– Ты полагаешь, мы купаемся в роскоши?! – голос Альбины, казалось, готов был пробить брешь в бетонной стене. – Ты вообще представляешь, сколько сейчас стоит кусок хлеба?!
– Да брось, Аль, просто ты не умеешь распоряжаться деньгами, – парировал Аркадий, сохраняя показное спокойствие. – Вот моя мать, бывало, из ничего конфетку делала.
– Ах, вот как! Знаешь что, герой экономного фронта? Марш к своей маменьке, если я тебя не устраиваю! Если, конечно, она выдержит такого скрягу.
С годами Аркадия будто подменили: скупость пустила корни в его душе, словно ядовитый плющ. Он придирался к каждой копейке, выклевывал мозг Альбине за любую покупку. Всю семью изводил маниакальной страстью готовить еду в промышленных масштабах. А когда Полина обмолвилась о стоимости заказанных с друзьями суши, Аркадий едва не лишился чувств.
– Что-о-о?! За рис с рыбой и водорослями?! – взревел он, багровея лицом. – Ты хоть понимаешь, сколько это стоит? Если приспичило отведать эту дрянь, могла бы сама скрутить!
– Да ладно, пап, мы же не нищие, – отмахнулась Полина от прижимистого Аркадия. – И потом, это же сущие копейки.
– Легко говорить, когда деньги с неба падают! – вспылил отец. – Подрежу-ка я тебе крылышки, чтобы не парила в облаках бездумных трат.
– А как же кино? Мы с ребятами договорились, я же не могу их подвести! – взмолилась девушка, предчувствуя катастрофу.
– Я тебе что, дойная корова? – взревел Аркадий, багровея. – Если мать не научила деньги считать, иди сама зарабатывай, коли так приспичило!
Полина, словно подрезанная птица, рухнула на кровать, заливаясь слезами обиды. Отец, однако, оставался непреклонен, словно гранитная скала. Тогда, утерев слезы, она пошла ва-банк – выпросила денег у матери и, назло отцу, упорхнула в кино с одногруппниками. Вечером Аркадий обрушил свой гнев на Альбину.
– Ты специально подрываешь мой авторитет! – гремел он, мечась по комнате. – Она меня ни во что не ставит, а ты только потакаешь!
– Аркаша, ну что ты как маленький, – устало вздохнула Альбина, пытаясь унять бурю. – Она же ребенок, только поступила в колледж. Кто ее должен содержать, если не мы?
– Я в ее годы уже сам деньги зарабатывал, – парировал Аркадий, словно вытаскивая из рукава козырь.
– И на что же ты их тратил, герой ты наш? – с усмешкой поинтересовалась Альбина.
– Мопед купил… Правда, потом гоп-стоп возле гаражей, и привет, мопед, – усмехнулся Аркадий, вспоминая былое. – Но сам факт! Купил же!
– Ну вот, и ты не на хлеб насущный, – констатировала Альбина. – По-моему, кино и суши куда полезнее твоего мопеда. Да и дешевле, кстати.
Но это были лишь первые заморозки. Жадность Аркадия, словно сорняк, прорастала все гуще и глубже. Когда-то он клялся, что возьмет на себя все расходы по дому. Альбина же тратила свои, как он выражался, "на булавки", хотя ее доходы, как риелтора, давно превышали скромную зарплату мужа-слесаря. Беда была лишь в их нерегулярности.
А Аркадий… Аркадий прочно обосновался в заводской столовой, питаясь по льготной карточке. Магазины для него почти не существовали. Он выдавал на "общак" ровно столько, сколько считал нужным, уверенный, что этого вполне достаточно для безбедной жизни.
Но как-то раз Аркадий, словно обухом по голове, огорошил Альбину:
– Дорогая, а не пора ли тебе тоже начать вкладываться в бюджет? А то устроилась тут, как графиня на моей шее, ножки свесила.
Альбина, удивленно вскинув брови, парировала:
– Ты, милый, случаем, не зарвался ли? По-моему, я и так вкладываю в наш быт предостаточно времени и сил.
– Ну уж нет, – отрезал Аркадий. – Кашеварить да рубашки гладить – это не работа, а так, баловство.
– Ах, да, конечно, – с сарказмом отозвалась Альбина. – Уборка, готовка, стирка – это все феи делают. И продукты сами собой в холодильник телепортируются.
– Да что там сложного? Зато деньги ты транжиришь безбожно! Молиться должна на такого золотого мужа, а вместо благодарности – одно недовольство.
Однажды Альбина поняла, насколько муж далек от реальной жизни. Это случилось, когда он увидел квитанцию за квартиру. Он был прописан у матери, а здесь, в ее унаследованной квартире, жила только Альбина с дочерью. Аркадий, взглянув на сумму, побледнел и затрясся, а затем изрек:
– Все, ванну больше не принимаем! Душ – не дольше минуты раз в неделю! Вы посмотрите, какие счета за воду! Я отказываюсь за это платить!
– Аркаша, да ты и не платишь, – с горькой усмешкой ответила Альбина. – Я как-то сама справляюсь.
– Да ты подумай, за отопление дерут даже летом! Совсем обнаглели, стригут вас, как овец! – возмущался Аркадий чужой глупости.
– Бери квитанцию, пойдем в ЖЭК ругаться! – скомандовал он Альбине.
– Ты шутишь? Давно уже так распределяют счета, чтобы ежемесячно меньше выходило. И вообще, смею напомнить, Аркаша, это ты у нас в ванной по три часа в день не вылезаешь. А мы с дочкой – только душ утром и вечером. Так кто тут главный водохлеб?
После этого "чудесного открытия" суммы квартплаты у Аркадия начался новый приступ маниакальной экономии. Он словно тень преследовал домочадцев, гасил свет и выдергивал все шнуры из розеток. Однажды из-за этого у дочери пропал важный проект, который был открыт на компьютере, но не сохранен.
– Папа, ты что творишь?! – рыдала Полина. – Я теперь хоть всю ночь не спи, не успею его до завтра восстановить!
– Нечего бросать дело на полпути и отвлекаться, – отрезал Аркадий дочери, – Сама виновата. Расхлебывай теперь.
Поначалу Альбина снисходительно относилась к чудачествам мужа, но даже у ангельского терпения есть предел. И вот однажды Альбина решила преподать Аркадию, погрязшему в маниакальной экономии, памятный урок.
Для начала она, прихватив дочь, умчалась на месяц к морю, к институтской подруге, давно зазывавшей в гости. Вера, сбежавшая из пыльного города после развода, теперь упивалась солнцем, ласковым шепотом волн и дивной красотой пейзажей.
Идея отпуска привела Аркадия в ярость:
– Куда это ты намылилась? А я тут, значит, куковать должен? – ворчал он, словно старый медведь в берлоге. – И вообще, деньги нечего на ветер бросать!
– Я на свои еду, Аркаша, – парировала Альбина с лукавой улыбкой, перебирая новенькие купальники. – С тебя ни копейки не попрошу.
Она мечтала покрасоваться в алом и бирюзовом.
– Кстати, а сколько ты вообще зарабатываешь? – вдруг взвился Аркадий, распаляясь все больше. – Покажи мне выписку со счета!
– С какой стати, Аркаша? – рассмеялась Альбина. – Я же не требую отчета о твоих доходах.
– У меня хоть квиток есть каждый месяц, а ты чем занимаешься – темный лес! Может, и не риелтор вовсе? – продолжал наскакивать он.
– Конечно, я секретный агент на сверхсекретном задании, – отмахнулась Альбина, хохоча над его нелепыми фантазиями.
– Все эти твои клиенты, разъезды… Что-то тут нечисто, – бурчал Аркадий, словно заевшая пластинка. – Признавайся, любовник содержит?
Альбину разобрал смех. Муж, отказываясь признать ее финансовую самостоятельность, решил, что у нее тайный спонсор. Признать, что жена сама способна зарабатывать деньги, было выше его разумения.
Альбина с Полиной улетели навстречу ласковому морю.
Подруга поселила их в мансарде своего просторного дома с увитой плющом террасой, сама занимала нижний этаж. Вокруг плескалась буйная зелень, из окон открывался захватывающий вид на горы, а неспешные прогулки по берегу моря пробудили в Альбине давно забытую нежность.
Вечерами они с Верой, словно юные девчонки, фланировали по набережной, а Полина, наплававшись за день до изнеможения, словно дельфин, щедро делилась своими впечатлениями и солнечными фотографиями со своей армией подписчиков.
Аркадия нисколько не волновало, как его близкие нежатся на курорте. Вместо ласковых слов и заботливых расспросов он изводил Альбину ежедневными звонками, полными нытья:
– Ты видела эти грабительские цены на хлеб?! – возмущался он, словно открыл Америку. – Сорок рублей за буханку! А некоторые и вовсе сотню ломят! Я этим кровопийцам все высказал, что о них думаю.
– Аркаша, да цены давно взлетели, – вздыхала Альбина. – А ты как выделял на хозяйство свои тридцать тысяч, так и продолжаешь.
– Экономить надо! – вещал муж тоном пророка. – Не масло сливочное брать, а маргарин. Про колбасу забудь! Суп варить не на мясе, а на куриных шейках.
– Ну, не надо мне пересказывать меню твоего голодного детства, – усмехалась Альбина. – Еще предложи окорочка мороженые купить.
– А ты видела, сколько курица стоит?! – трагически шептал Аркадий в трубку. – И стиральный порошок… Кстати, куда его в стиралке засыпают? Прямо в барабан?
Альбина, не выдержав, бросила трубку. Наконец-то до нее дошло: все эти годы рядом с ней прозябал бытовой инвалид, который с уютной маминой шеи преспокойно перебрался на плечи жены. Но звонки продолжались. Оказалось, всезнающий и поучающий Аркадий даже не умел гладить рубашки! Он донимал Альбину по любому пустяку, так, что даже терпеливая Вера взмолилась:
– Аль, выключи телефон! Это же невозможно, он тебе отдохнуть не дает!
– Ты права, – кивнула Альбина. – Но тогда он на Полинку переключится, будет ей мозг выносить, какая мать плохая и как все подорожало.
Но дочь храбро пообещала выдержать отцовский натиск, и до конца отпуска Аркадий не смог дозвониться до жены. Та же, наконец, выспалась и вернулась домой полная сил.
Возвращение было омрачено новым капризом Аркадия. Он заявил, что встречать жену и дочь в областном центре не поедет – бензина, видите ли, жалко! И предложил им добираться на автобусе и электричке. Альбина, кипя от ярости, взяла такси, а дома объявила Аркадию:
– Все, дорогой, мое терпение лопнуло. Я слишком долго ждала, что ты одумаешься. Но раз по-хорошему не понимаешь, будет по-плохому. С этого дня мы будем жить по-новому.
– Да что я такого сделал? – привычно заныл Аркадий. – Просто показал тебе пример разумной экономии. А ты, как всегда, решила транжирить деньги.
– Знаешь что? С четырьмя чемоданами в руках мне любой мужик с машиной кажется спасителем! Так что, Аркаша, помолчи и выслушай меня. Поскольку ты здесь живешь, пользуешься коммунальными благами и всем прочим, теперь будешь за это платить.
– Еще чего, я тут не прописан! – рявкнул Аркадий, обрывая жену на полуслове. – Искать дурака будешь в другом месте.
– Отлично, значит, водой ты, конечно, не пользуешься? Прекрасно, мыться будешь ездить к маменьке. Кстати, все услуги отныне тоже имеют свою цену, – ледяным тоном отрезала Альбина.
– Какие еще услуги, мы женаты! – взревел Аркадий, побагровев. – Ты обязана это делать бесплатно!
– Вот об этом я и толкую, – кивнула Альбина, в глазах которой сверкнул стальной блеск. – Поскольку мы оба работаем, а ты вечно ворчишь, что я тут почти бездельничаю… В общем, все в этом доме теперь платное. Сейчас составлю тебе прейскурант.
Аркадий лишь презрительно фыркнул, а Альбина уже склонилась над листком, выводя четкие цифры. Увидев внушительный перечень, Аркадий вырвал бумагу из ее рук и, скривившись, начал читать вслух:
– Что? Глажка рубашки – сто рублей? Да я сам ее поглажу! Приготовление ужина – двести, и это без учета продуктов? Альбина, ты же готовишь себе и дочери! Почему я должен платить отдельно?! – возмутился он, его голос дрожал от негодования.
– Потому что ты уже растоптал саму суть брака. Это ты, Аркаша, а не я, начал ныть и предъявлять претензии, совать свой нос в дела, в которых ровным счетом ничего не понимаешь.
– Платить я не буду! – гордо вскинул голову Аркадий. – Посмотрим, как ты выкрутишься. Я, знаешь ли, прекрасно месяц без тебя прожил. И даже зарплату не потратил, еще осталось. А ты ее транжирила направо и налево.
Он стыдливо умолчал, что весь этот месяц питался у матери, которая исподволь упрекала сына за его назойливые визиты. Теперь и ее пенсии едва хватало на жизнь, все уходило на прокорм великовозрастного сыночка.
На следующий день после работы Аркадий, предвкушая наслаждение, наблюдал, как Альбина колдует над его любимой пастой с креветками. Аромат, дразнящий и манящий, щекотал ноздри, заставляя сглатывать слюну. Но вот коронное блюдо воцарилось лишь в двух тарелках – для Альбины и дочери. В сердце Аркадия заворочалось недовольство. Он рывком распахнул дверцу холодильника, и тут же его взгляд наткнулся на безмолвных стражей – ценники, приклеенные ко всем продуктам, купленным женой. Вспыхнув от ярости, он с грохотом захлопнул холодильник и, терзаемый голодом, ушел в спальню, прочь от этого гастрономического издевательства.
Утро встретило его той же холодной отчужденностью. Даже чашка кофе оказалась недоступной – собственность Альбины. Она же, словно назло, демонстративно переписала показания счетчика воды, впиваясь взглядом в каждый использованный кубометр. В ответ Аркадий, с подчеркнутой бережливостью, наполнил кружку водой для бритья, словно демонстрируя свою экономность. Мечты о горячем, обжигающем душу душе так и остались мечтами – на работу он отправился немытым, с ощущением липкой неудовлетворенности.
В режиме жесткой экономии Аркадий продержался ровно два дня. На третий, собрав нехитрый скарб, он бежал к матери, Ирине Ивановне, которая отнюдь не встретила блудного сына с распростертыми объятиями. Вскоре раздался звонок Альбине.
– Сил моих больше нет! – голос свекрови дрожал от отчаяния. – Ест за троих, воду льет, как из ведра! Забери его обратно, Алечка, он же меня разорит!
– Нет уж, Ирина Ивановна, Аркадий – это продукт вашего воспитания, вот и пожинайте плоды, – с ледяной улыбкой ответила Альбина. – А с меня хватит. Раз уж Аркадий так удачно сам съехал, передайте ему, что я подаю на развод.
Впервые за долгие годы брака Альбина ощутила пьянящую свободу. Тишина в доме не давила, а ласкала слух. Больше никто не бубнил над ухом, не выговаривал за лишнюю трату. Теперь в корзине оказывались лишь любимые лакомства для нее и дочери, а счетчики, казалось, замерли в изумлении, забыв о своей неумолимой гонке.
Аркадий же, поселившись у матери, принялся устанавливать собственные порядки, словно новоявленный султан в старом гареме. О финансовой поддержке матери он и не помышлял. Как может мать требовать деньги со своего сына? Пусть сама выкручивается, ведь у нее же такой щедрый и успешный ребенок.