Когда за Леной захлопнулась дверь, в квартире на несколько секунд повисла оглушительная тишина. Игорь и Светлана Ивановна переглянулись. На их лицах было одинаковое выражение — смесь недоумения и праведного гнева.
— Вот и скатертью дорога! — первой нарушила молчание свекровь, победоносно вскинув подбородок. — Помыкается недельку-другую и приползёт на коленях, ещё прощения просить будет! Игорёчек, ты главное слабину не давай! Пусть прочувствует!
Игорь, всё ещё не до конца веря в реальность происходящего, растерянно кивнул. Он был уверен, что это очередной спектакль, попытка манипуляции. Ну куда она пойдёт? К своей матери, в тесную двушку на окраине, где и так не протолкнуться? Смешно.
— Ладно, мам, иди домой, — устало сказал он. — Сам разберусь.
Оставшись один, он прошёлся по квартире. Его квартира. Тишина давила. Не было слышно привычного бормотания телевизора из кухни, где Лена обычно смотрела свои сериалы, не пахло ужином. На столе сиротливо стоял торт, который он купил для примирения. Он смахнул его в мусорное ведро. Злость снова захлестнула его. Как она посмела? После всего, что он для неё сделал!
Уверенность в том, что Лена скоро вернётся, начала таять к вечеру воскресенья. Её телефон был выключен. Он позвонил её матери, Тамаре Петровне.
— Здравствуйте, Тамара Петровна. «Лена у вас?» —спросил он нарочито бодрым голосом.
— Нет, Игорь. А что, вы поссорились? — в голосе тёщи слышалась тревога.
— Да так, недоразумение, — уклончиво ответил он. — Если появится, скажите, чтобы позвонила.
Он повесил трубку, чувствуя, как внутри нарастает холодное беспокойство. Если не у матери, то где? Неужели сняла комнату? На какие деньги? Его раздражение медленно перерастало в панику. Он впервые за двадцать лет понял, что совершенно не контролирует ситуацию.
***
А Лена в это время стояла посреди своей новой старой квартиры. Выйдя из такси, она долго не могла вставить ключ в замок — руки дрожали. Наконец, дверь поддалась, и она шагнула внутрь, вдыхая застоявшийся, пыльный воздух, смешанный с едва уловимым ароматом бабушкиных духов и сушёных трав.
Квартира была маленькой, но удивительно светлой. Старый паркет «ёлочкой», высокий потолок с лепниной, широкие подоконники. Мебель, накрытая белыми чехлами, казалась призраками из прошлого. Здесь всё напоминало о бабушке, о её спокойной мудрости и безграничной любви. Лена сбросила сумку на пол и опустилась на диван, прямо на чехол. И впервые за последние двое суток заплакала. Это были не слёзы обиды или унижения. Это были слёзы освобождения. Она плакала, пока не кончились силы, а потом встала, умылась холодной водой из-под крана и посмотрела на своё отражение в старом зеркале. На неё смотрела уставшая сорокалетняя женщина с покрасневшими глазами, но во взгляде её было то, чего Лена не видела уже много лет — решимость.
Первым делом она включила телефон. Десятки пропущенных от Игоря. Она молча удалила их все и набрала номер дочери.
— Анечка, привет, родная.
— Мама! Где ты? Что случилось? Папа сказал, ты ушла! — голос дочери дрожал.
— Милая, не волнуйся. Со мной всё в порядке. Мы с папой… нам нужно пожить отдельно. Я тебе завтра всё объясню. Ты как?
— Я боюсь, — честно призналась Аня. — Бабушка тут была, кричала на папу, что он тебя отпустил. Они ругаются.
— Я знаю, солнышко. Потерпи одну ночь. Завтра после школы я тебя встречу, и мы спокойно поговорим. Я тебя очень люблю.
Положив трубку, Лена поняла, что её главный бой ещё впереди — бой за дочь. Но сейчас ей нужно было набраться сил. Она нашла в шкафу старое бабушкино одеяло, пахнущее нафталином и временем, и, не раздеваясь, легла на диван. Впервые за много лет она заснула одна, в тишине, и это был самый спокойный сон в её жизни.
***
На следующий день Лена нашла в записной книжке бабушки номер телефона. «Матвей Захарович. Адвокат от Бога». Она помнила этого человека — высокий, сухой старик с пронзительными голубыми глазами и белоснежной шевелюрой. Друг её деда, прошедший войну.
Она позвонила. Хриплый, старческий голос ответил не сразу.
— Слушаю.
— Здравствуйте, Матвей Захарович. Меня зовут Елена, я внучка Анны Сергеевны Орловой.
В трубке наступила тишина. Затем голос потеплел.
— Леночка? Помню, конечно. Совсем девчонкой тебя помню. Что стряслось, дитя? Твоя бабушка говорила, что ты позвонишь, только если грянет гром.
Лена, сглотнув ком в горле, вкратце рассказала свою историю.
— Так, — сказал он, выслушав. — Адрес мой помнишь? Жду через час. И все документы на квартиры, на себя, на мужа, на дочь — всё, что есть, бери с собой. Будем воевать.
Кабинет Матвея Захаровича был похож на него самого — старый, основательный, немного пыльный, но надёжный. Стены были заставлены стеллажами с книгами в тёмных переплётах. Пахло кожей, бумагой и хорошим табаком. Сам он сидел за массивным дубовым столом, внимательно изучая бумаги, которые Лена перед ним разложила.
— Итак, подытожим, — он снял очки и посмотрел на неё поверх них. — Квартира, в которой вы жили. Подарена твоему Игорю его родителями. В договоре дарения указан только он. Дело скверное. Согласно 36-й статье Семейного кодекса, имущество, полученное одним из супругов во время брака в дар, является его собственностью. Так что на эту квартиру, Лена, ты претендовать не можешь. Муж твой и его маменька — юридически правы.
Лена почувствовала, как земля уходит из-под ног.
— То есть… они могут просто выставить меня и Аню на улицу?
— Тебя — да. Аню — нет, — адвокат постучал пальцем по столу. — До совершеннолетия она имеет право проживать с любым из родителей. Но как только ей стукнет восемнадцать, они смогут выписать её по суду. Но! — он поднял палец. — Это всё лирика. Потому что у нас есть вот это.
Он взял в руки свидетельство о праве на наследство на бабушкину квартиру.
— Это, деточка, твой бронепоезд на запасном пути. Квартира получена тобой по наследству. Это твоя личная, неотчуждаемая собственность. Игорь к ней не имеет никакого отношения. Вообще. Никогда. Это твой тыл. Твоя крепость. Бабушка твоя была мудрейшей женщиной.
Он встал и подошёл к окну.
— Теперь о совместно нажитом. Машина, дача, счёт в банке. Всё, что куплено в браке, делится пополам. Вне зависимости от того, кто работал, а кто вёл хозяйство. Закон в этом плане справедлив. Труд домохозяйки и матери приравнивается к труду добытчика. Твой Игорь будет в ярости, когда узнает, что придётся делиться «своим кровным».
— А Аня? — тихо спросила Лена.
— Аня. Ей шестнадцать. По закону, с десяти лет суд учитывает мнение ребёнка, с кем из родителей он хочет жить. Если Аня выберет тебя, Игорь будет обязан платить алименты. Четверть от всех своих официальных доходов. И не слушай их вопли и угрозы. Ты не одна. Мы их разденем. Аккуратно, интеллигентно, по закону. Чтобы эта властная дама, свекровь твоя, поняла, что её «Игорёчек» — не царь и бог, а обычный мужчина, который обязан отвечать за свои поступки.
Лена смотрела на этого старого, но полного сил и праведного гнева человека, и чувствовала, как в неё саму вливается его уверенность.
— Что мне делать сейчас?
— Сейчас? — Матвей Захарович улыбнулся. — Сейчас, деточка, ты пойдёшь и встретишь свою дочь. И спокойно, без истерик, всё ей объяснишь. Дети умнее, чем мы думаем. Они чувствуют ложь и ценят честность. А потом приведёшь свою крепость в порядок. И начнёшь новую жизнь.
***
Разговор с Аней был самым сложным испытанием. Они сидели на кухне в бабушкиной квартире, пили чай с печеньем, и Лена рассказывала. Она не врала и не приукрашивала. Рассказала и про огурцы, и про ночное ожидание, и про утренний запах чужих духов, и про унизительный визит свекрови.
Аня слушала молча, не перебивая. В её больших, как у отца, глазах стояли слёзы.
— Я знала, что так будет, — сказала она, когда Лена закончила. — Он давно уже другой стал. Вечно недовольный. А бабушка… она всегда тебя не любила. Мам, я хочу жить с тобой. Здесь.
— Анечка, ты уверена? — Лена взяла её за руки. — У нас здесь будет не так, как там. Квартира меньше, и мне придётся искать работу…
— Мама, мне всё равно! — горячо перебила Аня. — Главное, чтобы ты больше не плакала по ночам. Я слышала. И чтобы на тебя никто не кричал. Я помогу тебе. Я могу после школы подрабатывать.
Лена обняла дочь. Это было самое важное. Они были вместе. Они были семья.
Их идиллию прервал яростный звонок в дверь. Лена посмотрела в глазок. На площадке стояли Игорь и Светлана Ивановна. Лица обоих были искажены злобой.
— Открой, я знаю, что ты там! И дочь мою верни, похитительница! — кричал Игорь, колотя кулаком по двери.
— Лена, не смей прятать от нас ребёнка! Я в опеку позвоню! Тебя родительских прав лишат! — вторила ему свекровь.
Лена посмотрела на испуганную Аню и твёрдо сказала:
— Не бойся.
Она открыла дверь.
— Что вам нужно? — спокойно спросила она.
— Мне нужна моя дочь! — прорычал Игорь, пытаясь войти в квартиру.
Лена выставила руку, преграждая ему путь.
— Ты не войдёшь в мой дом без приглашения.
— В твой дом? — расхохоталась Светлана Ивановна. — В эту конуру? Игорёк, да что ты с ней разговариваешь! Заходи и забирай Аню!
— Я никуда не пойду, — раздался за спиной Лены тихий, но твёрдый голос Ани. — Я остаюсь с мамой.
Игорь и Светлана Ивановна замерли, уставившись на девочку.
— Анечка, доченька, что она тебе наговорила? — Игорь сменил тактику, в его голосе появились медовые нотки. — Пойдём домой. Я тебе новый телефон куплю. Какой захочешь.
— Мне не нужен телефон, папа. Я хочу жить там, где мою маму уважают, — отрезала Аня.
Это был сокрушительный удар. Лицо Игоря побагровело.
— Ах ты… Неблагодарная! — взвизгнула Светлана Ивановна. — Мы в неё всю душу вложили, а она… Вся в мать!
— Уходите, — повторила Лена, начиная закрывать дверь. — Если вы не прекратите этот цирк, я вызову полицию.
Игорь в последней отчаянной попытке просунул ногу в дверной проём.
— Ты ещё пожалеешь об этом, Лена! Я у тебя всё отсужу! Всё! Ты останешься ни с чем!
Дверь захлопнулась прямо перед его носом. С той стороны ещё доносились крики и угрозы, но Лена их уже не слышала. Она обнимала свою дочь и понимала, что только что выиграла самую главную битву в своей жизни.
***
Наказание для Игоря и его матери пришло не сразу. Оно подкрадывалось медленно, как хроническая болезнь, отравляя их существование изнутри.
Сначала был суд. Игорь, уверенный в своей правоте и накрученный матерью, вёл себя нагло и самоуверенно. Он отказался от адвоката, решив, что сам сможет доказать свою правоту. Матвей Захарович, напротив, был спокоен, вежлив и оперировал исключительно фактами и статьями закона.
Когда судья, строгая женщина в очках, объявила решение о разделе совместно нажитого имущества — половина стоимости машины, дачи и всех банковских счетов отходила Елене — Игорь не поверил своим ушам.
— Как?! Но это же я всё заработал! — закричал он прямо в зале суда. — Она двадцать лет дома сидела!
— Ваша бывшая супруга воспитывала вашу дочь и вела хозяйство, что позволило вам спокойно работать и зарабатывать. Её вклад признаётся равным вашему, — бесстрастно пояснила судья. — Также вы обязаны выплачивать алименты на содержание несовершеннолетней дочери Орловой Анны Игоревны в размере одной четверти от всех видов вашего заработка.
Светлана Ивановна, сидевшая в зале, схватилась за сердце. Её мир, где её сын был королём, а все остальные — его подданными, рушился на глазах.
Но настоящим ударом для Игоря стало не это. Деньги были для него важны, но ещё важнее было чувство власти и контроля над Леной. Когда он понял, что она не просто ушла, а ушла в свою собственную, отдельную жизнь, в свою квартиру, о которой он даже не подозревал, его самооценка рухнула. Он пытался наладить отношения с Зоей, но та, увидев его истинное лицо во время скандала на лестничной клетке, вежливо, но твёрдо дала ему от ворот поворот.
— Игорь, у меня своих проблем хватает. «Разбирайся со своей семьёй сам», —сказала она и закрыла дверь.
Он остался один. Друзья, которые раньше завидовали его «свободе», теперь смотрели на него с жалостью. На работе начались проблемы — он стал рассеянным, срывался на подчинённых. Его «царство» начало рассыпаться.
Он остался вдвоём со своей матерью в большой, гулкой квартире, которая вдруг стала казаться пустой и неуютной. Светлана Ивановна, потеряв объект для критики в лице Лены, переключилась на сына. Она пилила его с утра до вечера, обвиняя во всех смертных грехах: «Мягкотелый! Не смог бабу удержать! Позволил себя обобрать! Я тебя не так воспитывала!»
Их жизнь превратилась в ежедневный скандал. Они были заперты в клетке своей злобы и взаимных упрёков. Это и было их наказание — не тюрьма, не нищета, а мучительное сосуществование друг с другом, отравленное осознанием собственного поражения.
***
Прошло полгода. Маленькая бабушкина квартира преобразилась. Лена и Аня сделали косметический ремонт, повесили новые шторы, расставили на подоконниках цветы. Лена, вспомнив своё экономическое образование, устроилась бухгалтером в небольшую фирму. Работа была несложной, но приносила стабильный доход и, что самое главное, — чувство собственной значимости.
Она похудела, сменила причёску, в глазах появился блеск. Она много времени проводила с дочерью — они ходили в кино, гуляли в парке, пекли пироги по выходным. Они заново узнавали друг друга и наслаждались спокойной, мирной жизнью.
Однажды вечером раздался телефонный звонок. Незнакомый номер. Лена ответила.
— Лен? Это Игорь.
Его голос был чужим, надломленным.
— Я… я хотел извиниться. За всё. Я был неправ. Глуп. Мать… она меня с ума сводит. Я так больше не могу. Можно мне… можно мне с Аней увидеться?
Лена молчала, глядя на дочь, которая делала уроки за кухонным столом. В её сердце не было ни злости, ни торжества. Только усталая жалость.
— Она твоя дочь, Игорь. Конечно, можно.
Они встретились в парке. Игорь выглядел постаревшим и осунувшимся. Он неловко протянул Ане коробку конфет, долго говорил с ней о чём-то, и Лена видела, как постепенно оттаивает лицо дочери. Она поступила правильно. Какой бы он ни был муж, он оставался отцом её ребёнка.
Когда Аня отошла купить воды, Игорь подошёл к Лене.
— Ты хорошо выглядишь, — сказал он тихо. — Счастливая.
— Я спокойна, Игорь. Этого достаточно.
Он кивнул, отводя взгляд. Он всё понял. Понял, что потерял не просто жену, а целую жизнь, которую сам же и разрушил.
Вечером, укладывая Аню спать, Лена поцеловала её в лоб.
— Всё хорошо, мам, — улыбнулась Аня. — Мы справимся.
Лена вышла на кухню, заварила себе чай и села у окна. За окном зажигались огни большого города. Она была не одна. У неё была дочь, была своя квартира, была работа. Была своя жизнь.
И кто бы мог подумать, что простое ведро огурцов, которое она когда-то попросила мужа отнести соседке, может так круто изменить судьбу целой семьи?
От автора:
Благодарю за то, что вы переживали за героев вместе со мной. Ваша обратная связь очень важна! Буду рада вашим комментариям — я читаю их все. И, конечно, благодарю за каждый лайк!