Знаете, я долго думала, стоит ли рассказывать эту историю. Но... черт с ним, расскажу. Может, кому-то поможет найти в себе силы дать отпор.
Все началось с того воскресенья, когда Геннадий притащил свою маманю на обед. Предупредить? Не, не слышали. Я как раз собиралась постирать и в домашних штанах шаталась по квартире, когда звонок в дверь раздался.
— Кто там? — кричу.
— Мама пришла! — радостно отвечает муженек.
Я чуть не заругалась вслух. Быстренько переоделась, причесалась... Думаю, ну ладно, что-то на скорую руку состряпаю. В холодильнике курочка была, картошка, овощи для салата.
Открываю дверь — а она уже морду недовольную скроила. Лидия Петровна, мать моего Гены, женщина... как бы это помягче сказать... властная. И вредная, если честно.
— Здравствуйте, Лидия Петровна, — говорю, улыбаюсь через силу.
— Здравствуй, — сухо так отвечает и в прихожую заваливается, как к себе домой.
Генка целует мамулю, суетится вокруг нее, пальто снимает. А я стою и думаю: ну вот, что же теперь готовить-то? Время уже половина второго, а тут нагрянули незваные гости.
— Слушай, Лен, — шепчет мне муж, — мама проголодалась с дороги. Может, что-то быстренько?
Быстренько... Легко сказать. Я на кухню метнулась, начала судорожно соображать. Курицу в духовку засунула с картошкой, салат нарезала, борщ вчерашний разогрела. В общем, что было, то и на стол.
А Лидия Петровна тем временем по квартире инспекцию устроила. То окно грязное, то пыль на полке, то цветок завял. Я слушаю это все и терплю. Ну мать мужа все-таки, думаю, надо уважать.
Сели за стол. Я тарелки расставила, приборы, салфетки... Старалась как могла. А она... она даже не поблагодарила. Взяла вилку, начала курицу ковырять.
— М-м-м, — протянула она, — суховата какая-то.
Я глотаю обиду, говорю:
— Да нет, мне кажется, нормальная. Может, соуса добавить?
— А соус какой? — презрительно так спрашивает.
— Да обычный, сметанный...
— Фу! — она аж поморщилась. — Геннадий, а помнишь, как я тебе в детстве курочку готовила? С травками, с чесночком... Пальчики оближешь!
Генка закивал:
— Да, мам, помню. Вкусно было.
А я сижу и чувствую, как злость внутри закипает. Ну не нравится — не ешь! Кто заставляет?
— А борщ... — продолжила свекровь, — он какой-то водянистый. И свеклы мало. И мяса практически нет.
— Там мясо есть, — говорю я сдержанно. — Может, плохо размешали?
— Девочка моя, — так властно произнесла она, — я борщ готовлю уже сорок лет. Знаю, каким он должен быть.
Тут уж я не выдержала:
— А может, за сорок лет вкусы изменились? Или рецепты?
Она на меня глянула, как на дурочку:
— Рецепты не меняются, дорогая. Меняется отношение к делу. Раньше женщины готовить умели, а теперь... — она махнула рукой.
Я уже чувствовала, что сейчас взорвусь. Генка это тоже понял, быстро тему сменить попытался:
— Мам, а как там тетя Зина поживает?
Но Лидия Петровна остановиться не собиралась:
— Знаешь, Геннадий, я вот думаю... Может, тебе стоит почаще к нам домой приезжать? Я тебе нормально покормлю, как положено. А то ты у меня совсем исхудал.
Исхудал! Генка за последний год килограммов пять набрал! Я готовлю ему каждый день, стараюсь, разнообразие делаю...
— Мама, да все нормально, — неуверенно проговорил муж.
— Что нормально? — не унималась она. — Посмотри на себя! Бледный какой-то, усталый. Это все от неправильного питания.
И тут она повернулась ко мне и с такой снисходительной улыбочкой произнесла:
— Ты готовить не умеешь!
Вот тут-то меня и прорвало. Но не так, как она ожидала. Не крики, не слезы. Что-то другое во мне включилось.
— А знаете что, Лидия Петровна? — спокойно так говорю. — Вы абсолютно правы.
Она даже растерялась от такого поворота:
— А?
— Да-да, я действительно не умею готовить. Совсем не умею. — Встала из-за стола, пошла к плите. — Вот эта курица — купленная в магазине, полуфабрикат практически. Борщ — из пакетика, представляете? А салат... — я засмеялась, — о господи, я же просто овощи порезала! Какой ужас!
Генка на меня уставился как на сумасшедшую:
— Лена, ты что?
— А что я? — продолжаю в том же духе. — Лидия Петровна права. Я не умею готовить, как она. Зато я умею другое.
— Что? — настороженно спросила свекровь.
— Работать, например. — Я села обратно за стол. — Представляете, каждый день с восьми до семи в офисе сижу. Деньги зарабатываю. На эту вот еду, между прочим. И на коммуналку, и на одежду вашему сыночку.
— При чем тут это? — начала заводиться Лидия Петровна.
— А притом, — не дала ей договорить, — что готовлю я после работы. Усталая, измотанная. А в выходные стираю, убираю, опять же готовлю. И знаете что самое интересное?
— Что? — буркнула она.
— Генка никогда не жаловался на мою еду. Никогда! — Я посмотрела на мужа. — Правда, дорогой?
Он замялся:
— Лена, ну зачем ты...
— Отвечай! — потребовала я. — Жаловался?
— Нет, — тихо признался он.
— Вот именно! А еще знаете что я умею? — развернулась я к свекрови. — Я умею молчать, когда мне хочется послать человека подальше. Умею терпеть хамство и неуважение. Умею улыбаться, когда меня оскорбляют в собственном доме.
Лидия Петровна побагровела:
— Да как ты смеешь!
— А вот так смею! — рявкнула я уже не сдерживаясь. — Как вы смеете приходить в мой дом и указывать мне, что и как делать? Как смеете критиковать мою еду, мою уборку, мою жизнь?
— Я мать Геннадия!
— И что? Это дает вам право хамить? — Я встала, подошла к ней. — А знаете, что я еще умею? Считать деньги. Вот эта курочка стоит триста рублей. Гарнир — еще сто. Салат — семьдесят. Борщ — рублей сто пятьдесят. Итого пятьсот двадцать рублей. За ваш обед.
— Ты что, с ума сошла? — ошалело спросила она.
— Нет, просто прозрела. Генка! — повернулась к мужу. — Твоя мама считает, что я готовить не умею. Отлично! Значит, пусть сама готовит. Для себя. В своем доме.
— Лена, остынь, — попросил Генка.
— Я остыла! — засмеялась я. — Как никогда остыла. Лидия Петровна, вы можете идти домой. Прямо сейчас. И больше не приходить незваной. А если захочется покритиковать мою стряпню — милости просим в ресторан. Там вам и готовить будут профессионально, и обслуживать.
— Геннадий! — взмолилась она к сыну. — Ты слышишь, что твоя жена говорит?
А Генка сидел и молчал. Видимо, дошло наконец, что мать перешла все границы.
— Слышу, мам, — тихо сказал он. — И она права. Ты неправильно себя ведешь.
— Что?! — вскрикнула Лидия Петровна.
— Да, мам. Лена хорошая жена. Она и готовит хорошо, и дом ведет. А ты... ты просто придираешься.
Свекровь схватилась за сердце:
— Ах так! Ну и оставайтесь здесь со своей... кулинаркой! А я пойду. И больше ноги моей здесь не будет!
— Прекрасно! — ответила я. — До свидания!
Она оделась и ушла, хлопнув дверью. А мы с Генкой остались сидеть за столом среди недоеденного обеда.
— Лен... — начал он.
— Что?
— А ты... ты правда думаешь, что я исхудал?
Я расхохоталась. От нервного напряжения, наверное. А потом вдруг заплакала. Все вместе — смех и слезы.
— Дурак ты, — всхлипнула я. — Какой исхудал? Ты у меня красавец!
Он обнял меня:
— Извини за маму. Она... она просто ревнует, наверное.
— Знаю. Но это не повод хамить.
И действительно, месяц Лидия Петровна не появлялась. А когда наконец пришла — на день рождения Генки — была сама не своя. Тихая, вежливая. Даже комплимент пирогу сделала.
А я поняла главное: иногда надо просто дать отпор. Спокойно, но жестко. Без истерик, но твердо. И тогда даже самые вредные свекрови начинают уважать.
Теперь мы с ней вполне мирно общаемся. Она больше не критикует мою стряпню, а я не устраиваю сцен. И Генка доволен — мир в семье.
Хотя иногда, когда она что-то не то ляпнет, я напоминаю:
— А помните тот обед за пятьсот двадцать рублей?
И она сразу замолкает. Действует безотказно.
Друзья,подписывайтесь на мой канал Рассказы от Маргоши,впереди еще много интересного!
А также читайте: