— Миши уже давно нет, — заметила девочка. — Если он не поторопится, то ужин скоро закончится, и его кто-нибудь поймает в коридоре. Может, мне стоит посмотреть, где он?
— Хорошо, — согласился Паша
— Я с тобой.
— Думаешь, это хорошая идея? — Тамара изогнула бровь, глядя на его ногу. Она и правда выглядела пугающе, покрытая мхом и грязью. Паша пошевелил для пробы пальцами. Боли не было.
Мальчик свесил ноги с кровати, из-за чего по глиняно-мшистому гипсу разбежались трещины.
— Я больше не могу торчать здесь. Я начинаю сходить с ума. И у меня чешется нога. Я хочу подышать воздухом.
— Ладно, но мы пойдём очень медленно. И если нога заболит, ты должен отдохнуть и сразу же вернуться сюда.
Паша кивнул. Он поднялся на ноги, держась за столбик кровати. Как только он встал, гипс разломался на две части и упал на пол, обнажив его голую икру под разрезанной штаниной.
— Тебе идёт этот образ, — бросила Тамара, направляясь к двери. Паша быстро натянул носки и ботинки, которые стояли под кроватью. Мальчик заправил обрывки штанин в носки, чтобы они не торчали во все стороны, и заткнул кинжал за пояс. После этого Паша вышел вслед за Тамарой в коридор.
В переходах стояла тишина, потому что все ученики были в трапезной. Паша и Тамара пытались создавать как можно меньше шума, продвигаясь к Вратам поручений. Паша шагал весьма неуверенно. Обе его ноги немного побаливали, хотя он и не собирался признаваться в этом Тамаре. Мальчик подумал, что, наверное, весьма странно выглядит: его штаны были разрезаны ниже колена, а волосы торчали в разные стороны. К счастью, никто не мог этого увидеть. Ребята добрались до Врат поручений и тихонько вышли наружу.
Вечер был тёплый и безоблачный, на небе серебрилась луна, освещая деревья и тропы вокруг школы.
— Миша! — шёпотом позвала Тамара. — Миш, где ты?
Паша обернулся, всматриваясь в лес. В деревьях было нечто пугающее, тени между стволами были тёмными, а ветви трещали на ветру.
Вокруг стояла тишина, а потом из леса вдруг вырвался Хаос, сверкая вращающимися глазами, как фейерверками. Он подскочил к Паше и Тамаре, волоча за собой по земле верёвочный поводок. Паша услышал, как Тамара тихонько охнула.
— Где Миша? — спросила она.
Хаос заскулил и встал на дыбы, молотя передними лапами в воздухе. Он практически вибрировал всем телом, шерсть поднялась дыбом, уши бешено двигались. Волчонок жалобно взвизгнул и подскочил к Паше, уткнувшись холодным носом в ладонь мальчика.
— Хаос, — Паша запустил пальцы в шерсть на загривке зверька, пытаясь его успокоить. — Ты в порядке, мальчик?
Хаос снова заскулил и отбежал, вырвавшись из хватки Паши. Волчонок побежал в сторону леса, потом остановился и оглянулся через плечо на ребят.
— Он хочет, чтобы мы шли за ним, — сказал Паша.
— Думаешь, Миша ранен? — спросила Тамара, дико оглядываясь по сторонам. — Неужели на него напал элементаль?
— Идём, — позвал Паша, направляясь к тёмному лесу и не обращая внимания на небольшую боль в ногах.
Хаос, удостоверившись, что ребята идут за ним, пулей рванул вперёд, мелькая между деревьями, как бурое пятно в лунном свете.
Тамара и Паша последовали за ним так быстро, как могли.
У Паши болели ноги. Ему было привычно чувствовать боль в одной ноге, но дискомфорт сразу в двух была новым ощущением. Мальчик не знал, как распределять вес и, хотя он поднял палку, проходя по лесу, и использовал её, когда чувствовал, что вот-вот упадёт, его мышцы всё равно горели.
Хаос указывал дорогу, Тамара шла следом за ним и регулярно оглядывалась на Павла, чтобы убедиться, что он всё ещё тащится за ней, и иногда нетерпеливо замедлялась. Паша не был уверен, сколько они уже прошли — с усилением боли временные рамки начали расплываться, — но чем дальше они отходили от школы, тем тревожнее становилось мальчику.
Не то, чтобы он не верил, что Хаос приведёт их к Мише. Нет, Пашу волновало, как Миша мог забрести так далеко — и почему. Неужели его подхватило какое-то огромное создание вроде виверны и унесло в своих лапах? Неужели Миша потерялся в лесу?
Нет, не потерялся. Хаос бы вывел его к школе. Тогда что же случилось?
Они взобрались на холм, и деревья стали редеть, пока не упирались в дорогу, которая змеилась через лес. По другую сторону шоссе возвышался ещё один холм, загораживавший обзор.
Хаос гавкнул и начал спускаться вниз. Тамара повернулась и подбежала к Паше.
— Ты должен вернуться, — проговорила она. — Тебе больно, а мы не знаем, далеко ли ещё до Миши. Возвращайся в школу и расскажи Мастеру Руфусу, что случилось. Он сможет привести подмогу.
— Я не вернусь, — упёрся Паша. — Миша мой лучший друг, и я не брошу его в беде.
Тамара положила руку на бедро.
— Его лучший друг — я.
Паша не был уверен, как работает система лучших друзей.
— Ладно, тогда я его лучший друг не женского пола.
Тамара покачала головой.
— Его лучший друг не женского пола — это Хаос.
— Ну, я всё равно не вернусь, — сказал Паша, отбрасывая палку на землю. — Я не брошу его и не брошу тебя. К тому же, логичнее, чтобы вернулась ты, а не я.
Тамара посмотрела на друга, изогнув бровь.
— Почему это?
Паша высказал то, о чём они оба наверняка думали, но не хотели произносить вслух:
— Потому что из-за этого у нас будут большие проблемы. Нужно было пойти к Мастеру Руфусу, когда Хаос вернулся без Миши...
— У нас не было времени, — возразила Тамара. — И нам пришлось бы рассказать ему о Хаосе...
— Нам и так придётся всё ему рассказать. Иначе не сможем объяснить случившееся. У нас будут проблемы, Тамара. Вопрос только в том, насколько серьёзные. Мы завели Одержимого хаосом питомца, не побежали к Мастеру, когда с Творцом случилась беда и всё такое. Это серьёзно. И если кто-то должен за всё это поплатиться, пусть это буду я.
Тамара не ответила. В темноте Паша не мог разобрать выражение её лица.
— Твоим родителям небезразлично, останешься ли ты в школе, и какие результаты покажешь, — сказал мальчик, чувствуя себя измотанным. — У меня всё иначе. Это ты получила высокий балл на Испытании, а не я. Это ты хотела, чтобы тебе помогли придерживаться правил, а не нарушать их — вот я тебе и помогаю. Твоё место в школе. Моё — нет. Тебе не всё равно, будут ли у тебя неприятности. А мне это до лампочки. Я не имею значения.
— Это не так, — возразила Тамара.
— Что именно? — Паша понял, что произнёс целую речь, и был не уверен, с чем именно она не согласна.
— Я уже не тот человек. Может, я хотела быть такой, но всё изменилось. Родители воспитали во мне желание добиваться своего, чего бы это ни стоило. Им плевать на правила, это только для отвода глаз. Я всё время твердила себе, что не стану такой, как родители, как моя сестра, что я всегда буду держаться праведного пути. Но, кажется, я ошибалась, Паша. Меня не волнуют правила и мнения других. Я не хочу быть такой только ради того, чтобы чего-то достичь. Я хочу поступать правильно. И мне плевать, если для этого придётся врать, обманывать, срезать углы или нарушать правила.
Мальчик в изумлении уставился на неё.
— Серьёзно?
— Да, — ответила ему Тамара.
— Это так круто, — заметил Паша.
Тамара разразилась смехом.
— Что такое?
— Ничего. Просто ты постоянно меня удивляешь. — Девочка потянула его за рукав. — Ладно, тогда идём.
Они быстро направились вниз по склону. Паша несколько раз споткыкался и сильно наваливался на палку, один раз едва не напоровшись на неё. Добравшись до шоссе, ребята обнаружили, что Хаос ждал их у обочины. Когда мимо проехал грузовик, он задышал тяжело и испуганно. Паша поймал себя на том, что таращится вслед машине. Было невероятно странно после стольких месяцев снова оказаться в мире автомобилей.
Тамара сделала глубокий вдох.
— Ладно, всё чисто, так что... идём.
Она метнулась через проезжую часть, Хаос сделал то же самое. Паша закусил губу и направился за ними. Каждый шаг отзывался болезненным уколом в ноге и боку. Когда мальчик добрался до противоположной стороны дороги, его одежда была насквозь пропитана потом — нет от бега, а от боли. В глазах щипало.
— Паша... — Тамара вытянула руку, и земля под их ногами шелохнулась. Мгновение спустя из неё плеснула тоненькая струя воды, словно девочка опрокинула пожарный гидрант. Паша подставил руки и плеснул воду в лицо, пока Тамара набирала воду в ладони и пила. Хорошо было минутку спокойно постоять, пока его ноги не перестали дрожать.
Паша протянул воду Хаосу, но волчонок расхаживал туда-сюда, переводя взгляд с ребят на видневшуюся вдалеке грунтовую дорогу. Мальчик вытер рукавом лицо и направился за зверьком.
Они с Тамарой шли молча. Девочка замедлила шаг, чтобы идти в ногу с Пашей — а также, как полагал мальчик, потому что она и сама начала уставать. Паша понимал, что она волнуется не меньше него. Девочка жевала кончик косички, что случалось только в крайне напряжённых ситуациях.
— Миша будет в порядке, — сказал ей Паша, когда они вышли на грунтовую дорогу, по обе стороны которой вздымались кусты. — Он Творец.
— Вера тоже была Творцом, но её голову так и не нашли, — отметила Тамара. Она явно не верила в силу позитивного мышления.
Они ещё немного прошли по дороге, пока она не превратилась в тропинку. Паша тяжело дышал и пытался делать вид, что это не так. Каждый шаг отзывался в ногах острой болью. Он словно шёл по осколкам стекла, вот только казалось, что стекло находится внутри него, вонзаясь из нервов в кожу.
— Не хочется это говорить, — сказала ему Тамара, — но я думаю, что нам не стоит оставаться на виду. Если в воздухе летает элементаль, он может нас заметить. Нам придётся идти по лесу.
Там земля будет ещё более неровной. Девочка не сказала этого вслух, но она наверняка понимала, что Паша пойдёт ещё медленнее, и что ему будет сложнее это делать, что там у него будет больше шансов споткнуться и упасть, особенно, в темноте. Мальчик отрывисто вздохнул и кивнул. Тамара была права: находиться на открытой местности слишком опасно. Не важно, что идти станет сложнее. Паша сказал, что не бросит Тамару или Мишу, и он сдержит своё слово.
Шаг за шагом, держась рукой за стволы деревьев, Паша вместе с Тамарой следовал за Хаосом, который вёл их по тропе, параллельной грунтовой дороге. Наконец, в отдалении Паша заметил здание.
Оно было огромным и казалось заброшенным, окна были заколочены, а перед зданием лежал чёрный ковёр пустой парковки. Над близлежащими деревьями громоздилась вывеска, изображавшая огромный потухший шар для боулинга и три кегли. Надпись гласила: «Боулинг-клуб "Горный"». Похоже, вывеску уже много лет не включали.
— Ты видишь то же, что и я? — поинтересовался Паша, прикидывая, не начались ли у него от боли галлюцинации. Но с чего бы ему привиделось нечто подобное?
— Да, — ответила Тамара. — Заброшенный боулинг-клуб. Наверное, где-то поблизости находится город. Но как Миша мог оказаться здесь? И не смей говорить что-то вроде «Он работает над своим броском» или «Он состоит в команде по боулингу». Давай серьёзно.
Паша прислонился к жёсткому стволу ближайшего дерева и подавил желание присесть. Мальчик боялся, что тогда он уже не сможет подняться.
— Я и так серьёзен. Возможно, в темноте этого не видно, но у меня сейчас чрезвычайно серьёзное выражение лица.
Он хотел, чтобы слова прозвучали шутливо, но в его голосе сквозило напряжение.
Они подобрались ближе. Паша напрягал зрение, пытаясь рассмотреть, не просачивается ли свет из-под дверей или между досок на окнах. Ребята обогнули здание и направились к его задней части. Там было даже темнее, так как клуб заслонял свет фонарей с далёкой дороги. У стены стояли мусорные контейнеры, выглядевшие пыльными и пустыми в свете луны.
— Даже не знаю... — начал Миша, но Хаос подпрыгнул, скребя лапами стену и подвывая. Паша откинул голову назад и посмотрел вверх. Над их головами виднелось окно. Оно было почти полностью заколочено досками, но Паше показалось, что он видит сквозь щели слабое свечение.
— Вот. — Тамара толкнула один из мусорных контейнеров к стене. Девочка забралась на него, а потом наклонилась, чтобы помочь Паше подняться вслед за ней. Мальчик отбросил свою палку, навалился на крышку и подтянулся на одних руках; при этом его ботинки стукнулись о металл, породив эхо. — Тише, — прошептала Тамара. — Смотри.
Между досками явно просачивался свет. Доски крепились к стене очень большими и очень надёжными гвоздями. Тамара с сомнением посмотрела на них.
— Металл подчиняется магии земли... — начала девочка.
Паша достал из-за пояса кинжал. Казалось, клинок вибрировал в его руке, когда мальчик засунул остриё под один из гвоздей и потянул на себя. Дерево поддалось, как бумага, и гвоздь с грохотом упал на крышку мусорного контейнера.
— Круто, — прошептала Тамара.
Хаос запрыгнул на контейнер, когда Паша срезал последний гвоздь и отбросил доску, под которой оказались остатки разбитого окна. Стеклянные панели отсутствовали вместе с горбыльками оконного переплёта. За окном мальчик заметил слабо освещённый коридор. Хаос протиснулся через проём, пролетел несколько сантиметров до пола и обернулся, выжидающе глядя на Тамару и Пашу.