Но вопля не последовало. Паша посмотрел наверх. Миши больше не свисал с цепи. Тамара подтянула его на балку и склонилась рядом с ним, лихорадочно пытаясь освободить ногу мальчика из кандалов.
— Нет! — Дима в ярости ещё раз потянул цепь, но Тамара сломала её на конце. Дима отпустил цепь, когда она стала падать вниз.
— Слушай, мы сейчас уйдём, — сказал Паша. — Я выйду отсюда и...
— Ты никуда не пойдёшь! — прокричал Дима, рванувшись вперёд, чтобы приложить ладонь к стеклянной ёмкости.
Всё произошло так, словно он вставил ключ в замок и открыл дверь, только с более разрушительным эффектом. Резервуар взорвался, и стеклянные осколки разлетелись во все стороны. Паша прикрыл руками лицо, и стекло, как дождь из крошечных иголок, вонзилось в его предплечья. Казалось, по комнате гуляет ветер. Хаос скулил, а где-то наверху кричали Тамара и Миша.
Пага медленно открыл глаза.
Перед ним нарисовался элементаль хаоса, загородив весь обзор. Его тёмная поверхность бурлила полусформировавшимися лицами и зубастыми пастями. К мальчику одновременно потянулись семь когтистых лап: некоторые были покрыты чешуёй, некоторые — волосатые, а некоторые — такие же бледные, как мёртвая плоть.
Паша поперхнулся и отступил на шаг назад. Он не глядя пошарил рукой у пояса, и его пальцы обхватили рукоять ножа. Мальчик достал кинжал из ножен и махнул им перед собой, очерчивая широкий полукруг.
Кинжал попал во что-то, и это что-то поддалось клинку, как подгнивший фрукт. Многочисленные пасти монстра разразились воем. На одной из его лап виднелся порез, из которого сочилась тьма, завивавшаяся в воздухе, как дым от костра. Другая лапа попыталась схватить мальчика, но Паша рухнул на пол, и монстр лишь коснулся его плеча по касательной. Однако кожа на месте прикосновения мгновенно онемела, и мальчик выронил из руки кинжал.
Паша с трудом приподнялся на локте и попытался дотянуться рабочей рукой и схватить кинжал. Но время было на исходе. Элементаль ринулся вперёд, ползя по направлению к нему, как нефтяное пятно, его огромный язык, похожий на жабий, высунулся из пасти и потянулся к Паше...
Зарычав, Хаос подпрыгнул в воздух и приземлился прямо на спину элементалю. Зубы волчонка вонзились в гладкую шкуру, а когти проткнули бурлящую тьму. Монстр содрогнулся, вставая на дыбы. По всей его поверхности стали появляться головы, вырастали руки, которые пытались схватить Хаоса, но волчонок крепко держался на спине монстра.
Усмотрев возможность, Паша неуверенно поднялся на ноги и схватил кинжал работающей рукой. Мальчик сделал выпад и вонзил кинжал туда, где, по его прикидкам, находился бок элементаля.
Высунув клинок, Паша увидел, что с него капает чёрная субстанция, похожая на смесь дыма и нефти. Элементаль раскатисто зарычал и заметался, сбросив, наконец, Хаоса. Волчонок сорвался и упал на пол в дальнем конце помещения, рядом с двойными дверьми. Зверёк один раз взвизгнул и замолк.
— Хаос! — прокричал Паша, бросаясь к питомцу. Он проделал половину пути, когда услышал рокот позади себя. Мальчик повернулся к элементалю хаоса. Его переполнял гнев: если это существо навредило Хаосу, он разорвёт его на тысячу мерзких, склизких кусочков. Паша направился вперёд, сжимая в руке кинжал.
Элементаль отступил, уменьшаясь в размере, словно он больше не хотел сражаться.
— Ну же, трус, — заорал Дима на элементаля. — Хватай его! Давай же, идиотский кусок...
Элементаль прыгнул — но не на Пашу. Извернувшись, он ринулся к Диму. Мальчик вскрикнул, а потом его настиг элементаль, накрывая Диму, как волна. Паша замер на месте, сжимая кинжал. Он вспомнил леденящую боль, которую испытал, когда плоть элементаля лишь слегка коснулась его. А теперь эта плоть окутывала Диму, который метался и извивался в его объятиях, неистово закатывая глаза.
— Паша! — Из ступора его вывел голос — это Тамара кричала ему с балки. Она стояла на коленях, а возле неё был Миша. Кандалы и цепь лежали рядом громоздкой кучей. Миша был свободен, хотя его запястья были в крови там, где находились веревки — видимо, мальчика связали, когда тащили из школы, и Паша не сомневался, что состояние лодыжек было ещё хуже. — Паша, убирайся оттуда!
— Я не могу! — Паша ткнул кинжалом в сторону элементаля и Димы, преграждавших ему путь к двери.
— Тогда иди туда, — сказала Тамара, указывая на двери позади него. — Найди что-нибудь: окно или ещё что-то. Встретимся на улице.
Паша кивнул и поднял на руки Хаоса. «Пожалуйста, — подумал он. — Пожалуйста». Тельце в его руках было тёплым, и, прижав питомца к груди, Паша почувствовал размеренное сердцебиение Хаоса. Дополнительный вес усиливал боль в ногах, но мальчику было на это плевать.
«Он будет в порядке, — заверил себя мальчик. — А теперь иди».
Оглянувшись, он увидел, что Тамара и Миша спускаются с балки недалеко от другой двери. Но, пока мальчик смотрел наверх, элементаль оставил в покое Диму и поднялся со своего места. Несколько ртов открылись, и наружу, пробуя воздух, выстрелил раздвоенный фиолетовый язык, похожий на хлыст. После этого монстр двинулся в сторону Паши.
Паша вскрикнул и отпрыгнул назад. Хаос дёрнулся в его руках, гавкнул, спрыгнул на землю и побежал к дверям в дальнем конце помещения. Паша следовал за ним по пятам. Они вместе ввалились в дверь, едва не снеся её с петель.
Хаос резко затормозил. Паша чуть не споткнулся о питомца и с трудом удержал равновесие.
Мальчик стал озираться по сторонам — помещение очень походило на лабораторию доктора Франкенштейна. Повсюду булькали пробирки с жидкостью странного цвета, массивные приспособления свисали с потолка, крутясь и вращаясь, а стены были уставлены клетками с элементалями разных размеров, некоторые из которых ярко светились.
Вдруг Паша услышал за спиной звук — низкий, клокочущий рык. Элементаль хаоса — гигантское тёмное облако, усеянное когтями и зубами, — последовал за ними в комнату и придвигался всё ближе. Паша снова пустился в неравномерный бег, сбрасывая на пол стаканы с жидкостью на пути к стенду со старым оружием, висевшему на одной из стен. Может, если он врежет элементалю этим тяжеленным топором...
— Остановись! — Из-за огромного книжного шкафа выступил человек в тёмном плаще с капюшоном, надвинутым на лицо, которое тонуло в тени. Мужчина махнул тяжелым посохом, на верхушке которого красовался оникс. Хаос, завидев незнакомца, заскулил и нырнул под ближайший стол.
Паша замер. Незнакомец проскользнул мимо мальчика, не удостоив его взглядом, и поднял посох.
— Достаточно! — прокричал он глубоким голосом и направил верхнюю часть посоха на элементаля.
Из оникса вырвалась тьма, пронёсшаяся по комнате прямо к чудовищу. Она расширилась и выросла, обволакивая элементаля и поглощая его до остатка. Монстр издал последний булькающий крик и исчез.
Мужчина повернулся к Паше и медленно опустил капюшон. Его лицо было наполовину скрыто серебряной маской, прикрывавшей глаза и нос. Под ней Паша видел выступающий подбородок и усеянную шрамами шею.
Шрамы его удивили, а вот маска была знакомой. Паша уже видел её на картинках. Слышал её описание. Маска, под которой скрывались шрамы от взрыва, почти убившего носителя. Маска, призванная устрашать.
Маска, принадлежавшая Врагу Смерти.
— Павел Круглов, — проговорил Враг. — Я надеялся, что это ты.
Паша ожидал услышать от Врага всё, что угодно, но только не это. Мальчик открыл рот, но ему удалось выдавить только шёпот.
— Ты Константин, — проговорил он. — Враг Смерти.
Враг направился к нему в вихре чёрного и серебристого.
— Встань, — приказал он. — Дай мне на тебя взглянуть.
Паша медленно поднялся на ноги и встал лицом к Врагу Смерти. В комнате царила почти полная тишина. Даже скулёж Хаоса казался слабым и далёким.
— Посмотри на себя, — произнёс Враг. В его голосе звучало странное удовлетворение. — Конечно, жаль, что с ногой такая беда, но в итоге это не будет иметь значения. Видимо, Петр предпочёл оставить всё как есть, вместо того чтобы экспериментировать с целительством. Он всегда был упрямым. А теперь слишком поздно. Ты никогда об этом не думал, Паш? Что, не будь Петр таким упрямым, ты смог бы нормально ходить?
Паша об этом никогда не задумывался. Но теперь эта мысль застряла холодным куском льда в его горле, не давая сказать ни слова. Мальчик сделал шаг назад, пока не врезался спиной в один из столов, уставленных кувшинами и пробирками. Он замер.
— Но твои глаза... — Теперь в голосе Врага слышалось злорадство, хотя Паша не мог понять, почему его глаза могли вызвать ликование. От недоумения у мальчика голова шла кругом. — Говорят, глаза — это зеркало души. Я задал Диме очень много вопросов о тебе, но мне и в голову не пришло поинтересоваться о твоих глазах. — Он нахмурился, из-за чего зарубцевавшаяся кожа под маской натянулась. — Дима, — проговорил он. — Где мальчик? — Враг повысил голос. — Жима!
Ответом ему была тишина. Паша задумался: что случится, если он протянет руку назад, схватит один из мерных стаканов или кувшинов и кинет его во Врага? Сможет ли он выиграть время? Сможет ли убежать?
— Дим! — повторил маг, и теперь в его голосе слышалось нечто ещё — нечто, напоминавшее тревогу. Он нетерпеливо прошёл мимо Паши, направляясь через двойные двери в прилегающий деревянный зал.
Несколько долгих секунд царила полная тишина. Паша в отчаянии стал озираться, пытаясь найти другие двери, любой выход из комнаты, кроме того, через который он вошёл. Но выхода не было. Он заметил только книжные полки, забитые пыльными томами, столы, уставленные алхимическими штуковинами, а под самым потолком в бронзовых нишах виднелись маленькие огненные элементали, освещавшие комнату. Существа таращились на Пашу своими пустыми чёрными глазками, когда мальчик вдруг услышал шум из соседней комнаты: долгий, печальный крик, полный горя и отчаяния.
— ДИМА!
Хаос заскулил. Паша взял в руки мерный стакан и неуверенным шагом направился к двойным дверям. Его ногу пронзала боль, разливавшаяся по всему телу, словно лезвия полосовали по венам. Мальчик хотел упасть; он хотел лечь на землю и позволить сознанию ускользнуть. Паша ухватился за дверной косяк и замер.
Враг стоял на коленях, прижимая к себе Диму, обмякшего и неподвижного. Его кожа уже начала холодеть и синеть. Он больше никогда не очнётся.
Сердце Паши слабо трепыхнулось в ужасе. Он не мог отвести взгляд от Врага, склонившегося над телом Димы и отбросившего посох на пол. Его покрытые шрамами руки снова и снова гладили волосы мальчика.
— Мой сын, — шептал он. — Мой бедный сын.
«Его сын? — подумал Паша. — Дима — сын Врага Смерти?»
Вдруг Враг вздёрнул голову. Несмотря на маску, Паша чувствовал пристальность его взгляда: глаза Врага были направлены на Пашу, и они почернели от лазероподобного гнева.
— Ты, — прошипел он. — Это сделал ты. Это ты выпустил элементаля, убившего моё дитя.
Паша сглотнул и попятился назад, но Враг уже поднялся и схватил свой посох. Маг махнул им в сторону мальчика, и Паша споткнулся, выпустив из рук стакан, разбившийся о пол. Мальчик упал на одно колено, и его согнутая нога зашлась от боли.
— Я не... — начал Паша. — Это вышло случайно...
— Встань, — прорычал Враг. — Встань, и посмотри на меня.
Паша медленно поднялся на ноги и повернулся к мужчине в серебряной маске, стоявшему на другом конце комнаты. Пашу всего трясло: его трясло от боли в ногах и от напряжения, от страха, и адреналина, и подавляемого желания бежать. На лице Врага застыло гневное выражение, его глаза блестели яростью и горем.
Паша хотел открыть рот, хотел что-то сказать в свою защиту, но ничего не приходило на ум. Дима лежал неподвижно и безжизненно среди раздробленных остатков стеклянной ёмкости, его глаза были пусты — он был мёртв, и в этом был виноват Паша. Он не мог объясниться, защитить себя. Он смотрел на Врага Смерти, который уничтожал целые армии. Убийство одного мальчика вряд ли составит для него проблему.
Рука Паши соскользнула с рукояти кинжала. Оставалось сделать лишь одно.
Глубоко вздохнув, он приготовился умереть.
Он надеялся, что Тамара и Миша пробрались мимо Одержимых хаосом, вылезли в окно и уже направлялись в школу.
Он надеялся, что, раз Хаос — Одержимый хаосом, Враг не слишком сильно накажет его за то, что он не был злой зомби-собакой.
Он надеялся, что отец не будет сильно злиться на него за то, что он поступил в школу и умер там, хотя Петр и предупреждал, что так произойдёт.
Он надеялся, что Мастер Руфус не возьмёт на его место Рому.
Маг был достаточно близко, чтобы Паша чувствовал его горячее дыхание, видел искривлённую линию его узкого рта, блеск в глазах и дрожь, сотрясавшую все его тело.