Что делать, если ты поймал самую большую рыбу в жизни, но океан поглотил твою победу? А потом вместо акул продюсеры?
Хемингуэй: писатель, который умел писать, когда всё рушится
Когда говорят “Хемингуэй”, в воображении всплывает силуэт с бокалом, ружьём или ручкой. Иногда со всем сразу. Но прежде всего он был нервом. Он пережил Первую мировую санитаром на итальянском фронте, видел смерть перед собой, в крови, под пальцами. Пережил несколько катастрофических романов, пару авиакрушений и нескончаемые запои. Он писал потому что не писать было больнее. В каждом его тексте драка с тишиной, с потерей, с Богом, с самим собой.
«Старик и море» - его последнее великое произведение. Повесть, написанная в 1951 году и опубликованная в 1952-м, казалась простой, как рыбацкая сеть. Но чем проще она казалась тем глубже прятала притчу. Одинокий старик Сантьяго, который давно не ловил рыбы, выходит в море и находит свою судьбу в виде гигантского марлина. Он ловит его. Он сражается. Он побеждает. И всё теряет.
Это не просто рыбалка - это театр, где однажды каждый может оказаться в такой лодке. Про борьбу, которая никому не видна. Про поражение, которое становится подвигом. Про то, что останется от нас, когда всё отгрызет время, голод, хищники и смерть.
Хемингуэй получил за эту повесть Пулитцера, а через два года Нобеля. Но на церемонию в Стокгольме он не приехал: после двух авиакатастроф в Уганде он едва мог передвигаться, мучился от боли и обморожений. Его речь зачитал американский посол и она длилась меньше двух минут. В ней не было ни позы, ни благодарностей. Только суть:
“Писатель живёт в одиночестве, а его работа - это попытка каждый день превзойти самого себя. Одиночество его крест и его оружие.”
Это была не победная тирада, а шёпот человека, который уже видел конец. Он не праздновал, он прощался. С миром, с бумагой, с голосом. Но оставлял нам Сантьяго. И море.
Фильм 1958: Спенсер Трейси против безмолвия океана
Голливуду не терпелось заполучить "Старика и море". Права купили почти сразу после выхода книги. Но радость быстро сменилась тревогой: как снимать историю, в которой герой почти всё время молчит, а его собеседник марлин?
Режиссёром назначили Джона Стерджеса - мастера напряжения, но не философии. Главную роль предложили Спенсеру Трейси, великому актёру, с лицом, пережившим всё. По слухам, Хемингуэй настоял на Трейси, а позже остался недоволен: слишком городской Сантьяго, слишком умный.
Фильм снимали в Technicolor. Настоящее море, настоящая лодка, одинокий актёр и один оператор, который постоянно заболевал от качки. Съёмки шли тяжело. На каждую минуту готового материала приходились часы борьбы с волнами, светом, скукой.
Но самой разрушительной волной оказались вовсе не волны, а продюсеры. Они испугались, что зритель уснёт. И началась постпродакшн-молва:
«Добавим крутую музыку!»
«Сделаем флэшбеки!»
«Пусть старик вспоминает молодость!»
«Давайте львов!» Львы действительно были: в воспоминаниях Сантьяго о юности на побережье Африки в книге это одно предложение, в фильме целая сцена с песком, бегущими львами и ностальгией на заказ.
Результат
Фильм получился красивый. Но там, где у Хемингуэя гениальная пауза, в кадре звучит оркестр. Где тишина - комментарий за кадром. Где внутренний монолог - крупный план лица с надписью: «думай, зритель, думай!» И вот вопрос: можно ли сыграть молчание, если вокруг бушуют музыкальные страсти?
Куда делась трагедия?
В повести акулы приходят в самом конце как необходимое завершение. Символы распада, который приходит даже к тем, кто выстоял. Они не нападают на Сантьяго. Они грызут его трофей. Его смысл. Его славу.
Он сражается до последнего, без надежды. Потому что надежда - это уже роскошь. А у него осталась только верность.
Посмотрим что с этим сделали на экране.
В фильме акулы - это действие, драма, зрелище. Их много, они нападают по графику, с оркестром, с динамикой, с патетикой. Старик герой, море - арена, музыка комментатор. А что потеряно? Потеряна тишина боли. Потеряна простота утраты, когда ты не кричишь и не бьёшься головой об лодку, а просто понимаешь: всё, что ты сделал, исчезнет. И ты ничего не докажешь. Никому. Никогда.
Эта книга - притча.
Этот фильм - это инструктаж по борьбе с морской фауной.
А ещё добавили голос за кадром. Спенсер Трейси комментирует от лица Сантьяго. Да, он хороший актёр. Да, голос у него как у Бога, если бы Бог озвучивал рекламу пива. Но вся магия текста в молчании, в подтексте, в пустоте между строк. А тут она озвучена, оформлена, подписана и обернута в целлофан.
Кинематографическая акула отгрызла философию. Рыба на экране огромна, музыка эпична, а душа где-то в монтажной, в корзине с вырезанным. И если бы Хемингуэй посмотрел это в тёмном зале, он бы, наверное, не ругался. Он бы просто наклонился вперёд и сказал:
«Вы сняли всё правильно. Только не про то»
Книга или кино?
Если честно, то книга. Потому что кино показывает, как это было, а книга, что это значит.
Фильм красив. Там настоящее море, настоящий актёр, настоящий монтаж. Всё настоящее - кроме боли. Её пересказали, переложили, обернули в музыку.
А боль Хемингуэя не играется. Её можно только прочувствовать внутри, когда ты сидишь один, читаешь о старике, который всё потерял, и вдруг понимаешь: это про тебя. Про любой момент, когда ты сражался и проиграл. Но остался.
Кино для глаза. Книга для внутренней тишины, в которой мы слышим себя.
Фильм зовёт зрителя. А повесть делает из тебя соавтора. Того, кто тянет леску вместе со стариком. Хемингуэй доверяет тебе смысл. А Голливуд боится, что ты его не поймёшь.
Поэтому читайте. Или перечитайте. Ради того, чтобы снова поверить, что человека можно уничтожить, но нельзя победить.
Нобель, ТикТок и длинная леска в вечность
Эта экранизация «Старика и моря» получила «Оскар»… за музыку. Да, за ту самую, что орёт над каждой мыслью. Спенсер Трейси номинировался на лучшую мужскую роль, но статуэтку не получил. Хотя старался. Просто играл не то. Не боль, а её образ.
А Хемингуэй? Хемингуэй ушёл в другую реальность. Повесть пережила его. Стала обязательной школьной программой. Цитаты разошлись по дневникам, татуировкам и плакатам в коворкингах. В момент славы он был уже слишком обессилен, чтобы стоять и говорить.
И всё же его текст звучит громче, чем весь Technicolor Голливуда.
Сегодня бы Сантьяго стал бы вирусным.
Старик. Море. Рыба. Три дня борьбы.
«Посмотри, что он вытянул!»
6,4 млн просмотров.
127 тысяч лайков.
И один коммент: «Он ведь всё равно проиграл».
Да. Проиграл.
А вы?
Стоит ли экранизировать абсолютную простоту? Или смириться: море внутри сильнее, чем любое кино?
Пишите в комментариях: книгу читали до или после фильма? А может вообще ни то ни другое?
И какую экранизацию великой книги вы хотите разобрать в следующий раз?Ставьте якорь - будем разбирать дальше.