Сергей был обычным парнем. Тридцать лет, стабильная работа в Фарм-компании, съёмная квартира на окраине города, пара верных друзей, с которыми он с удовольствием проводил выходные. Его жизнь текла размеренно и предсказуемо, без резких взлётов и падений. Он ценил эту стабильность, этот тихий, незаметный ритм, который позволял ему чувствовать себя в безопасности.
Однажды, в конце мая, когда город уже тонул в зелени, а воздух был наполнен ароматом цветущей черёмухи, Сергей с друзьями – Андреем и Леной – решили выбраться за город, подальше от суеты и шума. У Андрея была старенькая, но надёжная Нива, которая, по его словам, «пройдёт где угодно». Они планировали поставить палатки у живописного озера, развести костёр, пожарить шашлыки и просто насладиться природой и обществом друг друга.
Поездка началась весело. Музыка из динамиков, шутки, смех, открытые окна, впуская свежий ветер. Солнце клонилось к закату, раскрашивая небо в оранжевые и фиолетовые тона. Они проехали уже добрую сотню километров, когда Андрей, увлечённый рассказом о своём новом проекте, слишком поздно заметил вышедшую на дорогу корову. Мгновение – и мир перевернулся.
Резкий визг тормозов, удар, скрежет металла, крики Лены. Сергей почувствовал, как его тело резко дернуло вперёд, потом назад, ударившись о подголовник. Темнота. Боль. И снова темнота.
Очнулся он в своей кровати. Голова слегка кружилась, по телу разливалась ноющая боль, но в целом он чувствовал себя удивительно целым. Небольшая ссадина на лбу, пара синяков на руках – вот и все последствия. Странно. Он помнил удар, но не помнил, как оказался дома. Наверное, друзья вызвали скорую, его привезли, а они остались разбираться с машиной.
Первым делом Сергей потянулся за телефоном, лежащим на прикроватной тумбочке. Нужно было узнать, как там Андрей и Лена, что с машиной. Он набрал номер Андрея. Гудки. Долгие, монотонные гудки, которые в конце концов оборвались. «Абонент недоступен». Странно. Он попробовал набрать Лену. Тот же результат. Может, они все ещё там, где-то, где нет связи? Или их телефоны разбились в аварии?
Сергей встал, пошатываясь. В квартире было непривычно тихо, даже слишком тихо. Обычно по утрам доносился шум машин с улицы, голоса соседей, но сейчас – полная тишина. Он подошёл к окну. Шторы были плотно задёрнуты, впуская лишь тонкие полоски света. Он потянул за шнурок, чтобы открыть их, но шторы не поддались. Словно их заклинило. Он дернул сильнее, но ткань осталась неподвижной. Ладно, не беда.
Он пошёл в ванную. В зеркале отразилось его бледное лицо с небольшой ссадиной на лбу. Он умылся холодной водой, пытаясь прогнать остатки тумана из головы. Когда он вышел из ванной, ему показалось, что в коридоре что-то мелькнуло.
Тень?
Он резко повернул голову – ничего. Просто игра света. Наверное, он ещё не до конца отошёл от удара.
День тянулся странно. Сергей пытался связаться с друзьями снова и снова, но телефоны по-прежнему молчали. Он чувствовал нарастающее беспокойство. Он включил телевизор – никакого сигнала. Радио – лишь шипение. Интернет на телефоне тоже не работал. Будто весь мир за пределами его квартиры исчез.
К вечеру начали происходить вещи, которые заставили его сердце сжиматься от страха. Он сидел в гостиной, пытаясь читать книгу, когда услышал лёгкий шорох на кухне.
Он пошёл проверить – ничего.
Но когда он вернулся, книга, которую он оставил на диване, лежала на полу. Сергей поднял её, списав на то, что она, возможно, просто соскользнула.
Потом он услышал скрип. Старый деревянный шкаф в спальне, который никогда не издавал звуков, скрипнул, словно кто-то медленно открывал и закрывал его дверцу. Сергей бросился туда, распахнул дверцы – внутри было пусто, все вещи лежали на своих местах. Он проверил за шкафом, под кроватью. Никого.
Начали двигаться предметы. Чашка, оставленная на столе, вдруг скользнула к краю и упала, разбившись вдребезги. Пульт от телевизора, лежавший на журнальном столике, переместился на полку. Сергей стоял посреди комнаты, не в силах пошевелиться, его волосы встали дыбом.
Это было ненормально.
Это было невозможно.
Он решил бежать. Выйти на улицу, найти помощь, понять, что происходит. Он бросился к входной двери, схватился за ручку. Она не поддавалась. Он дёрнул сильнее, потом ещё сильнее. Дверь была заперта, но замок нет. Она просто не открывалась. Словно невидимая, неодолимая сила удерживала её. Он попробовал окна – та же история. Они были наглухо заблокированы, хотя не было видно ни замков, ни засовов. Он был в ловушке. В собственной квартире.
Паника накрыла его с головой. Он метался по комнатам, пытаясь найти хоть какой-то выход или какое-то объяснение. Его дыхание стало прерывистым, сердце колотилось, сбивая дыхание. Он кричал, звал на помощь, но его голос тонул в мёртвой тишине квартиры.
А потом он услышал голоса. Сначала они были тихими, едва различимыми, словно доносились издалека. Он прислушался.
Это были Андрей и Лена!
Он узнал их голоса, их интонации. Они говорили о чём-то, но слова были неразборчивы, словно через толщу воды.
— Андрей! Лена! Вы здесь? Отзовитесь! – кричал Сергей, бросаясь к источнику звука, который, казалось, исходил отовсюду и ниоткуда одновременно.
Он пытался дотронуться до них, но его руки проходили сквозь пустоту. Он видел тени, мелькающие на периферии зрения, но стоило ему сфокусироваться, как они исчезали.
Голоса становились громче. Теперь он слышал не только друзей, но и посторонних людей. Мужской голос, спокойный и рассудительный, словно врач. Женский, встревоженный, срывавшийся на плач. Они говорили о нём. О его состоянии. Но он не мог понять ни слова. Слова рассыпались на отдельные звуки, не складываясь в предложения.
— Что вы говорите?! Я здесь! Я жив! Вы меня не видите?! – отчаянно кричал Сергей, но голоса продолжали свой разговор, не обращая на него никакого внимания.
Это было так, будто он стал невидимкой, призраком в собственном доме.
Квартира превратилась в живой кошмар. Тени танцевали по стенам, двигаясь с пугающей грацией. Вещи летали по комнатам, падали, разбивались. Он слышал, как что-то скребётся в стенах, как будто там живут сотни мышей, но знал, что это не так.
Начали появляться запахи. Неуместные, странные для его пустой квартиры. Запах свежеприготовленной еды – супа, чего-то жареного. Он подходил к кухне, вдыхал, но там не было ни еды, ни посуды. Просто пустая, чистая кухня. Запах был настолько реальным, что у него сводило желудок от голода, но он не мог ничего есть.
Шторы в гостиной и спальне начали жить своей жизнью. Они сами по себе открывались, впуская тусклый, рассеянный свет, а потом медленно, с лёгким шорохом, закрывались. Это было так, словно кто-то невидимый постоянно находился в квартире, регулируя освещение, перемещая предметы, разговаривая рядом с ним, но игнорируя его существование.
Дни и ночи слились в один бесконечный кошмар. Сергей перестал спать. Каждый шорох, каждый скрип, каждое движение тени заставляли его вздрагивать. Он говорил с голосами, умолял их ответить, объяснить, но они продолжали свои разговоры, не замечая его. Он кричал до хрипоты, рыдал от бессилия и отчаяния. Его разум медленно, но верно разрушался.
Он сидел на полу в центре гостиной, обхватив голову руками, пытаясь заглушить шум в своей голове. Голоса становились все громче, запахи – насыщеннее, тени – плотнее. Он чувствовал, как сходит с ума. Это был ад. Ад, в котором он был заперт, невидимый и неслышимый, в окружении призраков, которые были так близко, но так недосягаемы.
— Что со мной?! – прохрипел он, его голос был едва слышен. - Я сошёл с ума?!
Внезапно, сквозь нарастающий хаос, он услышал один голос, отчётливый и сильный, как будто кто-то крикнул ему прямо в ухо. Это был голос Андрея, но не тот, что он слышал раньше, а реальный, живой.
— Серёга! Держись! Ты слышишь меня?!
Сергей поднял голову. Комната, казалось, поплыла. Тени исчезли, голоса стихли. Предметы замерли. В воздухе запахло чем-то резким, медикаментами. Он почувствовал странное давление на груди, на лице.
И тут ему пришло озарение. Мгновенное, ослепительное, как вспышка молнии.
Его квартира. Это была не его квартира.
Шорохи и скрипы? Это были шаги врачей и медсестёр, проходящих мимо его кровати.
Движущиеся предметы? Это были приборы, которые перемещали, или случайные толчки от проходящих мимо людей.
Невозможность выйти из дома? Он был обездвижен, прикован к постели.
Голоса друзей? Это были Андрей и Лена, приходящие навестить его. Они говорили, но его мозг, повреждённый аварией, не мог собрать их слова воедино, воспринимая их как обрывки и шорохи.
Посторонние голоса? Врачи, медсестры, обсуждающие его состояние.
Запах еды? Это была еда, которую приносили ему или ели посетители в его палате.
Шторы, открывающиеся и закрывающиеся? Это медсестры регулировали свет в палате.
Давление на груди, на лице? Датчики, трубки, маска аппарата искусственной вентиляции лёгких.
Он был не дома. Он был в больнице.
В коме.
Запертый в собственном разуме.
Всё, что он пережил, было лишь искажённым отражением реальности, пробивающимся сквозь туман его поврежденного сознания. Каждый звук, каждый запах, каждое движение – это были отголоски мира за пределами его тела, которые его мозг, отчаянно цепляясь за жизнь, пытался интерпретировать.
Сергей попытался пошевелиться, открыть глаза. Но его тело не слушалось. Он мог лишь чувствовать, как по его щеке медленно катится одинокая слеза. Он слышал далёкое, монотонное пиканье аппаратов.
И где-то совсем рядом, сквозь туман, голоса Андрея и Лены, которые шептали:
— Держись, Серёжа. Мы с тобой. Только держись…
Внезапно, пиканье аппаратов оборвалось. Монотонный звук сменился резким, оглушительным скрежетом. Давление на груди исчезло, сменившись невыносимой, разрывающей болью. Голоса Андрея и Лены… они больше не шептали. Они кричали.
Глаза Сергея распахнулись. Не в стерильной белизне больничной палаты. А в обломках искорёженного металла, в сгущающейся синеве сумерек. Вокруг пахло бензином и кровью. Солнце, клонилось к закату, раскрашивая небо в оранжевые и фиолетовые тона – те самые, что он видел перед ударом.
Андрей, с окровавленным лицом, лежал, придавленный рулевой колонкой, его глаза были широко раскрыты и пусты. Лена… её тело было неестественно вывернуто, её крик застрял в горле, превратившись в хриплый, булькающий звук. И корова огромная темная туша лежала в стороне, неподвижная, неестественно изогнутая.
Сергей попытался пошевелиться, но его тело не слушалось, словно было намертво прибито к сиденью. Боль поглощала его, оттесняя все мысли, все воспоминания о «коме», о «больнице».
Все это… вся эта ловушка сознания, каждый шорох, каждый голос, каждая тень… это не было комой. Это были последние, отчаянные попытки его умирающего мозга создать иллюзию продолжения, пока реальность неумолимо настигала его. Он был в ловушке своего разума. Его разум был ловушкой, созданной для него, чтобы смягчить невыносимую правду.
Он был мёртв.
И его последние секунды бесконечно повторялись, запертые в искорёженном металле, под закатным небом, рядом с теми, кого он любил, и кто тоже уже не дышал.
Присоединяйтесь и не пропускайте новые рассказы! 😁
Если вам понравилось, пожалуйста, ставьте лайк, комментируйте и делитесь в соцсетях, это важно для развития канала 😊
На сладости для музы 🧚♀️ смело можете оставлять донаты. Вместе с ней мы напишем ещё много историй 😉
Благодарю за прочтение! ❤️😊❤️
Предыдущий рассказ ⬇️
Другие рассказы ⬇️