Русское искусство XIX-XX веков не знает границ — в прямом и переносном смысле. Многие выдающиеся художники уезжали в Европу ради обучения и за новыми смыслами, но для некоторых «поездка на обучение» становилась билетом в один конец.
Эти шесть человек гуляли по Парижу, Мюнхену и Риму, тосковали по Витебску и Петрограду, вдохновлялись Востоком и сопротивлялись фашизму. У каждого — своя история, но всех их объединяет одно: успех за пределами родины.
Марк Шагал — витебский воздух над парижскими крышами
Отец бросает на пол деньги на билет до столицы, и юный Марк уже знает, что заплатит любую цену за эту возможность. Петербург, уроки у Рериха и Бакста, первая поездка в Париж — и возвращение домой, чтобы жениться на Белле. Революция делает его комиссаром искусств, но в 1922 году Шагал отправляется в Европу, где проживёт 66 из 98 лет. Художник превратил Витебск в универсальный символ ностальгии: коровы, летающие над крышами, зелёные скрипачи и влюблённые, парящие к луне, объединяют зрителей любой страны. Даже Эйфелева башня на его полотнах взмывает, как деревянная церковь на белорусском холме.
Зинаида Серебрякова — портрет тоски и счастье в Марокко
Её жизнь — это постоянная борьба за красоту, детей и хотя бы кусочек родины. Серебрякова уехала в Париж в 1924 году всего на пару месяцев — выполнить заказ. Но обратно так и не вернулась. СССР закрыл перед ней родную дверь, бедность закрыла остальные. Одинокая мать, потерявшая возможность воссоединиться с детьми, выживала как могла — писала портреты, обнаженную натуру и свои воспоминания о Родине. Марокко стал для неё глотком вдохновения: там родились её самые светлые работы. А Париж так и остался ареной борьбы, в которой художница победила, но посмертно. Только в 1960-х её вклад в искусство по-настоящему оценили коллеги и публика.
Наталья Гончарова и Михаил Ларионов — супружеский авангард
Сергей Дягилев позвал их оформить «Русские сезоны», и супруги уезжают «на пару месяцев» за границу. Однако Париж удерживает их почти на полвека: Гончарова создаёт сотни работ — от футуристических икон до иллюстраций Пушкина, Ларионов стал мостом между лучизмом и европейской сценографией. Их мастерская делится на две части: в одной половине кипит иконописный огонь, в другой сверкают кубистические грани парижских мостов. Вместе они превращали подиумы Тюильри в выставку русского модерна и придумали моду на «русский шик без балалаек».
Василий Кандинский — юрист, отменивший законы формы
До тридцати Кандинский штудировал гражданское право, пока не увидел «Стог сена» Моне. Поражённый цветом, Василий бросает кафедру и уезжает в Мюнхен учиться живописи. Германия дарит ему Баухаус, «Синего всадника» и теорию абстракции, Россия — семилетний эпизод революционного энтузиазма, а Франция — мирную старость. Почти полвека скитаний и два паспорта создают вселенную, где линии звучат, а краски танцуют. Даже в Дессау Василий Кандинский цитирует русские прялки, доказывая, что настоящий авангард произошёл из крестьянского лагеря.
Карл Брюллов — романтик, переживший Помпеи
В 1822 году 23-летний Карл отправился в Италию копировать Рафаэля и превратил «стажировку» в двенадцатилетний роман с Аппенинами в центре внимания. Там он создал прекрасное «Итальянское утро», чувственный «Итальянский полдень» и гигантский «Последний день Помпеи», а ещё завёл страстные отношения с графиней Юлией Самойловой, чьи черты лица бродят по полотнам, как призрак утраченного Рима. Вернувшись ненадолго в Петербург, художник окончательно понял, где его место силы. Брюллов снова уехал в Италию лечить душу и тело, и так там и остался. За 14 лет вне России он превратил Рим в свою вторую мастерскую — и в любимую декорацию личной драмы.
Больше об известных русских художниках вы можете узнать из следующих книг:
Похожие материалы: