Рутина или капкан: как забота о других усугубляет синдром хронической усталости
Рутина и забота о других часто маскируются под «нормальную жизнь», но именно они создают эффект капель, точащих камень. Мать двоих детей, описывая свой день, упомянула, что даже в туалете не может закрыть дверь — её дергают каждые три минуты. Постепенно её внутренний диалог превратился в белый шум, где голос собственных потребностей заглушался фразой «надо».
Мать, не закрывающая дверь в туалете, через синдром хронической усталости выражала бессилие сказать «нет». В её детстве младший брат-инвалид был центром семьи, а её учили: «Ты же старшая, ты должна понимать». Её потребность в заботе о других стала тюрьмой — в терапии она с ужасом осознала, что даже не знает, какая музыка нравится ей, а какая — мужу. Прорыв случился, когда она нарисовала себя в виде реки, перекрытой плотиной: «Это они — дети, муж, родители. А где я? Я — эта трещина в бетоне». Её установка «я должна быть сильной» трансформировалась не в «я буду слабой», а в «я имею право на течение».
Мать, не закрывающая дверь в туалете, через синдром хронической усталости выражала кризис идентичности. В теории семейных систем, когда ребенок становится «родителем» для своих братьев или сестер, его собственные потребности замораживаются. Её усталость — не лень, а экзистенциальное истощение: она годами играла роль «опоры», забыв, кто она вне этой функции. Рисунок реки с плотиной — метафора из гештальт-терапии, где блокированные желания проявляются через образы. Её прорыв («я — трещина») связан с концепцией самоактуализации: чтобы обрести себя, ей пришлось не «ломать» плотину заботы о других, а признать право своей воды на существование.
Синдром хронической усталости в этих историях — не диагноз, а язык, на котором психика говорит о дисбалансе. Теория поливагальной системы объясняет: когда мы годами живем в режиме «бей или беги», тело отключает «социальное взаимодействие» (ветвь блуждающего нерва), оставляя только базовые функции — отсюда апатия, упадок сил. Но это не поломка, а адаптация: организм экономит энергию, чтобы выжить. Задача терапии — не «заставить» клиента снова бежать, а восстановить связь между телесными сигналами и эмоциональными потребностями. Например, научиться различать усталость как потребность в отдыхе и усталость как симптом экзистенциального голода — ту самую, что кричит: «Прекрати убегать, остановись и услышь, чего ты хочешь на самом деле». Синдром хронической усталости, при всей своей мучительности, становится проводником в те части души, которые мы годами игнорировали, думая, что «успеем потом». А потом превращается в «никогда».
