? Или на маршрутках? — Язвительность капала, как дождь за окном. — Ладно, ладно. Как знаешь. Значит, теперь только по утрам кататься будешь? Обратно сам? На метро? Или... Может, подвезу вечером? Если не задержусь. У нас, знаешь, аврал...
Михаил резко повернулся к нему:
— Договорились только утром, Леонид. Вечером я сам. Не надо.
— Обиделся? — Леша фальшиво удивился. — Ну извини, если что не так. Я же от чистого сердца. Хотел помочь. Раз уж ты нам помог. Взаимность, так сказать.
Они ехали в тягостном молчании. Пробка. Леша нервно барабанил пальцами по рулю. Включил дворники. Скрипели, оставляя грязные разводы.
— Слушай, а ты не думал взять подержанную машину? — спросил он вдруг, не глядя на Михаила. — Что-нибудь дешевое? Я знаю одного перекупщика, он у автосалона на выезде стоит. Срочно продает одну тачку. Не бита, не крашена вроде. Цена смешная. Может, договоришься? А то как-то неудобно тебя каждый день... Я ведь тоже не железный. Бензин, время... Ты уж не обессудь.
Михаил закрыл глаза. «Неудобно тебя». Вот оно. Плата. Не просто поездки. Унижение. Напоминание. Каждый день. Помощь родным обернулась кабалой. Семейные конфликты из-за денег теперь были его ежеутренней реальностью в тесном салоне ржавого «Логана».
— Подумаю, — сквозь зубы выдавил он.
— Подумай, подумай! — оживился Леша. — Я тебе номер дам. Скажи, что от меня. Он тебе скидку сделает! Авто продает срочно — всегда дешевле, тут шанс!
Они подъехали к офисному центру. Михаил потянулся к ручке двери.
— Спасибо, — автоматически сказал он.
— Не за что! — весело отозвался Леша. — Завтра во столько же? Только, может, чуть пораньше? А то я вчера опаздывал, сегодня тоже... Начальник ворчать будет. Ты же понимаешь.
Михаил вышел на мокрый асфальт. Дверь захлопнулась. «Логан» фыркнул выхлопом и рванул в поток машин. Михаил стоял под дождем, глядя ему вслед. Чувство пустоты. И горечи. Продал авто, чтобы помочь сестре. Помог. А теперь его благодетель — человек, которого он презирал, — диктовал ему условия. Семя ссоры из-за денег только разгоралась. И он был в самом ее центре. Без машины. Без свободы. С тяжелым камнем на душе и мыслью: «Надолго ли?»
Дни сливались в серую ленту. Утренние «покатушки» с Лешей стали пыткой. То он опаздывал, ссылаясь на Сашкино недомогание («Ребенок же, пойми!»). То приезжал с диким запахом чеснока или лука от вчерашнего ужина. То включал душераздирающе громкую музыку или сводки новостей, которые тут же комментировал с апломбом знатока. Постоянно намекал на новые финансовые трудности. Катя звонила редко, смущенно благодарила. Голос у нее был виноватый.
Однажды утром Леша был особенно мрачен.
— Вчера Катя в истерике, — начал он, даже не поздоровавшись. — Счета из клиники пришли. Дополнительные анализы какие-то. Опять сумма. Неплохая сумма. — Он бросил взгляд в зеркало. — Говорит, звонила тебе, ты не берешь трубку.
Михаил нахмурился. Звонила? Проверил телефон — ни пропущенных, ни смс.
— Не звонила, — сказал он твердо.
— Ну, говорит, звонила, — уперся Леша. — Может, сеть глючила. Короче, опять нужна помощь. Небольшая, но срочно. Ты же не оставишь? Сашка ждет этих анализов. Без них выписку не дают. А больничный ее на исходе. На работу надо выходить, а то уволят. Вот тогда вообще... — Он тяжело вздохнул, искусно изображая отчаяние.
Михаил почувствовал, как по спине бегут мурашки. Шантаж. Чистой воды. «Не поможешь — сестра без работы, мы без денег, твоя помощь насмарку, племянник пострадает».
— У меня нет денег, Алексей, — холодно ответил Михаил. — Все, что было, я отдал. Продал машину. Вы знаете.
— Ну как нет? — Леша притворно удивился. — Зарплата же была? Аванс? Ипотека у тебя, что ли? Или Аня все забирает? — Он язвительно хихикнул.
— Мои финансы — не ваша забота, — отрезал Михаил. — Я помог, как мог. Больше не могу.
Леша помолчал. Руки на руле сжались.
— Ну знаешь... — заговорил он медленно, с опасной интонацией. — Не очень-то по-семейному. Мы-то думали, родной дядя... В общем, Катя расстроится. Очень. У нее и так нервы... А с Сашкой... — Он не договорил, но угроза висела в воздухе.
— Передай Кате, — сказал Михаил, глядя прямо в потрескавшееся зеркало заднего вида, — что я люблю Сашку. И сделал для него всё, что было в моих силах. Сейчас. Больше — нет. Понятно?
Леша резко свернул на его улицу, подъехал к офису. Остановился так резко, что Михаил съехал по скользкому кожзаму сиденья.
— Понятно, — прошипел Леша, не глядя на него. — Очень понятно. Благородство твое, Мишенька, избирательное. На один раз. — Он щелкнул кнопкой центрального замка. — Вылезай. И на обратную дорогу не рассчитывай. И на завтра тоже. Разбирайся сам. Как знаешь. Метро, говоришь, здоровее?
Михаил молча открыл дверь. Вышел. Дверь захлопнулась с оглушительным треском. «Логан» взревел и умчался, брызги из-под колес обдали его грязной водой с тротуара. Он стоял мокрый, злой, униженный. Помощь родным обернулась войной. Продажа авто срочно — лишь начало его потерь. Теперь он потерял и этот жалкий подвоз. И остатки мира в семье. Ссоры из-за денег разъели последнее. Что дальше? Автобус? Метро? Или... звонок тому перекупщику у автосалона? Залезать в долги ради дешевой тарантайки? Ради призрака независимости? Дождь лил сильнее. Он застегнул воротник пальто и побрел к подъезду офиса. Впереди был долгий день. И еще более долгий путь домой. В одиночестве. С тяжелым грузом на душе. Грузом, который был гораздо тяжелее проданной машины.