– Что ты такое говоришь, Катя? – Игорь замер в дверях, держа в руках пакет с продуктами. Его брови поползли вверх, а голос дрогнул от неожиданности.
Катя стояла у плиты, сжимая деревянную лопатку. На кухне пахло жареной картошкой и усталостью. Посуда громоздилась в раковине, а на столе остывали тарелки с недоеденным ужином. Она повернулась к мужу, и её глаза, обычно тёплые, как летний вечер, сейчас горели отчаянием.
– Я говорю, что устала, – повторила она, понизив голос, но каждое слово звучало, как удар молотка. – Устала готовить на толпу, убирать за всеми, улыбаться, когда хочется кричать. Твои родственники приезжают, а я превращаюсь в официантку, горничную и повара в одном лице!
Игорь поставил пакет на пол и шагнул к ней, но Катя отступила назад, словно защищая невидимое пространство вокруг себя.
– Ну, перестань, – он попытался улыбнуться, но улыбка вышла натянутой. – Они же семья. Хотят нас видеть, дом наш посмотреть. Это нормально.
– Нормально? – Катя швырнула лопатку на стол, и та звякнула, задев миску с салатом. – Нормально, что я три часа стою у плиты, пока твоя сестра рассказывает, как надо правильно резать огурцы? Или что твой дядя Коля пьёт наше вино и критикует, что у нас «слишком просто» обставлено?
Игорь вздохнул, потирая виски.
– Катя, ты преувеличиваешь. Они просто… общительные.
– Общительные? – она почти кричала, но тут же осеклась, вспомнив, что в соседней комнате спит их шестилетний сын Мишка. – Они не общительные, Игорь. Они наглые. И ты… ты даже не пытаешься это остановить.
Катя и Игорь поженились семь лет назад. Тогда всё казалось простым: любовь, общие мечты, планы на будущее. Они переехали в новую квартиру в спальном районе города – небольшую, но уютную двушку с балконом, где Катя по утрам пила кофе, глядя на просыпающийся город. Игорь работал менеджером в строительной компании, Катя – бухгалтером в небольшой фирме. Жизнь текла ровно, пока не начались визиты его родственников.
Сначала это были редкие приезды – день рождения Игоря, Новый год. Катя не возражала: готовила борщ, пекла пироги, улыбалась, когда тётя Света хвалила её стряпню, а дядя Коля шутил про «хозяйку на миллион». Но с каждым годом визиты становились чаще. После того как Игорь получил повышение и они сделали ремонт, родственники зачастили. Тётя Света с мужем, сестра Игоря Лена с двумя детьми, двоюродный брат Ваня с женой – все находили повод заглянуть.
– У вас же теперь такая шикарная квартира! – восклицала Лена, входя в гостиную и разглядывая новые шторы. – Прямо как в журнале!
Катя улыбалась, но внутри всё сжималось. Её дом, её убежище, где она мечтала отдыхать после работы, превратился в проходной двор. Каждый визит означал гору посуды, бесконечные разговоры о том, как «в их время» всё было лучше, и тонкие намёки, что она, Катя, «не совсем справляется».
– Ты же понимаешь, что это временно, – говорил Игорь, когда она пыталась завести разговор. – Они просто рады за нас.
Но Катя видела: для Игоря это не было проблемой. Он любил, когда дом наполнялся шумом, смехом, звоном бокалов. Он сиял, рассказывая дяде Коле про свою новую машину, обсуждая с Леной её работу, подтрунивая над Ваниной ленью. А Катя? Катя бегала между кухней и гостиной, подливая чай, убирая крошки, выслушивая советы, как «правильно» воспитывать Мишку.
– Ты слишком мягкая с ним, – говорила тётя Света, глядя, как Мишка таскает конфеты со стола. – В наше время детей держали в строгости.
– Да ладно, Свет, он же пацан! – смеялся дядя Коля, подмигивая Мишке. – Пусть ест, пока молодой!
Катя молчала, но каждый такой разговор оставлял в душе маленький, но острый укол.
Этим вечером всё началось как обычно. Лена позвонила за два дня до выходных, сообщив, что они с детьми приедут «просто на денёк».
– Мишка же скучает по двоюродным братьям, – сказала она в трубке, и Катя не нашла в себе сил отказать.
Но «денёк» растянулся на два. В субботу утром к Лене присоединились тётя Света с дядей Колей, а к вечеру неожиданно нагрянул Ваня с женой Наташей. Катя металась по кухне, готовя ужин на восьмерых, пока Игорь с гостями смотрел футбол в гостиной.
– Катюш, а можно ещё картошечки поджарить? – крикнул дядя Коля, не отрываясь от телевизора. – С лучком, как ты умеешь!
– Конечно, – выдавила Катя, чувствуя, как гудят ноги. Она уже третий час не присела.
Лена зашла на кухню, держа в руках пустую тарелку.
– Ой, Катя, а у вас хлеба нет? – спросила она, заглядывая в хлебницу. – Мои пацаны без хлеба не едят.
– Сейчас сбегаю в магазин, – ответила Катя, вытирая пот со лба.
– Да ты что, я сама! – Лена махнула рукой, но осталась стоять, явно ожидая, что Катя всё сделает.
Когда Катя вернулась из магазина, неся два батона и пакет молока, она застала Наташу, роющуюся в её шкафу в спальне.
– Ой, Катя, я просто искала полотенце, – Наташа улыбнулась, но в руках у неё была Катина любимая шёлковая блузка. – Какая классная! Можно примерить?
Катя кивнула, хотя внутри всё кипело. Её вещи, её пространство, её дом – всё это словно перестало быть её.
К полуночи, когда гости наконец разошлись по комнатам – Лена с детьми заняла спальню, тётя Света с дядей Колей устроились в гостиной, а Ваня с Наташей спали на раскладушке в кабинете – Катя рухнула на кухонный стул. Игорь вошёл, держа в руках бутылку пива.
– Ну что, нормально посидели? – он улыбнулся, но Катя не ответила.
Она смотрела на гору посуды в раковине, на крошки на столе, на пустые бутылки, разбросанные по кухне. Её руки дрожали от усталости.
– Игорь, я больше не могу, – тихо сказала она. – Это не жизнь, а какой-то кошмар.
Он нахмурился, поставил бутылку на стол.
– Катя, ну что ты начинаешь? Все же довольны. Мишка вон с братьями наигрался, тётя Света хвалила твой салат…
– А я? – перебила она, чувствуя, как слёзы подступают к глазам. – Кто-нибудь спросил, довольна ли я? Или я просто прислуга, которая должна всех обслужить и заткнуться?
Игорь замолчал, явно не зная, что ответить. Он привык, что Катя всегда справляется. Всегда улыбается. Всегда держит себя в руках. Но сейчас перед ним стояла другая Катя – измученная, на грани.
– Давай поговорим завтра, – наконец сказал он. – Ты устала, я понимаю.
– Ты ничего не понимаешь, – отрезала она и вышла из кухни, оставив его одного.
Следующие две недели были словно затишье перед бурей. Родственники уехали, но Катя чувствовала, что ничего не изменилось. Игорь вёл себя как обычно: шутил, обнимал её, говорил, что всё наладится. Но каждый звонок от Лены или тёти Светы – а они звонили всё чаще, намекая на новые визиты – вызывал у Кати панику. Она начала замечать, как дрожат руки, когда она готовит ужин, как сжимается сердце при звуке дверного звонка.
– Может, нам стоит взять отпуск? – предложила она однажды вечером, когда они с Игорем сидели на балконе. – Съездить куда-нибудь, только мы с Мишкой.
Игорь удивлённо посмотрел на неё.
– А что, родственники мешают? – спросил он, и в его голосе скользнула обида. – Они же не каждый день приезжают.
– Не каждый, – согласилась Катя. – Но каждый раз, когда они здесь, я перестаю быть собой. Я становлюсь… машиной для уборки и готовки.
– Катя, это твоя роль, – мягко сказал Игорь, и эти слова ударили её, как пощёчина. – Ты же хозяйка дома. Женщина. Это нормально, что ты заботишься о гостях.
Она посмотрела на него, не веря своим ушам.
– Моя роль? – переспросила она. – А твоя роль в чём? Сидеть с пивом и развлекать всех, пока я падаю с ног?
Игорь нахмурился, но ничего не ответил. Он просто допил кофе и ушёл в комнату, оставив Катю на балконе. Ветер трепал её волосы, а в груди росло чувство, что она тонет в этом доме, в этих ожиданиях, в этой «роли».
Близился день рождения Мишки. Семь лет – серьёзная дата. Катя хотела устроить маленький семейный праздник: только они втроём, торт, свечи, прогулка в парке. Но Игорь, как всегда, имел другие планы.
– Я пригласил Лену с детьми, тётю Свету с дядей Колей, – сообщил он за неделю до праздника, будто это было само собой разумеющееся. – И Ваня с Наташей, может, заглянут.
Катя застыла, держа в руках список покупок.
– Игорь, я хотела, чтобы это был наш день, – тихо сказала она. – Только мы.
– Ну, Катя, это же день рождения сына! – он рассмеялся, будто она сказала что-то нелепое. – Семья должна быть вместе. Мишка будет рад.
– А я? – спросила она, но Игорь уже отвернулся, уткнувшись в телефон.
Подготовка к празднику превратилась в марафон. Катя заказала торт, купила продукты на три салата, мясо для запекания, украшения для квартиры. Она хотела, чтобы всё было идеально – не для гостей, а для Мишки. Но с каждым днём усталость накатывала всё сильнее. Она плохо спала, просыпалась с головной болью, а в груди словно поселился тяжёлый камень.
Накануне праздника Лена позвонила и сообщила, что приедет не только с детьми, но и с подругой, которая «давно хотела посмотреть вашу шикарную квартиру».
– Ничего, если она с нами? – спросила Лена, не дожидаясь ответа. – Она ненадолго, только на пару часиков.
Катя хотела сказать «нет», но слово застряло в горле. Она просто кивнула в трубку и повесила трубку, чувствуя, как внутри всё сжимается.
День рождения начался с хаоса. С утра Катя металась между кухней и гостиной, нарезая овощи, украшая торт, убирая игрушки, которые Мишка разбросал в предвкушении праздника. Игорь помогал, но его помощь сводилась к тому, чтобы надуть шарики и включить музыку.
К полудню начали съезжаться гости. Лена с детьми ворвалась в квартиру, как ураган, оставляя за собой след из обуви и пакетов.
– Катя, ты просто волшебница! – воскликнула она, увидев стол. – Где ты берёшь время на всё это?
Катя выдавила улыбку, хотя ноги уже гудели, а в голове пульсировала боль.
Тётя Света с дядей Колей приехали следом. Дядя Коля сразу направился к холодильнику, достал бутылку пива и начал рассказывать Игорю про свою новую удочку. Тётя Света тут же принялась инспектировать квартиру.
– Катя, а почему у вас занавески такие светлые? – спросила она, щурясь на окно. – Пыль же оседает, их стирать замучаешься!
– Я справляюсь, – коротко ответила Катя, чувствуя, как внутри закипает раздражение.
Когда приехали Ваня с Наташей и подруга Лены – шумная женщина по имени Ира, которая тут же начала снимать всё на телефон для соцсетей, – Катя поняла, что теряет контроль. Гости смеялись, кричали, дети носились по квартире, а она бегала между кухней и столом, поднося новые тарелки, убирая грязные, отвечая на бесконечные вопросы.
– Катюш, а мясо не пересолено? – спросил дядя Коля, жуя. – Вкусное, но я бы лучка побольше добавил.
– А можно ещё компотика? – крикнула Лена, не отрываясь от разговора с Ирой.
– Мам, а где мой робот? – Мишка тянул её за рукав, пока она пыталась нарезать торт.
К пяти часам вечера Катя почувствовала, как пол уходит из-под ног. Голова кружилась, в глазах темнело. Она прислонилась к стене, пытаясь вдохнуть, но воздух казался густым, как сироп.
– Катя, ты в порядке? – Игорь заметил её бледность и шагнул к ней.
– Да, просто… жарко, – пробормотала она, но голос звучал слабо, словно издалека.
А потом всё погасло. Она не услышала, как Игорь крикнул её имя, как Лена ахнула, как Мишка заплакал. Пол под ногами исчез, и Катя рухнула на пол, прямо посреди праздничной суеты.
Когда она открыла глаза, над ней склонились Игорь и тётя Света. В комнате было тихо, только Мишка всхлипывал где-то рядом.
– Катя, ты как? – Игорь держал её за руку, его лицо было белым, как мел.
– Что… что случилось? – прошептала она, пытаясь сесть.
– Ты в обморок упала, – тихо сказала тётя Света, и в её голосе не было привычной напористости. – Скорую вызвали, сейчас приедут.
Катя посмотрела на мужа, на гостей, которые молча стояли вокруг, и вдруг поняла: это был не просто обморок. Это был её крик, её протест, её точка невозврата. Что-то внутри неё сломалось – или, может, наконец-то проснулось.
Катя лежала в палате, куда её привезли после обморока. Белые стены, запах антисептика, тихое пиканье какого-то аппарата в углу – всё это казалось нереальным, как сцена из чужой жизни. Ей поставили капельницу, врач сказал, что это «нервное истощение» и «переутомление», прописал покой и какие-то таблетки. Но Катя знала: никакие таблетки не вылечат того, что творилось у неё в душе.
– Когда, Игорь? – спросила она, и её голос дрожал от сдерживаемых слёз. – Когда я снова упаду? Или когда я вообще перестану быть собой?
Он молчал, опустив голову. Его пальцы нервно теребили край больничного одеяла. За окном моросил дождь, и капли стучали по стеклу, как метроном, отсчитывающий их молчание.
– Я не хотел, чтобы так получилось, – наконец выдавил он. – Я думал… думал, что всё нормально.
– Нормально? – Катя горько усмехнулась, чувствуя, как в груди снова сжимается что-то тяжёлое. – Ты хоть раз спросил, каково мне? Ты хоть раз заметил, что я не успеваю дышать, пока обслуживаю твоих родственников?
Игорь поднял глаза, и в них мелькнула растерянность.
– Я… я думал, тебе нравится быть хозяйкой. Готовить, принимать гостей. Это же…
– Женская роль? – перебила она, и в её голосе зазвенела сталь. – Ты серьёзно? Я не прислуга, Игорь. Я твоя жена. Мать твоего сына. У меня есть своя жизнь, свои желания. Но каждый раз, когда твоя семья приезжает, я исчезаю. Становлюсь невидимкой.
Он открыл рот, чтобы возразить, но слова застряли. Впервые за долгое время Игорь выглядел так, будто действительно услышал её.
Дома было непривычно тихо. Мишка спал в своей комнате, утомлённый суматохой дня. Гости разъехались сразу после приезда скорой – Лена бормотала что-то про «не вовремя», тётя Света обещала позвонить, а дядя Коля молча пожал Игорю руку и ушёл. Катя вернулась из больницы к вечеру, с предписанием врача «избегать стрессов». Иронично, учитывая, что её дом и был главным источником стресса.
Игорь помог ей устроиться на диване, подложив под спину подушку. Он принёс чай, но Катя отодвинула чашку.
– Нам нужно поговорить, – сказала она, глядя на него. – Серьёзно.
Он кивнул, садясь напротив. Его лицо было напряжённым, но в глазах больше не было той привычной беспечности.
– Я слушаю, – тихо сказал он. – Расскажи, что я делаю не так.
Катя глубоко вдохнула. Она ждала этого разговора годы, но теперь, когда момент настал, слова давались с трудом.
– Я люблю тебя, Игорь, – начала она. – И Мишку. И этот дом. Но я не могу больше жить так, будто мой дом – это гостиница для твоей семьи. Я не хочу каждый раз чувствовать себя лишней, когда они приезжают. Не хочу выслушивать, как тётя Света учит меня стирать занавески, или как Лена решает, что мне надо купить хлеба.
Игорь нахмурился, но не перебил.
– Я хочу, чтобы это был наш дом, – продолжала она. – Место, где я могу быть собой. Где мы с тобой решаем, кто и когда приезжает. Где я не должна падать от усталости, чтобы угодить всем.
Он долго молчал, глядя в пол. Потом поднял голову.
– Я не замечал, – признался он. – Правда, не замечал. Для меня эти визиты – как праздник. Я рос в большой семье, Катя. У нас всегда было шумно, весело. Я думал, тебе тоже так нравится.
– Мне не нравится, – отрезала она. – И никогда не нравилось. Я молчала, потому что не хотела тебя расстраивать. Но я больше не могу молчать.
Следующие дни были странными. Игорь стал тише, задумчивее. Он перестал сразу отвечать на звонки Лены или тёти Светы, а однажды даже сказал: «Давай на следующей неделе, у нас свои планы». Катя заметила это, но не торопилась радоваться. Слишком часто она надеялась, что всё изменится, и слишком часто всё возвращалось на круги своя.
Однажды вечером, когда Мишка уже спал, Игорь вошёл в кухню с телефоном в руке.
– Лена звонила, – сказал он. – Хочет приехать на выходные. С детьми.
Катя замерла, держа в руках мокрую тарелку. Она ждала, что он скажет дальше.
– Я сказал, что мы заняты, – продолжил он, и в его голосе была непривычная твёрдость. – Что у нас свои планы. И что мы сами решим, когда звать гостей.
Катя медленно опустила тарелку в раковину. Её сердце билось быстрее, но она боялась поверить.
– Ты серьёзно? – спросила она, повернувшись к нему.
– Серьёзно, – он шагнул ближе. – Я поговорил с ней. И с тётей Светой тоже. Сказал, что нам нужно время для себя. Что мы не против гостей, но только когда сами будем готовы.
Катя смотрела на него, пытаясь понять, не сон ли это.
– И что они сказали? – спросила она, почти шёпотом.
Игорь усмехнулся.
– Лена обиделась. Сказала, что я стал «каким-то чужим». Тётя Света заявила, что я «слишком много на себя беру». Но я дал понять, что это не обсуждается.
Катя почувствовала, как слёзы снова подступают к глазам, но на этот раз это были слёзы облегчения. Она шагнула к Игорю и обняла его. Он обнял её в ответ, и в этом объятии было что-то новое – понимание, которого она так долго ждала.
– Спасибо, – прошептала она. – Спасибо, что услышал.
– Прости, что не слышал раньше, – ответил он, и его голос дрогнул.
Но испытания на этом не закончились. Через неделю тётя Света позвонила снова. Её голос в трубке звучал приторно-сладко, как будто она пыталась загладить прошлую обиду.
– Катюша, мы тут с Колей подумали, – начала она. – Может, заедем к вам на денёк? Просто чай попить, Мишку повидать. Не будем мешать, обещаю!
Катя сжала телефон, чувствуя, как старое раздражение возвращается. Но на этот раз она не растерялась.
– Тёть Свет, мы с Игорем договорились, что пока не принимаем гостей, – спокойно сказала она. – У нас много дел, Мишка готовится к школе. Давайте через пару недель, хорошо?
В трубке повисла пауза. Катя буквально видела, как тётя Света поджимает губы, готовясь к спору.
– Ну, Катя, мы же не чужие, – протянула она. – Что за формальности?
– Это не формальности, – твёрдо ответила Катя. – Это наш дом. И мы сами решаем, когда звать гостей.
Тётя Света что-то пробормотала, но быстро попрощалась. Катя положила телефон и выдохнула. Её руки всё ещё дрожали, но в груди разливалось тепло – она сделала это. Впервые за годы она отстояла свои границы.
Игорь, услышав разговор, вошёл в кухню.
– Ты молодец, – сказал он, и в его глазах было искреннее восхищение. – Я бы, наверное, смягчился.
– Я устала смягчаться, – ответила она, но улыбнулась. – И знаешь, это не так страшно, как я думала.
Прошёл месяц. Катя с Игорем решили устроить небольшой семейный вечер – только они втроём, с Мишкой. Они заказали пиццу, включили мультфильм, смеялись, пока Мишка размахивал руками, рассказывая, как он забил гол на физкультуре. Впервые за долгое время дом был только их – без чужих голосов, без суеты, без ощущения, что нужно кому-то угодить.
Но родственники не исчезли. Лена всё ещё звонила, тётя Света присылала сообщения с фотографиями своих цветов, намекая на визит. Но теперь всё было иначе. Игорь стал фильтровать звонки, а Катя научилась говорить «нет» без чувства вины. Они договорились, что гости будут приезжать не чаще раза в месяц, и только по предварительной договорённости.
Однажды вечером, когда они сидели на балконе, Катя вдруг сказала:
– Знаешь, я думала, что если начну отстаивать себя, то всё развалится. Что ты обидишься, что твоя семья отвернётся. Но всё оказалось… проще.
Игорь взял её за руку.
– Я тоже боялся, – признался он. – Боялся, что мама с тётей Светой не поймут. Но они привыкают. И я… я теперь вижу, как тебе было тяжело. Прости, что не замечал этого раньше.
Катя улыбнулась, глядя на огни города за окном.
– Главное, что ты заметил сейчас, – сказала она.
Спустя ещё пару месяцев они устроили семейный ужин – первый с родственниками после того злополучного дня рождения. Катя настояла, чтобы всё было просто: никаких трёх салатов, никакого марафона у плиты. Они заказали еду из ресторана, а Игорь заранее предупредил всех, что визит будет коротким – пара часов, не больше.
Лена приехала с детьми, тётя Света с дядей Колей – без Вани и Наташи, которые, по слухам, обиделись на «новые правила». Но атмосфера была другой. Тётя Света не лезла с советами, Лена помогла убрать со стола, а дядя Коля даже похвалил Катю за то, как уютно стало в их квартире.
Когда гости ушли, Катя посмотрела на Игоря и вдруг рассмеялась.
– Что? – удивился он, убирая тарелки в посудомойку.
– Просто… я впервые не устала после их визита, – сказала она. – И впервые почувствовала, что это наш дом. Не их, не твой, а наш.
Игорь подошёл и обнял её.
– Это и есть наш дом, – сказал он. – И так будет всегда.
Катя кивнула, чувствуя, как последние осколки старой обиды растворяются в тепле его объятий. Она не знала, будут ли ещё конфликты, вернутся ли старые привычки родственников. Но теперь она была уверена: она больше не позволит никому – ни гостям, ни даже самой себе – превратить её жизнь в бесконечную череду чужих ожиданий.
– А знаешь, – сказала она, отстраняясь и глядя ему в глаза, – я всё-таки хозяйка. Но не в том смысле, как ты думал. Хозяйка своей жизни.
Игорь улыбнулся, и в этой улыбке было всё: любовь, уважение и обещание, что они справятся. Вместе.
Для вас с любовью: