Лариса сняла со сковороды котлеты, и на автомате разложила по тарелкам. На столе дымилась гречка, стояла миска с салатом из капусты, рядом чашка с соусом. Дети уже спали: Полина с книжкой под подушкой, Артём с наушниками, так и уснул, не доиграв уровень. В квартире было тихо, только часы отсчитывали секунды.
В прихожей клацнул замок. Роман вошёл, пахнуло холодом и машинным маслом — весь день на СТО. Он вытер руки влажной салфеткой, глянул на стол и криво усмехнулся.
— Ты мне столько же мяса положила, сколько себе?
Лариса не сразу поняла, к чему он. Усмехнулась, думая, что шутит, и подвинула к нему соус.
— Положить ещё?
— Мне — да. А себе можешь и поменьше, — Роман взял вилку. — Мужчине нужно больше, ты же женщина — тебе и крошки достаточно. Так и экономней будет. А то на еду слишком много денег уходит, а тебе мясо вообще не обязательно.
Тишина зависла, как пар над чашкой чая. Лариса поставила соус обратно.
— Это сейчас серьёзно?
— Абсолютно, — он пожал плечами. — У Егора так дома: мясо — мужику и мальчишкам, а жена свой салатик лопает. Нормально живут, между прочим.
Она усмехнулась краешком губ. У Егора жена вечно бледная и молчаливая, вспыхнуло в голове, но вслух Лариса не сказала ничего. Переложила ему одну котлету из своей тарелки, себе оставила половину.
— Доволен?
— Уже лучше, — он отрезал крупный кусок, прожевал и добавил тоном наставника: — И вообще, ты на свиданиях всегда салат заказывала. Я думал, ты так и питаешься.
— На свиданиях ты меня приглашал после моей смены, — спокойно ответила она. — Я приходила сытая. И заказывала салат, чтобы не сидеть за пустым столом.
— То есть ты меня обманывала? — Роман фыркнул. — Притворялась скромной, а теперь, когда штамп есть, ешь как…
— Как человек, у которого тяжёлый день и двое детей, — перебила Лариса. — Я тоже работаю, ты помнишь?
Он откинулся на спинку стула и посмотрел на неё так, будто раскрыл преступление века.
— Ты дома весь день сидишь за своими цифрами. Это не как я — с железом, с клиентами. Мне нужна энергия.
— Энергия — это не оправдание, чтобы лезть в чужую тарелку, — она сказала мягко, но в голосе прозвенел металл. — Попросить можно. Отнимать — нет.
Роман молча допил компот. В телефоне у него вспыхнула переписка: «Братишка: да скажи прямо — пусть худеет. Экономия и польза». Он хмыкнул, не скрывая экрана.
— Вот видишь, даже пацаны говорят: у женщин порции должны быть поменьше. Фигура, здоровье…
— О, теперь у меня диетолог — твой чат, — Лариса поставила вилку. — Ром, ты слышишь себя?
— Я говорю, как есть. Ты — женщина. Я — мужчина. Логично, что мне нужно больше мяса, — он кивнул на её тарелку. — Оставь себе гречку, салат — и нормально. Кстати, колбасу на завтра не забудь купить, ту, дорогую. И сосиски для меня. Детям — что-нибудь полегче.
Лариса почувствовала, как в висках стучит. Тогда-то и щёлкнуло: как будто внутри дощечка сдвинулась и встала на новое место, окончательно. Тихо, но безвозвратно.
— Скажи прямо, — она посмотрела ему в глаза, — если я плачу за продукты столько же, сколько ты, мы едим поровну? Или ты всё равно будешь забирать себе больше, потому что я женщина?
— Мы и так платим пополам, — отрезал он. — Никаких обсуждений. И хватит этих театров. Мясо — моё. Точка.
Лариса кивнула. Поднялась, собрала со стола тарелки, будто ничего не произошло. Промыла, расставила на сушилку. Роман, удовлетворённый, листал ленту, изредка кидая в её сторону комментарии:
— Завтра не забудь забрать химчистку. И у детей контрольная, ты сама говорила — посиди с ними, а мне на СТО надо задержаться. И да, купи то кофе, которое нормальное, не это кислое. Мне же с утра силы надо.
Она вытерла руки, прошла в гостиную, взяла блокнот. На первой чистой странице крупно написала: «Меняем правила». Под ним — короткий список: «Закупки / разделить», «Чеки / фото», «Готовка / по очереди», «Порции / каждому своё». И ещё одно слово подчеркнула трижды: «Уважение».
Роман не отрываясь от экрана хмыкнул:
— Опять свои списки. Ты бы лучше придумала, как экономить начнём. У Егора жена молодец: себе — салатик, ему — стейк, и всем хорошо.
Лариса закрыла блокнот, убрала его в сумку и улыбнулась так спокойно, что у него на миг дрогнули губы.
— Хорошо, Ром. Раз тебе так удобно, — сказала она негромко. — Давай начнём по-взрослому.
— Наконец-то! — он одобрительно кивнул. — Видишь, договорились. Просто надо было услышать меня.
— Услышала, — она потушила свет на кухне. — Завтра всё будет как ты хочешь.
— Вот и отлично, — он зевнул. — И котлет побольше сделай. Мужику надо есть.
Лариса не ответила. В спальне она достала из шкафа дорожную сумку, аккуратно сложила внутрь пару вещей и убрала под кровать — так, чтобы он не увидел. Не для завтра. Для спокойствия. Для того, чтобы помнить: выход есть всегда. Она провела ладонью по молнии и выключила настольную лампу.
На кухне тикали часы. В соседней комнате кто-то из детей во сне пробормотал что-то смешное. Лариса прислушалась к этой детской тишине и поняла: завтра и правда всё будет иначе. Иначе — это не обязательно громко. Иногда иначе начинается с того, что ты больше не позволяешь брать из своей тарелки без спроса.
***
Утро началось как обычно — кофе, каша для детей, бутерброды для Романа. Только в этот раз Лариса поставила на стол не одну общую тарелку с колбасой и сыром, а две маленькие — с аккуратно разложенными ломтиками. На его — побольше колбасы, на свою — больше сыра.
— Это что за ресторан у нас тут открылся? — усмехнулся Роман. — Порции как у дегустации.
— Так ты же сам говорил — тебе мясо, мне остальное, — спокойно ответила она, отхлебнув кофе.
Он пожал плечами, не видя подвоха, и привычно отодвинул к себе свою тарелку.
Днём Лариса написала ему список покупок: макароны, молоко, яблоки, мясо, кофе, хлеб. Внизу приписка: «Перевод — 520 рублей».
Через пару часов телефон зазвонил.
— Ты что, издеваешься? — голос Романа был резким. — Всё вышло на полторы тысячи, половина — 750, а ты перевела 520!
— Всё верно, — в её голосе не дрогнуло ни одной нотки. — Из общей суммы я вычла мясо и кофе. Ты же их один ешь и пьёшь.
— Это что за математика? Мы же договорились — пополам!
— Договорились платить за то, чем пользуемся оба. Я не заставляю тебя платить за мою косметику или журналы, так? Вот и я не буду платить за твой стейк и дорогой кофе.
Он выругался и бросил трубку.
Вечером, вернувшись домой, Роман устроил бурю.
— Ты что, совсем с ума сошла? Это же принцип — семья делит всё!
— Принцип семьи — уважать друг друга, — парировала Лариса. — А не делить еду по полу.
— Это мелочность! — взорвался он. — Сама придумала проблему, сама же обиделась!
— Нет, Ром, это ты придумал, что у меня должна быть «женская порция», — Лариса взяла в руки тарелку с ужином. — Вот теперь твоя «мужская» порция. Все котлеты — твои. Гарнир и салат — мои.
Он пару секунд молча смотрел на её серьёзное лицо, потом вдруг самодовольно усмехнулся:
— Ну наконец-то! Так и надо было сразу. Вот, видишь, договорились.
— Договорились, — повторила она, и уголки её губ дрогнули.
***
На следующий день Лариса не стала готовить ужин. Детям — кашу и фрукты, себе — овощное рагу. На столе для Романа стояла сковородка с мясом и макаронами, которые он же и разогрел.
— Ты что, не ела? — удивился он.
— Ела. Своё.
Так прошло три дня. Роман был доволен — он получал мясо почти без ограничений. Но на четвёртый день случился первый сбой. Мясо кончилось, а в холодильнике остались только овощи, молочные продукты и макароны.
— А мясо где? — нахмурился он, заглянув в холодильник.
— В магазине, — ответила Лариса, не отрываясь от ноутбука. — У тебя же мужская порция, мужские покупки.
— Я что, должен сам за ним идти?
— А я что, должна сама от своей порции отказываться?
Роман с шумом закрыл дверцу, буркнув что-то себе под нос. Но в тот же вечер всё-таки пошёл в магазин. И впервые задумался, сколько стоит килограмм хорошей вырезки, особенно если брать её часто.
К концу недели он уже начал срываться.
— Лариса, я не понимаю, зачем ты всё это делаешь. Это же глупо!
— Это наглядно, — спокойно сказала она, — чтобы ты понял, что любое твоё «тебе и крошки хватит» оборачивается вот так.
Он замолчал. Потому что впервые ему стало неуютно от своих же слов. Но признать это он пока не был готов.
***
Вторую неделю всё шло наперекосяк. В один из вечеров Лариса задержалась на работе, и, придя домой, увидела картину: на столе пустые коробки из-под пиццы, грязная сковородка в раковине.
— А папа где? — спросила Лариса.
— В магазине. Говорил, мясо покупать, — ответила дочь.
Через полчаса Роман вернулся с пакетом, бросил его на стол и сел.
— Знаешь, сколько это всё стоит? — с порога начал он. — Я только на мясо оставил в магазине полторы тысячи! И это без гарниров и соусов!
— А я тебе что говорила? — спокойно напомнила Лариса, разбирая пакет. — Ты хотел «мужскую порцию» — вот и покупай. Всё честно.
Он откинулся на спинку стула и устало потер лицо.
— Так жить невозможно… — пробормотал он, но тут же встрепенулся. — То есть… я не говорю, что был не прав, просто… это временно тяжело.
— Ром, — Лариса посмотрела на него прямо, — а ты представь, что это — каждый день. Годы. Плюс уборка, готовка, стирка, кружки, школа, врач… И никто тебе за это спасибо не говорит. Только «мне побольше котлет». Как тебе перспектива?
Он молчал.
***
В один из дней Лариса сказала:
— Мне надо уехать к сестре на три дня. Она приболела, нужна помощь. Дети останутся с тобой.
— Лар, подожди, у меня же работа, клиенты…
— Я уже купила билеты, — спокойно ответила она. — Вот расписание кружков, меню на три дня и список дел по дому.
Он хотел что-то сказать, но дети радостно закричали, что «папа будет готовить сам», и уже было поздно отступать.
Первый день прошёл на адреналине: Роман приготовил яичницу на завтрак, отвёл Полину на танцы, Артёма — на футбол, успел заскочить на работу. Вечером купил полуфабрикаты и был уверен, что всё под контролем.
Но на второй день всё посыпалось: в садике у Полины был праздник, а он забыл купить фрукты и сок. Артём пришёл на тренировку без формы. Мясо в холодильнике протухло, потому что он забыл положить его в морозилку.
Вечером он сел за стол с блокнотом и начал считать расходы:
— продукты — 4 600 ₽ (включая стейк за 1 800),
— доставка — 2 000 ₽ (две пиццы и суши),
— бензин — 1 500 ₽,
— бытовая химия — 900 ₽.
И это всего за два дня.
Он откинулся на стуле, глядя в потолок.
— Это же невозможно… — выдохнул он.
В этот момент он впервые поймал себя на мысли, что скучает не по «женской порции» для Ларисы, а по тому, что она умела всё держать под контролем. И он этого даже не замечал.
***
В воскресенье вечером Лариса вернулась домой. Дети, завидев её, подбежали первыми — Полина обняла за шею, Артём повис на руке. Они наперебой рассказывали, как папа вел хозяйство.
Роман стоял в дверях кухни, с помятой рубашкой и усталым лицом. Похоже, он за эти три дня вымотался больше, чем за целый месяц на работе.
— Привет, — сказал он с натянутой улыбкой.
— Привет, — Лариса прошла мимо, сняла пальто, поставила сумку у двери.
Кухня встретила запахом пережаренного масла и горой немытой посуды. В углу громоздилась корзина с бельём, в прихожей — пакеты с продуктами, которые он, похоже, так и не разобрал.
— Ты не представляешь, сколько денег ушло, — начал Роман, будто оправдываясь. — Мясо, фрукты, бензин… А ещё эти мелочи — салфетки, порошок… Я только на еду почти десять тысяч за три дня потратил! Это же кошмар. И всё равно кажется, что дома пусто.
— Да что ты… — Лариса опёрлась о косяк. — А ведь я так живу всегда. Только без кошмара. И с тем, что ты получаешь котлету на ужин. Ещё хочешь рассказать мне, как мне надо есть?
Он отвёл взгляд.
— Лар… я, наверное, погорячился. Это всё… глупо. Я понял, что был неправ.
— Понял? — она смотрела прямо в глаза. — Или просто устал и хочешь, чтобы всё стало как раньше?
Он молчал.
— Потому что «как раньше» больше не будет, — продолжила она. — Либо делим всё поровну — и расходы, и работу, и уважение. Либо я достаю сумку из-под кровати и ухожу.
— Хорошо… — выдохнул он. — Давай попробуем. Я буду помогать. Правда.
— Давай посмотрим, — Лариса прошла на кухню, взяла пакет с продуктами и стала убирать их в холодильник. — Но если ты ещё раз вспомнишь, что «мужчине нужно больше», чем жене, — мясо будет только твоё. И не только мясо.
Он слабо улыбнулся, но в глазах мелькнуло что-то похожее на страх — похоже, он понял, что она больше не шутит.
Прошла неделя. Роман мыл посуду, возил детей на кружки. Пару раз он пробовал в шутку сказать: «Ну мне-то положи побольше…» — но Лариса только поднимала бровь, и он замолкал.
В воскресенье они сидели за столом, ели запечённую курицу с овощами, которую Роман приготовил сам. Роман положил им обоим поровну. Лариса попробовала, кивнула.
— Вкусно, — сказала она.
— Спасибо, — он улыбнулся. — Видишь, я могу.
— Посмотрим, сколько ты так сможешь, — ответила она, но уголки её губ дрогнули.
В глубине души она знала: он может сорваться. Но теперь у неё был чёткий план — и дорожная сумка под кроватью напоминала, что выход есть всегда.