Как Стивен Дьюснер из Uncut пережил «Сатанинскую панику»
Я вырос в маленьком городке в Теннесси в конце 1980-х и считал Оззи Осборна дьяволом. Не просто дьявольским или злым, а Тёмным лордом из плоти и крови. Внешность у него была под стать: безумные выпученные глаза, растрёпанные волосы и эта маниакальная ухмылка. Да и звучал он как настоящий посланец ада. Меня бросало в дрожь, когда я слышал отрывки «Crazy Train», «War Pigs» или даже «Changes», грохочущие из машин и бумбоксов старшеклассников — все они были зачаты в расцвет эры Black Sabbath. Голос Оззи напоминал лай адской гончей, с той особой хрипотцой, будто доносящейся из иной реальности.
Но больше всего я верил, что Оззи — дьявол, потому что так говорили все взрослые вокруг. Это была эпоха «Сатанинской паники», когда общественные лидеры искренне верили в заговор поклонников дьявола, вербующих молодёжь на тёмную сторону и даже приносящих некоторых из нас в жертву Вельзевулу. Хотя группы вроде Judas Priest, Iron Maiden, Slayer и Venom тоже обвиняли за мрачные тексты и тяжёлые риффы, мало кто вызывал такой переполох, как Осборн. Он стал идеальным пугалом для праведников.
Учителя предостерегали нас от тяжёлого метала, а однажды нам даже показали фрагменты нашумевшего документального фильма 1989 года «Адские колокола: Опасности рок-н-ролла». Листая телеканалы, я натыкался на проповедников, клеймивших «дьявольскую» поп-музыку, и политиков, требовавших цензуры и предупреждающих надписей на пластинках.
А в 1985 году родители подростка из Индио (Калифорния) подали на Оззи в суд, утверждая, что его песня «Suicide Solution» содержит скрытые послания: «Возьми ружьё и попробуй, стреляй, стреляй, стреляй!» Они заявляли, что трек подтолкнул их сына к самоубийству. Это была ужасная трагедия, но судья быстро отклонил иск, назвав его «больше похожим на роман, чем на юридический документ». Однако обеспокоенные родители и священники продолжили пикетировать концерты Оззи. Угрозы стали поступать так часто, что ему пришлось усилить охрану — и на гастролях, и дома.
В Южной баптистской церкви, которую посещала моя семья, постоянно звучали проповеди о «греховности» рок-музыки, и имя Оззи упоминалось регулярно. Однажды летом наша молодёжная группа поехала в Панама-Сити (Флорида), где с нами работал приглашённый пастор — студент семинарии, считавший себя экспертом по «дьявольскому» рок-н-роллу.
Он посвящал львиную часть своих проповедей тому, как вся светская музыка — сатанинская, а самая «опасная» делает нас, детей, уязвимыми для демонических посланий. Чтобы доказать это, он даже отбивал простой ритм на импровизированной кафедре — БУМ бум-БУМ, БУМ бум-БУМ — и объяснял, что этот ритм якобы унаследован от африканских племён. (Да, в наших службах порой проскальзывал расизм!). По его словам, теперь его использовали американские рок-группы, чтобы вводить слушателей в транс. Оззи — в том числе. Принс и многие другие — тоже. Этот ритм якобы позволял им буквально гипнотизировать фанатов на концертах, чтобы дьявол мог нашептывать нам свои зловещие обещания.
Всё это звучало нелепо даже для такого впечатлительного ребёнка, как я. Именно тогда я перестал верить проповедям и начал слушать свою любимую музыку без стыда. А ещё — сделал первые шаги к тому, чтобы стать музыкальным критиком и журналистом.
Я не смотрел нашумевший выпуск шоу Джеральдо Риверы 1988 года под названием «Поклонение дьяволу: Разоблачение сатанинского подполья», где участвовали священник, эксперт ФБР по культам, дочь основателя Церкви Сатаны Антона ЛаВея и несколько подростков, заявлявших, что поклоняются Сатане. По крайней мере, тогда — не смотрел. Гораздо позже я нашел запись на YouTube и смеялся над тем, насколько всё это было мелодраматично и фальшиво.
Это была чистой воды сенсационная журналистика — больше запугивание, чем попытка разобраться в реальных тенденциях, статистике или убеждениях. И всё же Ривере удалось добиться успеха — по видеосвязи из Лондона появился сам «Принц Тьмы» Оззи Осборн. Он выглядел помятым и растерянным, но, казалось, был готов искренне отвечать на наводящие вопросы ведущего. Когда его спросили о сатанинской образности в его музыке, Оззи ответил: «Я просто делаю музыку. Я не сижу и специально не планирую пугать людей». А когда он попытался объяснить, как его рабоче-классовое детство в Бирмингеме помогло ему понимать молодых фанатов, Ривера прервал его и ушел на рекламу.
Много лет спустя, когда рэп уже заменил метал в роли главной «угрозы для молодежи», я внимательно переслушал сольные альбомы Оззи. Меня поразило, насколько они отличались от его работ в Black Sabbath — динамичнее, но всё так же тяжелы. Во многом это заслуга Рэнди Роадса, гениального гитариста, игравшего на первых двух альбомах Оззи и трагически погибшего в авиакатастрофе.
Но больше всего удивило другое: Оззи больше не звучал как дьявол. Он явно не пытался вербовать никого в сатанисты. Более того, первая песня его дебютного альбома Blizzard of Ozz — «I Don’t Know» — прямо отвергает идею, что он «крысолов», ведущий детей за собой, или какой-либо авторитет вообще. «Не жди от меня ответов, не спрашивай — я не знаю», — поет он. Оглядываясь назад, понимаю: в этой честности куда больше силы и человечности, чем в шаблонных «истинах», которыми меня пичкали взрослые в 1980-х.
Сейчас Blizzard of Ozz — один из моих самых любимых альбомов, и он звучит совсем не так, как его представляли сорок лет назад. Здесь нет прославления гедонизма, нигилизма или аморальности — вместо этого Оззи исследует образ жизни, связанный с рок-н-роллом. «No Bone Movies» — песня о п*рно, но это отнюдь не одобрение («Меня пожирает похоть»). Теперь, когда я знаю, кто такой Алистер Кроули, я понимаю, что «Mr. Crowley» не восхваляет знаменитого оккультиста, а скорее жалеет его («Твой образ жизни казался мне таким трагичным»). Даже «Suicide Solution» — не пропаганда суицида, а скорбь о судьбе запойного алкоголика. Оззи слишком хорошо знал, как спиртное медленно уничтожает человека («Жнец мчится на полной скорости, но ты его не замечаешь»).
По сути, посыл Оззи не так уж отличался от того, что говорил мой пастор. «Этим святошам стоило просто послушать мои песни — и всё стало бы очевидно, — писал он в мемуарах 2009 года «Я — Оззи». — Но им нужен был лишь повод для скандалов». Blizzard of Ozz — это звучание человека, отчаянно пытающегося оставить позади вредные привычки и прошлые ошибки.
Тот, кто откусил голову летучей мыши, обезглавил голубя, якобы нюхал муравьёв и употреблял столько наркотиков, что его выгнали из Black Sabbath, — пытался повзрослеть. Для меня это его лучший альбом именно потому, что здесь Оззи наиболее уязвим: он анализирует свои поступки и сожалеет о них. Здесь он — самый человечный.
Хотя последующие работы Оззи уже не были такими пронзительными, они оказались куда умнее, чем я ожидал. В своих песнях и турах 1980-х он научился обыгрывать "Сатанинскую панику" — высмеивать шумиху вокруг себя на языке, который понимали его юные фанаты, но не их родители.
Апофеозом этой игры стал 1988 год, когда незадолго до того самого выпуска «Джеральдо» Оззи выпустил сингл «Miracle Man». Поводом стали два его самых яростных критика — телепроповедники Джим Баккер и Джимми Сваггарт, которые сами тогда публично каялись в сексуальных скандалах. Оззи беспощадно высмеял их лицемерие в песне и клипе:
«Они вечно клеймили мои пластинки и называли меня Антихристом, — говорил он тогда. — А оказалось, сами не так уж святы».
Волна повернулась — в этой культурной войне Оззи вышел победителем.