Утро началось как обычно. Вера вышла на крыльцо с миской каши — кормить Рыжика.
— Рыж-жик! Иди есть! — крикнула она на весь двор.
Но собака не прибежала. Странно. Обычно он уже носился кругами, предчувствуя завтрак.
Вера прошла через огород к старой яблоне, где любил валяться её рыжий дворняга. И замерла от удивления.
Рыжик яростно рыл землю. Лапы летели, комья грязи разлетались во все стороны. Морда была по уши в земле.
— Ты что творишь, дурень?! — Вера подошла ближе. — Яму решил выкопать?
Пес даже не обернулся. Копал с каким-то отчаянием. Будто жизнь зависела от этой ямы.
— Рыжик!
Тогда она заметила блеск.
Металлический.
В свежевырытой земле что-то поблескивало на солнце.
Сердце ёкнуло.
— Коля! — крикнула Вера мужу. — Иди сюда!
Николай вышел с полотенцем в руках — только что умывался.
— Чего орешь с утра пораньше?
— Смотри.
Вера показала на яму. Рыжик наконец отступил, тяжело дыша. Хвост виляет, глаза горят — гордится работой.
В земле торчал угол какой-то банки. Старой. Железной.
— Хм, — Николай присел на корточки. — Интересно.
Он осторожно подцепил находку. Банка была тяжелая, обмотанная ржавой проволокой. Размером с литровую банку из-под краски.
— Что там может быть? — шепнула Вера.
— Откуда я знаю? Может, гвозди какие старые.
Но банка не звенела так, как если бы там были гвозди. Но что-то в ней явно было.
— Коль, — Вера схватила мужа за рукав. — А вдруг это...
— Что — вдруг?
— Ну, клад?
Николай хмыкнул:
— Деньги? Кто ж деньги в огороде закапывает?
Но голос его дрогнул. Значит, тоже подумал об этом.
Банка была запечатана намертво. Проволока въелась в металл, крышка заржавела до неузнаваемости. Сколько она тут пролежала? Десять лет? Двадцать? А может сто?
— Давай вскроем, — сказала Вера.
— Не торопись. — Николай повертел находку в руках. — Мало ли что там. Может, лучше закопать обратно?
Но было уже поздно.
Рыжик выкопал им тайну. И теперь эта тайна требовала ответа.
Вскрывали банку на кухне. Николай орудовал консервным ножом, Вера держала находку. Руки тряслись.
— Осторожнее, — шептала она. — Вдруг там что-то важное.
— Важное, — буркнул Николай. — В огороде закопанное.
Крышка поддалась с противным скрежетом. Первое, что увидели — промасленную тряпку. Под ней еще тряпка. И еще.
— Как матрешка, — выдохнула Вера.
А потом они увидели…Деньги. Советские. Пачки купюр, перевязанные резинками. Двадцатки, пятидесятки. И письма. Много писем в конвертах без марок.
Вера взяла один конверт дрожащими пальцами. Почерк знакомый.
— Господи. Это же папин почерк.
— Какой еще папин? — Николай нахмурился.
— Смотри, — Вера развернула листок. — «Если кто-то найдет это письмо...»
Она читала вслух, и с каждой строчкой лицо становилось бледнее:
«Денег тут на три тысячи рублей. Это не мои деньги. Принадлежат они семье Кочетовых — Ивану Степановичу и его жене Марии. Ваня попал в беду. Большую беду. И попросил меня подержать деньги, пока он не вернется. Сказал — если что со мной случится, отдать семье».
— Кочетовы, — пробормотал Николай. — Где-то слышал эту фамилию.
Вера читала дальше:
«Но Ваня не вернулся. А я не смог найти его семью. Говорят, уехали куда-то. А может, и хуже что случилось. Совесть не дает покоя. Закапываю под яблоней — авось кто найдет и сделает как надо. А моя совесть чиста».
Подпись: «Петр Михайлович Громов».
— Твой отец? — тихо спросил Николай.
Вера кивнула. В горле ком стоял.
— Но почему он никогда не рассказывал? — прошептала она.
— А что рассказывать-то? — Николай взял одну пачку денег, полистал. — Деньги чужие, человек пропал. Может, и не хотел тебя в это втягивать.
Телефонный звонок прервал их размышления. Звонила Инна, дочь Веры.
— Мам, как дела?
Вера рассказала дочери о находке. Не все, конечно. Но про банку и письма.
— Я приеду, — сразу сказала Инна. — Сегодня же.
— Не надо, доча. Разберемся как-нибудь.
— Мама! Ты понимаешь, что это может быть серьезно? Если дедушка что-то скрывал.
Инна приехала к вечеру. Села за кухонный стол, разложила все письма, деньги пересчитала.
— Приличная сумма была в те времена. — сказала она. — Нынче коллекционерам можно продать тоже недешево.
— И что ты предлагаешь? — спросил Николай.
— Найти этих Кочетовых. Или их детей. Внуков. И отдать.
— Ты с ума сошла? — взорвался Николай. — Сорок лет прошло! Кто их теперь найдет? И вообще, это наш огород, наша земля! Нашли — значит, наше!
— Папа, — строго сказала Инна, — дедушка ясно написал — деньги чужие.
— Твой дедушка умер десять лет назад! Какие там чужие деньги?
Вера молчала. В голове крутились воспоминания. Отец всегда был честным человеком. Работал на заводе мастером, никого не обманывал. Но иногда, иногда на его лице появлялось задумчивое выражение.
— Мам, — Инна взяла ее за руку, — он же не зря это письмо написал. Совесть мучила.
— Совесть, — фыркнул Николай. — У меня тоже совесть есть. По отношению к своей семье! Денег нам не хватает, дом ремонтировать надо, а ты туда же — отдавать кому-то!
Поздно вечером, когда все легли спать, Вера вышла в огород. Подошла к яблоне. Рыжик увязался за ней, сел рядом.
— Ты-то знаешь, да, умный? — погладила она пса по голове. — Не просто так ты эту яму рыть начал.
Луна светила сквозь ветки. И Вере вдруг показалось — стоит рядом с яблоней ее отец. Грустный такой, усталый.
— Пап, — шепнула она. — Что же ты не сказал мне ничего?
Ответа не было. Только ветер шумел в листьях.
А утром Инна уже сидела за компьютером.
— Мам, я кое-что нашла, — сказала она. — В архивах. Иван Кочетов действительно жил в нашем районе. У него была семья — жена и сын. А в 1968 году он исчез. Официально — пропал без вести.
— И что с семьей?
— Жена умерла в восьмидесятых. А вот сын, сын, кажется, жив. Живет в соседнем районе.
Вера почувствовала, как сердце забилось сильнее.
— Может попробуем найти?
Николай швырнул газету на стол:
— Нашли дурака! Столько лет спустя объявился наследничек! А если он вообще не тот? Если окажется обманщик?
— А если тот? — тихо спросила Вера.
И вопрос повис в воздухе.
Три дня они не могли договориться.
Николай ходил по дому как медведь в клетке. То к банке подойдет, то отвернется. То деньги пересчитает, то письма перечитает.
— Ну сколько можно терзаться? — взрывался он по вечерам. — Нашли — значит, судьба! Твой отец хотел, чтобы ты жила хорошо, а не какие-то там Кочетовы!
— Откуда ты знаешь, чего он хотел? — огрызалась Вера.
— Да потому что он тебе дом оставил! Тебе огород!
— А если бы хотел отдать деньги, так отдал бы при жизни!
Инна звонила каждый день. Настаивала:
— Мама, я уже адрес нашла. Алексей Иванович Кочетов. Живет в Красногорске. Ему семьдесят два года. Работал всю жизнь в школе. Жена умерла, дети выросли.
— Может, не надо? — сомневалась Вера. — Старый человек. Зачем его тревожить?
— Мама! — голос дочери стал жестким. — Ты всю жизнь была честной женщиной. Ты же в магазине лишнюю копейку всегда возвращала. А теперь что — из-за денег душу продашь?
После этих слов Вера три часа плакала. Инна попала в больное место.
А Николай все давил:
— Веруша. Ну подумай! Мы крышу починим, забор новый поставим! Да хоть внукам на учебу отложим! А этот Кочетов. Может, он богатый? Может, ему эти деньги как слону дробина?
— А может, нет, — тихо отвечала Вера.
В четверг вечером она не выдержала.
— Всё! — сказала за ужином. — Еду к нему.
— Куда еду? — не понял Николай.
— К Кочетову этому. В Красногорск. Посмотрю на него. Поговорю. И решу.
— Ты с ума сошла! — Николай вскочил из-за стола. — Какой Красногорск? Какой Кочетов? Забудь ты про него!
— Не могу забыть.
— А про меня можешь забыть? — в голосе мужа появилась обида. — Я тебе кто? Тридцать лет вместе живем, дом строили, детей растили. А ты из-за каких-то бумажек.
— Коля, — Вера взяла его за руку. — Это не бумажки. Это долг.
— Какой долг? Ты никому ничего не должна!
— Должна. Отцу должна.
В субботу утром Вера встала в пять. Оделась потише, чтобы не разбудить мужа. Сумку собрала с вечера.
В сумке лежала банка. Со всеми деньгами и письмами.
Рыжик проснулся, когда она выходила из дома. Заскулил тихонько.
— Тише, — шепнула Вера. — Не буди хозяина.
Пес посмотрел на нее умными глазами. И снова лег. Будто понимал — надо.
До автостанции добиралась на попутке. Водитель — парень молодой — все спрашивал:
— Тетя, а чего вы так рано? Работать едете?
— К родственникам, — соврала Вера.
— А сумка тяжелая у вас. Помочь донести?
— Сама донесу.
В автобусе села у окна. Смотрела на проплывающие деревни и думала: «А вдруг он не поверит? Вдруг решит — мошенница какая-то приехала?»
А еще думала: «А вдруг он богатый? Квартиру шикарную покажет, машину дорогую. И скажет: зачем мне ваши копейки советские?»
Хуже всего было представить: «А вдруг он заплачет?»
Красногорск встретил серым небом и моросящим дождем. Адрес нашла не сразу — заблудилась, спрашивала прохожих.
Дом оказался старый, хрущевка пятиэтажная. Подъезд обшарпанный, лифт не работает.
Четвертый этаж. Квартира сорок два.
Вера постояла перед дверью минут пять. Слушала — есть ли кто дома. Тишина.
«А вдруг его нет? Вдруг уехал куда?» — подумала с облегчением.
Но потом услышала шаги за дверью.
— Кто там? — старческий голос.
— Алексей Иванович? Меня зовут Вера. Яя по поводу вашего отца приехала.
Долгая пауза.
— Какого отца?
— Ивана Степановича Кочетова.
Еще пауза. Потом звук отодвигаемой задвижки.
Дверь открылась.
Почти старик. В домашних тапочках, старом свитере. Лицо усталое, глаза настороженные.
— Что вы знаете про моего отца? — спросил он тихо.
— Можно войти? — Вера подняла сумку. — Это долгий разговор.
Он посторонился, пропустил ее в квартиру.
Квартира обычная. Небогатая. Книжные полки, старая мебель, фотографии на стенах. Пахло одиночеством и чаем.
— Присаживайтесь, — кивнул он на диван. — Хотите чаю?
— Спасибо.
Он заварил чай в старом чайнике, достал конфеты из буфета. Все делал медленно, осторожно. Руки дрожали.
— Алексей Иванович, — начала Вера. — А вы помните, что случилось с вашим отцом?
— Помню, — кивнул он. — Исчез в шестьдесят восьмом. Искали, в полицию обращались. Ничего. Как в воду канул.
— А он никому ничего не передавал? Никого не просил что-то сохранить?
Старик насторожился:
— А вы откуда? Кто вы такая?
— Меня отца звали Петр Громов. Он дружил с вашим отцом.
— Громов, — старик прищурился. — Мать что-то про него рассказывала. Хороший, говорила, человек.
— Алексей Иванович. — Вера достала банку из сумки. — Это ваше.
Старик смотрел на банку и не понимал.
— Что это?
— Ваше наследство. То, что ваш отец оставил.
И Вера рассказала все. Про Рыжика, про яму под яблоней, про письма отца. Рассказывала, а у самой голос дрожал.
Алексей Иванович слушал молча. Потом взял письмо, прочитал. Перечитал еще раз.
И заплакал.
Плакал тихо, по-стариковски. Слезы текли по морщинистым щекам, а он их не вытирал.
— Значит, отец думал обо мне до конца, — прошептал он. — А я думал, бросил нас. Думал, другая семья у него появилась.
— Не бросал, — сказала Вера. — Не бросал он вас.
Старик взял одну пачку денег, потрогал.
— Шестьдесят лет. Шестьдесят лет я не знал правды.
— Теперь знаете.
Домой Вера вернулась вечером. Пустая сумка качалась в руке — легкая, невесомая.
Николай сидел на крыльце. Курил. Увидел жену — бросил сигарету, растоптал.
— Ну? — спросил коротко.
— Отдала.
— Все?
— Все.
Он помолчал. Потом тяжело вздохнул:
— Дура ты, Верка. Святая дура.
— Злишься?
— Не знаю, — Николай встал, обнял ее. — Вроде злился. А теперь горжусь даже.
Вера прижалась к мужу. Впервые за эти дни на душе стало спокойно.
— Рассказывай, — сказал Николай. — Какой он, этот Кочетов?
И она рассказала. Про старую квартиру, про дрожащие руки, про слезы.
— Плакал? — удивился Николай.
— Плакал. Говорит, шестьдесят лет думал — отец их бросил. А оказывается...
— Ясно, — кивнул муж. — Значит, правильно сделала.
Рыжик выбежал из-за дома, завилял хвостом. Обнюхал Веру — ищет знакомые запахи.
— Умный ты, — погладила она пса. — Знал, что надо копать.
На следующий день позвонила Инна:
— Мам, ну как? Нашла его?
— Нашла.
— И?
— И отдала все. До последней копейки.
Долгая пауза в трубке.
— Мама, — голос дочери дрогнул. — Я так тобой горжусь.
А через неделю приехал сам Алексей Иванович. На автобусе. С большой сумкой.
— Вера Петровна, — сказал он, стоя на пороге. — Я должен поблагодарить вас лично.
За чаем рассказал:
— Знаете, я всю жизнь учителем работал. Математику преподавал. И всегда детям говорил: честность — это основа всего. А сам в честность людскую не очень-то верил.
— А теперь?
— Теперь верю. — Он улыбнулся. — Вы мне веру в людей вернули.
Из сумки достал сверток:
— Это вам. Не отказывайтесь.
— Что это?
— Яблоня. Саженец. Сорт хороший — «Белый налив». Я сам вырастил.
Вера растерялась:
— Зачем?
— Посадите рядом с той, под которой клад лежал. Пусть растет. В память о наших отцах.
Саженец посадили всей семьей. Приехала Инна с внуками, Николай ямку выкопал, Вера деревце в землю опустила.
Рыжик крутился рядом, обнюхивал корни.
— Только ты больше не копай тут, — строго сказала ему Вера. — Хватит кладов.
Пес гавкнул — мол, понял.
Когда саженец посадили, полили, Алексей Иванович сказал:
— Вот теперь круг замкнулся.
— Какой круг?
— Один человек закопал тайну под яблоней. Другой нашел и вернул по совести. Третий посадил новую яблоню. Чтобы жизнь продолжалась.
Вечером, когда все разъехались, Вера вышла в огород. Две яблони стояли рядом — старая и молодая.
Под ногами похрустывала земля. Где-то гавкал Рыжик — гонял кота по двору.
— Пап, — сказала она тихо старой яблоне. — Наверное, правильно сделала?
Ветки тихонько качнулись на ветру. Будто кивнули.
Честность, оказывается, не разорила их семью. Наоборот — сделала богаче.
Просто богатство это измерялось не деньгами.
Спасибо, друзья, за то, что читаете, особое - за лайки и комментарии!
Подписывайтесь, чтобы читать другие добрые и эмоциональные рассказы о животных!
Например такие: