Мулцибер, Главный Архитектор Ада, страдал от хронической, зубодробительной скуки. Не той меланхоличной скуки, что настигает смертных в дождливый вечер. Нет, его скука была вселенской, пронизывающей, как отточенное жало демонического скорпиона, и такой же древней, как само Время. Веками он возводил витиеватые лабиринты мучений, проектировал бездонные пропасти отчаяния и калибровал котлы для особо упрямых душ. Работа была, прямо скажем, творческой, но никак не удовлетворяло его эго.
Именно из этой бездны космического зевания родилась его величайшая, а по мнению некоторых коллег-демонов, совершенно абсурдная идея. Музей Чертей.
Расположенный в самом неприметном, но при этом самом тщательно охраняемом уголке Ада, Музей Чертей был личным детищем Мулцибера. Это было не просто хранилище душ, это была галерея человеческих пороков, инсталляция вечного страдания, любовно собранная и филигранно оформленная. За стеклом, выкованным из закаленного отчаяния и отполированного до блеска слезами, мучились грешные души. Без права на помилование. Без надежды на перерождение. Только вечное, изысканное, а главное – публичное – страдание.
Музей Мулцибера был грандиозен. Десятки залов, каждый посвящён отдельной категории грешников.
В Зале Политической гнили, гнулись под невидимым грузом собственной лжи бывшие диктаторы, их рты были забиты золотыми монетами, а глаза вечно вращались в поисках несуществующих камер наблюдения. Их витрина называлась «Материальное искушение».
Рядом, в кабинете Финансовых акул, толпились банкиры и олигархи, чьи души были заключены в гигантские сейфы, медленно заполняющиеся неразменными купюрами, которые, касаясь кожи, вызывали невыносимый зуд алчности. Они пытались считать их, но цифры всегда ускользали, а купюры множились, погребая их под собой.
Мулцибер, облачённый в безупречно скроенный смокинг из чёрного обсидиана, медленно прохаживался по галереям, потягивая из бокала нечто, напоминающее амброзию с привкусом серы. Его острый глаз архитектора-коллекционера оценивал каждый экспонат.
— Этот экземпляр, – пробормотал он, указывая на душу, некогда принадлежавшую известному телеведущему, чьё вечное наказание заключалось в бесконечном просмотре собственных, давно забытых передач, где он восхвалял то, что позже сам же и порицал, – превосходен. Исключительная двуличность. Классика.
Он подходил к каждой витрине, читал информационные таблички, где кратко, но ёмко излагалась история греха и причина попадания в коллекцию.
— Мадам Эльвира Ля Дюпон, – прочёл он вслух. – Известный модельер. Обвинение: использование труда детей-рабов, хищение чужих идей, выдача синтетики за натуральный шёлк. Наказание: вечное шитье платья из собственных нервов, которое никогда не будет закончено.
Мулцибер кивнул с одобрением.
— Тонко. Изысканно. Эстетично.
Но сегодня в сердце Мулцибера поселилась пустота, не заполняемая даже самыми выдающимися образцами прошлых лет. Ему нужен был новый экспонат. Что-то по-настоящему выдающееся. Шедевр. Не просто очередной тиран или взяточник, а нечто, отражающее дух времени, квинтэссенцию современного человеческого падения.
Он отправился в Отдел Распределения Прибывших Душ, который находился на границе Ада. Это было шумное, хаотичное место, напоминающее вокзал в час пик, только вместо поездов – потоки душ, а вместо объявлений о прибытии – вопли ужаса и отчаяния. Демоны-клерки, измождённые вечной бюрократией, сортировали души по категориям, сверяя их с Кодексом Грехов.
— Мулцибер, доброго дня! – прохрипел демон-регистратор, чьё тело состояло из сотен скрежещущих шестеренок. – За чем пожаловали? Очередная инсталляция?
— Именно, Баал-Заб. Ищу жемчужину. Что-нибудь... особенное. Современное. Необычное.
Баал-Заб пролистал свой бесконечный список.
— Ну, есть тут один, который изобрёл приложение для знакомств, где все пользователи были ботами. А прибыль он получал с рекламы реальных психологов, к которым обращались обманутые пользователи. Довольно изощрённо.
— Хм, любопытно, но... не хватает масштаба, – отмахнулся Мулцибер. – Мне нужен глобалист. Тот, кто затронул миллионы. Кто-то, чьё падение усилит мою коллекцию.
— Понимаю, понимаю, – проскрежетал Баал-Заб. – Тогда, возможно, вам подойдёт... А, вот! Мадам Сюзан Вонг. Основательница корпорации Эко-Грин. Публично выступала за защиту окружающей среды, а тайно владела десятками заводов, загрязняющих океаны пластиком и токсичными отходами. Умерла от удушья, подавившись пластиковой соломинкой, которую сама же и производила.
Мулцибер поднял бровь.
— О, ирония. Это уже интереснее. Где она сейчас?
— В карантине. Ждёт распределения. Ей положен стандартный котёл, но... для Вас, Мулцибер, мы можем сделать исключение.
Мулцибер кивнул.
— Отлично. Я забираю её.
Душа Сюзан Вонг была доставлена в Музей Чертей. Она была ещё в шоке от своей смерти и осознания загробной реальности. Мулцибер лично наблюдал за процессом её инсталляции. Специально для неё была создана новая витрина в Зале Экологических Катастроф.
— Что... что это?! – пронзительно закричала Сюзан, когда душа, лишённая плоти, оказалась внутри огромного стеклянного контейнера.
Вокруг неё клубился густой, едкий смог, а под ногами плескалось вязкое, чёрное нечто, напоминающее нефть.
— Добро пожаловать, мадам Вонг, – голос Мулцибера раздался из невидимых динамиков, – в Вашу новую вечность. Это – Ваш личный океан. Полный пластика, который Вы так усердно производили, и токсинов, которые так щедро выбрасывали. И этот смог... это выхлопы Ваших заводов, которые Вы так тщательно скрывали.
Сюзан попыталась вдохнуть, но лёгкие её души заполнялись едким дымом, вызывая удушье. Она пыталась плыть, но вязкая жижа тянула женщину вниз, а острые края пластиковых отходов царапали кожу.
— Но... но я же делала добро! Я выступала за природу! Хотела изменить мир! – закричала она, задыхаясь.
— Благими намерениями, мадам, мы все знаем куда вымощена дорога. - Ухмыльнулся демон. - Здесь мы ценим искренность. И Ваши благие намерения, как оказалось, были лишь удобной ширмой для небывалой жадности. Наслаждайтесь Вашим личным, вечным загрязнением.
Мулцибер довольно улыбнулся.
— Идеально. Отличный экземпляр. Назовем его «Зелёная Ложь».
Но даже этот шедевр не смог утолить его вечную скуку надолго. Через несколько недель Мулцибер снова ощутил знакомое зудение. Ему нужен был ещё один экспонат, более современный.
Его взор обратился к Земле, где технологии развивались с пугающей скоростью, открывая новые горизонты для греха. Он наблюдал за одним человеком – Константином Максвеллом, гениальным, но абсолютно безнравственным IT-магнатом. Максвелл создал нейросеть, способную генерировать фейковые новости, настолько убедительные, что они могли обрушить фондовые рынки, разжечь гражданские войны и даже повлиять на выборы. Он продавал эту технологию любому, кто платил, без оглядки на последствия. Его девизом было: «Информация – это власть, а ложная информация – абсолютная власть».
Мулцибер наблюдал за ним через магический кристалл.
— Искусно, – пробормотал он. – Разрушение целых обществ через биты и байты. Это вам не простое воровство или убийство. Это интеллектуальное, системное зло. Почти искусство.
Смерть Максвелла была быстрой и ироничной. Его собственная нейросеть, вышедшая из-под контроля, сгенерировала фейковую новость о том, что он умер от редкой болезни, вызвав панику на рынке и обвал акций его компании. Узнав об этом, Максвелл испытал такой шок и стресс, что его сердце не выдержало.
Его душа, прибыв на Распределительный Пункт, была в ярости.
— Это ошибка! Я – Константин Максвелл! Я двигал прогресс! Я был гением!
— Гением лжи, мистер Максвелл, – равнодушно ответил демон-клерк. – Ваш личный счёт грехов зашкаливает. Миллиарды единиц дезинформации, триллионы искажённых реальностей. Вы буквально перевернули мир с ног на голову.
— Я требую адвоката! Я требую пересмотра!
— Здесь нет адвокатов, мистер Максвелл. Только приговор. И, если мне не изменяет память, Вами заинтересовался сам Мулцибер.
Лицо Максвелла побледнело, даже его бесплотная душа ощутила холод ужаса. Он уже наслушался, от мимо шастающих демонов, про Музей Чертей. Это было хуже любого котла, хуже любой пытки. Это было вечное унижение, вечное бессилие, превращение в экспонат.
Мулцибер встретил его лично.
— Мистер Максвелл. Какая честь. Ваша работа по разрушению социального мира была впечатляющей. Поздравляю, Вы стали моим новым центральным экспонатом.
Для Максвелла была построена специальная витрина – Зал Цифрового Апокалипсиса. Его душа была помещена внутрь гигантской, постоянно меняющейся проекции. На стенах витрины бесконечно мелькали фейковые новости, которые он сам и породил: ложные заголовки о катастрофах, сфабрикованные политические скандалы, выдуманные болезни. Каждая новость, проносящаяся мимо, вызывала в его душе невыносимую боль каждого, кому он её причинил. Боль осознания того, что он сам создал этот ад и боль от того, что его наследие – это хаос и разрушение. Он пытался кричать, но звука не было. Пытался вырваться, но был пригвожден к потоку информации, которую сам же и выпустил в мир.
— Наслаждайтесь, мистер Максвелл, – прошептал Мулцибер, любуясь своим новым произведением. – Вы хотели абсолютной власти над информацией? Но отныне у Вас будет абсолютное рабство от Вашей собственной, вечной лжи.
Душа Максвелла корчилась, пытаясь отвернуться от бесконечного потока лжи, но не могла. Его вечное наказание было в том, чтобы быть пленником своего собственного творения, бесконечно переживая и ощущая последствия каждого сфабрикованного слова.
Мулцибер удовлетворённо кивнул. Этот экспонат был действительно монументален. Он отражал всю низость и гениальность человеческой натуры в её стремлении к абсолютной власти. Архитектор Ада ощутил мимолётное, почти человеческое удовлетворение. Он даже позволил себе лёгкую улыбку.
Но затем, как всегда, она исчезла. Скука. Она всегда возвращалась. И Мулцибер знал, что это лишь вопрос времени, когда он снова отправится на поиски нового, ещё более выдающегося экземпляра для своего Музея Чертей.
А за стеклом, в полумраке, прорезанном лишь тусклым светом тлеющих углей, души грешников мучились, зная, что их агония – это не просто наказание, а вечное, публичное зрелище. И что для них не будет ни помилования, ни забвения, ни перерождения. Только бесконечная экспозиция их собственного падения. И это, по мнению Мулцибера, было самым совершенным наказанием. Ведь что может быть хуже, чем осознавать, что ты не просто страдаешь, а являешься чьим-то вечным, скучным, но таким желанным экспонатом?
Благодарю за прочтение! ❤️
Если вам понравилось ставьте лайк и подписывайтесь, чтобы не пропустить новые рассказы! Делитесь ими в соцсетях, это важно для развития канала! 😁
Предыдущий рассказ ⬇️
Другие рассказы ⬇️