— Что ж ты, дурочка старая, спать не можешь? — пробурчала себе под нос, наливая чай. На часах пять тридцать утра, а Вера уже была на ногах.
А тут подружка Галка звонит:
— Вер, ты знаешь, что брусника поспела, а у меня спину, как назло, прихватило. Может съездишь и мне хоть баночку наберешь? Ты же вроде собиралась?
— Да ну тебя...
— Не нукай! Ты же совсем закисла дома.
И правда — закисла. Словно варенье, которое забыли в погребе. Но решила отправиться за брусникой после обеда.
Автобус до Сосновки шёл полтора часа. Вера взяла старый рюкзак Коли, термос, бутерброды. И вот она уже идёт по знакомой тропинке.
Лес встретил прохладой и запахом мха. Брусника попалась через километр. Крупная, сочная — загляденье! Вера присела на корточки и начала собирать. Ягодка за ягодкой, кустик за кустиком.
Время летело незаметно.
Когда встала — солнце уже клонилось к горизонту. — Батюшки! — ахнула Вера. — Который час-то?
Телефон показывал половину седьмого. И тут она поняла — не помнит, откуда пришла.
Тропинка? Какая тропинка? Кругом одни сосны, ели да кусты брусники. Сердце ёкнуло:
— Господи. Заблудилась, что ли?
Пошла направо — всё тот же лес. Налево — тоже. Назад попыталась вернуться — а где назад-то? Всё одинаково. Сосна как сосна, ель как ель.
— Ау! Ау! — закричала что есть силы. — Люди! Помогите!
Эхо откликнулось и замолкло. Тишина давила на плечи.
Телефон. Да, телефон! Вера торопливо достала трубку — одна полоска сети. — Давай, давай, родненький, — шептала, набирая 112.
Гудки. Долгие, бесконечные гудки. А потом — тишина. Телефон сел.
— Ну вот, — прошептала Вера. — Ну вот и всё.
Стемнело быстро, как всегда в лесу осенью. Холод пополз по спине. Вера достала куртку из рюкзака, закуталась.
— Ничего, — сказала вслух. — Переночую. Утром найдётся дорога.
Но утром дороги не было. Был только лес. Бесконечный, равнодушный лес.
День второй. Вера проснулась от холода — роса пропитала куртку насквозь. Спина болела так, словно её переехал трактор.
— Вставай, Верка, — сказала себе строго. — Нельзя разлеживать.
Позавтракала брусникой. Сладкая, с кислинкой — хоть что-то радовало. И пошла искать дорогу. Опять.
К вечеру поняла — ходит по кругу. Те же поваленные берёзы, тот же овраг, та же полянка с муравейником.
— Господи, да что же это такое?! — закричала в небо. — Что за издевательство?!
Небо молчало.
День третий принёс дождь. Мелкий, противный, пробирающий до костей. Вера сидела под большой елью, кутаясь в мокрую куртку, и думала о доме. О горячем чае. О тёплой постели.
— Галка небось уже в милицию заявила, — бормотала. — Ищут меня. Обязательно ищут.
Но леса вокруг было — не объехать и за месяц.
Желудок скрутило от голода, но Вера заставляла себя идти.
— Не сдавайся, дура!
Вспомнила мужа — как он после инфаркта говорил: «Главное, Верка, не паниковать. Паника — вот что убивает быстрее болезни».
А на пятый день начала разговаривать с деревьями.
— Ну что ж вы, красавцы, молчите? Подскажите дороженьку... Я же не зла. Ягодки ваши ела — спасибо говорила.
Сосны шумели вершинами, но дороги не показывали.
Шестой, седьмой дни слились в одно мутное пятно. Вера почти не вставала. Сидела под елью, жевала бруснику, пила дождевую воду.
А где-то далеко, в городе, волонтёры изучали карты. Олег — высокий мужчина с добрыми глазами — водил пальцем по лесным тропам:
— Здесь искали?
— Искали.
— А здесь?
— И здесь.
Милиция прочёсывала квадрат за квадратом. Соседи Веры расклеивали объявления: «Пропала женщина. Вера Ивановна Краснова, 62 года...»
Но лес хранил свою тайну.
День восьмой. Вера едва поднимала голову. Губы потрескались, руки дрожали. Она уже не кричала — горло перестало слушаться.
— Всё, — выдохнула. — Всё, родная. Хватит мучиться.
Закрыла глаза и представила себя дома. Вот она заваривает чай, вот включает телевизор, вот садится в любимое кресло Николая.
— Прости меня, милый, — прошептала. — Не доберегла себя.
А рыжая дворняжка на лесопилке в эти дни тоже голодала. На предприятии работы не было, и рабочие разъехались. Некому было бросить корку хлеба или кость.
Собака бродила по лесу, искала что-нибудь съестное. Острый нюх ловил запахи: мыши, белки, птицы... А потом учуяла ещё что-то странное.
День девятый и десятый Вера провела в полузабытьи. То ли спала, то ли теряла сознание.
Одиннадцатый день начался с тумана. Густого, белого, как молоко. Вера открыла глаза и поняла — это конец. Руки не поднимались, ноги не слушались. Только сердце стучало — слабо, перебоями.
— Господи, — выдохнула. — Прими душу.
И тут раздался лай. Громкий, настойчивый, где-то совсем рядом.
Собака?! В лесу?!
Вера попыталась приподняться, но сил не хватило. Лай приближался. Звучал всё громче, отчаяннее.
— Помогите, — прошептала едва слышно. — Помогите.
Рыжая дворняжка появилась из тумана как видение. Худая, грязная, с рваным ухом. Она подбежала к Вере, обнюхала, заскулила. А потом — залаяла так, что эхо пошло по всему лесу.
— Умница, — выдохнула Вера. — Умница ты моя.
Собака бегала кругами, лаяла, скулила. Будто звала кого-то. Будто знала — помощь где-то рядом.
А в полукилометре от них группа волонтёров остановилась:
— Слышите? Собака лает! Идёмте туда! Может, она что-то нашла!
И они пошли на лай. Быстро, сквозь чащу, петляя между деревьями.
А Вера лежала и слушала, как собачий голос зовёт её к жизни.
Лай становился всё громче. Рыжая собака металась между Верой и чащей, откуда доносились голоса. Человеческие голоса!
Вера попыталась крикнуть, но из горла вырвался только хрип. Собака это поняла — подбежала к ней, лизнула в лицо шершавым языком и снова залаяла. Отчаянно, призывно.
— Вон там что-то! — донеслось сквозь деревья. — Олег, смотри!
Шаги. Треск веток. Голоса всё ближе.
— Боже мой, — выдохнул мужской голос. — Женщина! Живая!
Над Верой склонилось бородатое лицо в вязаной шапке. Добрые карие глаза, седая борода. Ангел? Или уже бред?
— Вера Ивановна? — спросил мужчина осторожно. — Вы Вера Ивановна Краснова?
Кивнуть получилось едва заметно.
— Олег я. Волонтёр. Всё, родная, всё. Нашли мы вас. Живы-живы.
Вокруг засуетились люди. Кто-то укрывал тёплым одеялом, кто-то поил из термоса сладким чаем по чайной ложке.
— Осторожно, — говорил Олег. — Она одиннадцать дней тут. Желудок сел. По капельке.
Чай обжигал губы, но это была самая вкусная боль в жизни. Живая боль.
— Рыжий нашёл, — объяснял кто-то по рации. — Да, собака. Лаял как ненормальный. Координаты передаю.
Вера попыталась повернуть голову — найти собаку глазами. Та сидела поодаль, настороженно. Словно боялась, что её прогонят.
— Умница, — прошептала Вера. — Спасибо тебе.
Рыжий навострил уши, но ближе не подошел.
Вертолёт прилетел через полчаса. Звук винтов заглушал всё вокруг. Спустили носилки, медика.
— Пульс слабый, но ритмичный, — говорил врач, щупая запястье. — Обезвоживание, истощение.
Когда её поднимали на носилки, Вера снова искала глазами собаку. Та по-прежнему сидела под елью. Смотрела внимательно, будто прощалась.
— Собаку, — выдохнула Вера доктору. — Собаку тоже...
— Потом, бабуля, потом. Сначала вас в порядок приведём.
В вертолёте было тепло и шумно. Капельница в руке, кислородная маска на лице. Медик что-то записывал, что-то говорил в рацию.
А внизу, в лесу, оставались волонтёры. И собака.
— Рыжий, иди сюда, — позвал Олег. — Иди, герой.
Но собака медленно, не оглядываясь, пошла прочь.
И растворилась в чаще.
В больнице Вера приходила в себя три дня. Капельницы, уколы, анализы. Дочь приехала из Москвы — плакала над койкой:
— Мама, мамочка. Как же ты так?
— Живая я, живая, — шептала Вера. — Собачка спасла. Рыжая такая.
Врач — молодой, в очках — качал головой:
— Ещё день в лесу — и всё. Организм на пределе был. Повезло безумно.
Но Вера знала — не повезло. Рыжая собака спасла. Та самая, с рваным ухом.
Репортёры приезжали, расспрашивали. История попала в газеты: «Бездомная собака спасла заблудившуюся пенсионерку». Фотографии Веры на больничной койке, карта с местом поисков.
— А собаку-то найти не можете? — спрашивала Вера всех подряд. — Отблагодарить хочу.
— Ищем, Вера Ивановна, ищем. Объявления дали.
Но собака как в землю провалилась. Волонтёры ездили к лесопилке — никого. Сторож говорил:
— Была тут рыжая дворняга. Месяца два крутилась. А тут — раз, и нет её.
— Куда делась?
— А кто ж знает? Собачья душа — потёмки.
Вера выписалась через неделю. Слабая ещё, но живая. Дочь увозила её к себе в Москву — долечиваться.
— Не хочу я в Москву, — канючила Вера. — Дома лучше.
— Дома одна будешь сидеть! А у меня под присмотром.
Прошло три недели. История про спасение постепенно забывалась — новости сменяют друг друга быстро. Олег ездил на дачу латать крышу перед зимой. Автобус до Сосновки всё тот же — старый, дребезжащий.
На обратном пути, уже в городе, на остановке «Больница» он увидел её.
Рыжая дворняжка сидела у скамейки, поджав лапы. Худая, грязная. И левое ухо — рваное, как после драки.
Сердце ёкнуло.
— Рыжий? — позвал Олег тихо.
Собака подняла голову. Умные карие глаза, в которых он узнал ту самую — лесную спасительницу.
Олег медленно вышел из автобуса. Присел на корточки метрах в трёх от собаки.
— Это ты? — спросил, как спрашивают у старого друга.
Собака наклонила голову, словно слушала.
— Помнишь меня? Олег я. В лесу встречались.
Рыжий махнула хвостом.
— А что ты тут делаешь?
Олег вспомнил свой пустой дом. Тишину по вечерам. Ужин у телевизора в одиночестве.
— Пойдём ко мне? — предложил. — Дом у меня большой. Двор есть. И миски купим тебе. Хорошие миски.
Собака встала. Подошла ближе. Обнюхала протянутую руку.
Они шли по городу — немолодой мужчина и рыжая собака с рваным ухом. Олег купил в магазине консервы, миски, поводок.
— Имя тебе нужно, — размышлял. — Рыжим звать неинтересно. Рекс? Банально. Дик? Тоже не то... А! Ты же герой! Значит, Герыч.
Собака одобрительно тявкнула.
Дома Олег постелил старый плед в прихожей, поставил миски с едой и водой. Герыч ел жадно, но аккуратно. Потом лег на плед и уснул — первый раз за много месяцев в тепле и безопасности.
Через месяц Олег показывал друзьям фотографии:
— Смотрите, какой красавец! Это он ту самую женщину спас, помните историю?
Вера звонила из Москвы каждую неделю:
— Собачку нашли?
— Нашли, Вера Ивановна. У меня теперь живёт.
— Слава богу! Передай ей — спасибо. Большое спасибо.
И Олег передавал. Герыч слушала внимательно, наклонив голову, будто понимал каждое слово.
А может и правда понимал. Он ведь необыкновенный пес - героический.
Спасибо, друзья, за то, что читаете, особое - за лайки и комментарии!
Подписывайтесь, чтобы читать другие добрые и эмоциональные рассказы о животных!
Например такие: