Продолжение. Начало:
Григорий Иоффе
Мы подрастали, и со временем тематика и география наших увлечений расширялись. Зимой, классе уже во втором, мы ходили по вечерам на улицу Достоевского кататься на «снегурках», которые привязывали к валенкам. Потом переобулись в «хоккейки» и «канадки» и перебрались на стадион «Локомотив», который был здесь же, на Марата, в нескольких минутах от дома. Когда я подрос до 40-го размера, примерил, чудом сохранившиеся с довоенных времен, папины беговые коньки. Папа приходил на каток и давал мне уроки. Стараясь не упасть, я нарезал солидные круги вокруг финтивших в центре катка дворовых друзей Кольки Антонова и Тольки Шорникова.
А в теплое время компанией бродили по окрестным улицам, где знаком был каждый дом, каждый магазинчик, на копейки покупали в булочной горсть развесного монпансье или барбариса, изучали новые афиши кинотеатров, заглядывали в музей Арктики (с 1958 года – Арктики и Антарктики) на углу Кузнечного переулка, с подвешенным у самого входа к потолку самолетом-амфибией Ш-2 конструкции Виктора Кербера (арестованного во время испытаний опытного образца в 1928 году, получившего в итоге название Ш-1 – по имени помощника Кербера В. Шаврова. Впоследствии Ш-1, управляемый В. Чкаловым, потерпел аварию при плохой погоде, от него остался только винт, сохранившийся до наших дней).
Захватывающую и правдивую, в отличие от официальной, историю создания этого самолета через много лет, в 2013-м, я прочту, готовя к изданию двухтомник Г. Копытова «Керберы. Фамильный код. ХIV–XXI вв.», издательство «Петербург – ХХI век».
Осмотрев в очередной раз самолет, мы ходили по залам музея среди чучел белых медведей и макетов ледоколов, рассматривая все это в обстановке царившего здесь северного безмолвия, общаясь больше жестами, чем шепотом, а потом, отодвинув тяжелую дверь, вырвавшись из зимы в звенящий трамваями солнечный день, бежали, в поисках острых ощущений, в самый конец нашей улицы, где, сразу за Звенигородской, отдельно от города существовал огромный пустырь – бывший Семеновский плац.
До войны здесь был ипподром, от которого после немецких обстрелов и бомбежек не осталось ни одного целого строения.
Ипподром, 1924 год
Зато имелась здесь огромная лужа, целое озеро, по которому можно было плавать на любых подручных средствах. Что мы и делали, используя для своего лужеходства самодельные плоты.
Дикое поле на месте бывшего ипподрома
Потом на месте этой лужи началось строительство нового ТЮЗа, который открылся в 1962 году, к 40-летию Всесоюзной пионерской организации имени (разумеется) В.И. Ленина, который, как нас учили, очень любил детей. Мне с одноклассниками довелось побывать там раньше других, еще до открытия театра, на субботниках по уборке строительного мусора. А во время летней практики мы сажали кусты и деревья в будущем парке, который теперь окружает ТЮЗ.
Сегодня в этом разросшемся старом парке ничто не напоминает ни о войне, ни о строевых смотрах Семеновского полка, ни о казни петрашевцев в декабре 1849 года, в числе которых был приговоренный в итоге к четырем годам каторги Достоевский (не случайно же Ямскую, находящуюся неподалеку, назвали потом его именем, не говоря уже о том, что в доме на углу Ямской и Кузнечного переулка, где теперь музей писателя, была его последняя квартира), ни, тем более, о другой страшной казни: именно здесь были повешены пятеро народовольцев, организаторов убийства царя Александра II: Желябов с женой – Софьей Перовской, Михайлов, Кибальчич и Рысаков.
Казнь петрашевцев. Рисунок Б. Покровского
Катаясь по луже на плотах, мы видели то, что видели, и даже представить себе не могли, какие дела вершились некогда на месте этих развалин. В том числе и в годы войны, которая снесла плац-ипподром с лица земли. Вот короткая цитата из книги «Прожектористы – защитники Ленинграда». Ее автор А.З. Прищепов служил в 1940–41 годах в одном с моим папой полку, а может быть, и в одной роте.
«В 1944 году наш полк по ленд-лизу получил первые два радиопрожектора английского производства РАП-150… Технику мы осваивали на ипподроме, жили в неотапливаемом доме по соседству, там же стояла зенитная батарея. На этом месте теперь находится Театр юного зрителя».
Еще один штрих к истории Семеновского плаца, или, согласно современной петербургской топонимике, Пионерской площади. Теперь здесь, кроме ТЮЗа, лицом к Загородному проспекту стоит памятник великому русскому писателю А.С. Грибоедову, автору, как принято говорить, бессмертной комедии «Горе от ума». Видимо, каждый пионер, идущий в театр, должен был вспомнить название данной пьесы и призадуматься…
Новый ТЮЗ для нашего поколения так и не стал своим. Нашим ТЮЗом остался старый брянцевский театр на Моховой. «Два клёна» по сказке Е. Шварца, «В садах лицея» с Евгением Шевченко в роли Пушкина – незабываемы. А в новый, пережив эпоху взросления, мы ходили уже со своими детьми… Кстати, теперь иногда опять бываем в старом, учебном, отданном театральному институту, чтобы посмотреть на игру нынешних студентов. Вот такой поворотный, вполне театральный, круг. Который провернется еще раз, когда пойдет рассказ о моей школе и… школе на Моховой, находившейся в том же здании, что и ТЮЗ, школе № 15, в которой учился мой папа. Здании бывшего Тенишевского училища.
Сцена из спектакля «В садах лицея». В роли Пушкина Е. Шевченко
Продолжение следует...
По страницам книги "Сто лет с правом переписки. Народный роман".
Книгу пока еще можно купить в интернет-магазинах OZON, "Маркет", в ИЦ "Гуманитарная академия" и в издательстве "Петербург - ХХI век".