Всё началось с того семейного ужина в воскресенье. Я думала, что мы наконец-то начинаем жить нормально с Димкиной семейкой. Ха! Как же я ошибалась.
Сижу за столом, разговариваю с тестем о работе — он вроде бы нормальный мужик, не то что его драгоценная дочурка. А Люська, Димкина сестрица, вертится возле плиты, изображает из себя хозяйку.
— Ой, Катенька, — говорит она таким сладким голоском, что у меня аж зубы заныли, — а ты что сидишь? Мужики разговаривают о серьёзных делах, а нам с тобой место...
И тут она делает театральную паузу, поворачивается ко мне с этой своей ехидной улыбочкой:
— Твоё место на кухне! Иди помоги посуду помыть, стол убрать. Это же женское дело!
Я сначала не поняла, что происходит. Сижу, моргаю, как сова на солнце. А она продолжает:
— Что, не слышишь? Или думаешь, что раз замуж за моего братика вышла, то принцессой стала? Давай-ка, вставай, работай!
Дима как сидел, уткнувшись в телефон, так и продолжал сидеть. Будто ничего не слышит. А тесть даже подбодрил:
— Да-да, девочки, идите, управляйтесь там. А мы с Димой тут мужскими делами займёмся.
И вот я встаю. Иду на кухню. Руки трясутся от злости, но молчу. Думаю — ладно, один раз переживу. Семья же.
Но Люська не унимается. Командует мной, как прислугой:
— Тарелки вон те помой. Нет, не так! Плохо моешь, жир остался! А сковородку чисти лучше, у меня дома всё блестит!
Я терплю. Мою, тру, убираю. А она стоит, руки в боки, инструкции даёт.
— У нас в семье женщины всегда знали своё место, — вещает она. — Мама нас так воспитала. А вот современные девочки избалованные...
Договорила бы она, да тут зазвонил её телефон. Подружка какая-то звонит. И Люська убегает трещать, оставив меня одну с горой грязной посуды.
Дома я Диме всё рассказала. А он только плечами пожал:
— Да ладно, Кать, не обращай внимания. Люська такая, характер у неё... Зато семья дружная.
— Дружная? — чуть не задохнулась я от возмущения. — Дима, твоя сестра меня как прислугу третирует!
— Ну что ты, она же не со зла. Просто привыкла, что мама всё по дому делала.
— А я-то здесь при чём?
— Кать, ну не устраивай сцен из-за ерунды. Один раз посуду помыла!
Один раз... Ага, щас! Следующие встречи были точно такими же. Люська каждый раз находила способ меня унизить, а Дима делал вид, что ничего не замечает.
То она при всех скажет:
— Ой, Катя, а ты умеешь блины печь? А то мой Дима так любит... Ну ничего, научишься, куда денешься!
То вдруг заявит:
— А у нас Димка такой аккуратный! Надеюсь, ты его не разбалуешь? Мужчина должен видеть, что жена старается!
А однажды, когда я пришла после работы усталая, как собака, она заявила при всех:
— Работа работой, а дом — святое! Мужчина должен приходить в чистоту и уют!
Я тогда чуть не взорвалась:
— Люся, а твой муж тоже приходит в чистоту и уют?
— А как же! — гордо ответила она. — Я же настоящая жена!
— Интересно... А кто у вас деньги зарабатывает?
Тут она немного смутилась:
— Ну... в основном Серёжа, конечно...
— В основном? — не отставала я.
— Да ты что к слову придираешься! — вскипела Люська. — Я тоже подрабатываю иногда!
— Подрабатываешь? — я улыбнулась ехидно. — А я, между прочим, работаю наравне с мужем. И зарабатываю неплохо. Может, мне тоже прислугу нанять?
Люська покраснела, но отступать не собиралась:
— Зарабатываешь — это хорошо! Но главное для женщины — дом и семья!
Вот тут-то у меня и созрел план. Я поняла, что по-хорошему с этой мадам не договоришься. Надо действовать.
На следующий день я позвонила Димкиной маме. Тёща у меня, надо сказать, женщина неплохая, только Люську очень балует.
— Галина Петровна, — говорю, — хочу Люсе сюрприз сделать. Пригласить её к нам на ужин, одну, без семьи. По-девичьи посидеть.
— Ой, как мило! — обрадовалась тёща. — Люся будет рада! А то вы всё как-то не очень общаетесь...
Ага, не очень. Интересно, почему бы это?
Люська пришла в субботу вечером, разодетая, как на праздник. Села за стол, ждёт, когда я её угощать буду.
— А где Дима? — спрашивает.
— У друзей остался, — отвечаю. — Мужские дела, сама понимаешь.
— А-а, понятно, — кивает она. — Ну и правильно, пусть мужики развлекаются, а мы тут по-женски поговорим.
Я накрыла стол. Все дела. Люська уплетает, хвалит:
— Вкусно готовишь! А то я боялась, что Димка голодать будет!
— Да что ты, стараюсь, — улыбаюсь я сладко.
Поболтали о том, о сём. Люська расслабилась, языком заработала. Рассказывает, какая она хозяйка замечательная, как мужа воспитывает, как дом ведёт.
— А вот ты, Катенька, — говорит она покровительственно, — ещё молодая, неопытная. Но ничего, я тебя научу. Главное — знать своё место. Мужчина — голова, а женщина — шея. Шея голову поворачивает, но незаметно!
— Да? — изображаю я интерес. — А как это?
— Да очень просто! — воодушевилась Люська. — Мужчину надо... как бы это сказать... направлять. Но так, чтобы он думал, что сам всё решает.
— Умно! — восхищаюсь я. — А на практике как?
— Ну вот смотри, — Люська совсем распоясалась. — Хочешь новое платье — не проси прямо. Сначала пожалуйся, что старое совсем износилось. Потом намекни, что подруги все нарядные ходят. А потом, когда он сам предложит, скажи: "Ой, да что ты, дорого же!" И он точно купит!
— Хитро! — смеюсь я. — А ещё что?
— Да много чего! — Люська уже вошла в раж. — Хочешь к маме поехать — скажи, что она плохо себя чувствует. Хочешь новую мебель — начни жаловаться на спину. Мужики простые, их легко...
И тут она осеклась. Поняла, что слишком много наболтала.
— Да ладно, это всё женские хитрости, — попыталась она свернуть тему. — Главное — любовь и взаимопонимание.
А я достаю телефон и нажимаю "стоп" на диктофоне.
— Люся, — говорю я ласково, — а знаешь, что интересно? Твой Серёжа недавно жаловался Диме, что ты его постоянно на деньги разводишь. Говорит, ты всё время что-то выдумываешь — то болеешь, то родственники в беде...
Люська побледнела.
— Я... я не понимаю, о чём ты...
— Не понимаешь? — улыбаюсь я. — А я сейчас эту запись Серёже отправлю. Пусть послушает, какая у него жена "простая и честная".
— Катя, ты что делаешь? — шепчет она.
— А то же самое, что и ты. Ставлю человека на место.
Люська вскочила:
— Удали запись! Немедленно!
— Нет, — покачала я головой. — Но могу предложить сделку.
— Какую?
— Очень простую. Ты перестаёшь меня унижать и командовать мной. И я не отправляю эту запись твоему мужу.
Люська сжала кулаки:
— Ты... ты шантажистка!
— А ты святая? — парирую я. — Ты мужа обманываешь, деньги из него вытягиваешь, а меня при всех унижаешь. И что, я должна это терпеть?
— Я же не со зла! Я просто...
— Просто что? Просто показываешь, кто в доме хозяин? Ну вот теперь я показываю.
Люська посидела молча, потом встала:
— Хорошо. Но это подло.
— Подло — это когда человека унижают ни за что, — ответила я. — А это справедливость.
Она ушла, хлопнув дверью. А я сижу, допиваю чай и думаю — неужели сработает?
Сработало. На следующей семейной встрече Люська была как шёлковая. Сидела тихо, рот не открывала. А когда я встала тарелки убирать, даже поднялась помочь.
— Не надо, Люся, — говорю я громко. — Ты же гостья. Сиди, отдыхай.
Она кивнула и села. А я вижу, как у неё руки дрожат.
Дима удивился:
— Что это с Люськой? Заболела, что ли?
— Не знаю, — пожимаю плечами. — Может, просто устала.
А через неделю тёща звонит, жалуется:
— Катя, что-то Люся странная стала. Говорит, что занята очень, к вам приходить не может.
— Жаль, — вздыхаю я. — Но если занята...
— Да нет, не занята она! Сёрёжа говорит, дома сидит, телевизор смотрит. А к вам идти отказывается.
— Странно, — соглашаюсь я.
На самом деле Люська стала обходить наш дом за километр. Если видела меня на улице — переходила на другую сторону. А однажды я встретила её в магазине — она буквально за прилавок спряталась.
Дима заметил:
— Что-то Люська совсем перестала к нам ходить.
— Может, семейные дела, — предполагаю я невинно.
— Может быть... А то раньше каждые выходные торчала.
Да уж, торчала. И командовала всеми, и меня унижала.
А тут как-то встречаю её подругу, Светку. Та мне и рассказывает:
— Слушай, Катя, а что между вами с Люськой произошло? Она про тебя вообще говорить не хочет. Как заикнёшься — сразу тему меняет.
— Не знаю, — развожу руками. — Может, обиделась на что-то.
— На что обижаться-то? Вы же родственники!
— Ну значит, есть за что.
Светка помолчала, потом наклонилась ближе:
— А знаешь, она Серёжке теперь правду говорит. Раньше всё врала — то здоровье подводило, то срочные дела. А сейчас прямо признается: хочу то-то, купи. Серёжа даже удивляется — что это с женой стало?
— Может, мудрее стала, — усмехнулась я.
— Может быть... А ещё она теперь сама больше по дому делает. Раньше всё на Серёжку валила, а теперь сама и готовит, и убирает.
Ну вот и хорошо. Значит, урок пошёл на пользу.
Месяц прошёл, а Люська так ни разу и не появилась. Тёща переживает, Дима недоумевает, а я довольная хожу. Наконец-то дома спокойно, никто не командует, не унижает.
А недавно случайно узнала интересную вещь. Оказывается, Люська рассказала маме, что мы с ней "не сошлись характерами". Типа, разные мы очень, лучше пореже встречаться.
— Представляешь, — рассказывала тёща соседке, а я случайно услышала, — говорит: "Катя хорошая, но мы разные. Лучше каждый в своём доме хозяйничает."
Хозяйничает... Ну да, теперь она точно знает, где чей дом и кто в нём хозяин.
Иногда мне кажется, что я слишком жестоко с ней поступила. Но потом вспоминаю её слова: "Твоё место на кухне!" — и злость снова поднимается.
Нет, я не жестокая. Я просто показала, что у каждого есть своё место. И что унижать людей — себе дороже.
А запись я до сих пор храню. На всякий случай. Мало ли, вдруг Люське опять захочется кем-то командовать?
Но пока она тихая, как мышка. И наш дом обходит стороной. Что и требовалось доказать.
Друзья,подписывайтесь на мой канал Рассказы от Маргоши,впереди еще много интересного!
А также читайте: