(окончание. Начало - здесь)
- Как движутся делишки? – мне позвонил режиссёр Гошка. – Отмякла? Оттаяла? Работа кипит? Не хочу торопить, Цыганова, но не забывай о сроках.
Я заверила, что творчество идёт ударными темпами, но умолчала, что начала переписывать сценарий заново. С чистого листа! Гошка бы меня вряд ли понял.
А по-другому было нельзя. Каникулы в селе и общение с Севером заставило меня взглянуть на книгу по-новому. Я выяснила, что не умею писать о деревне. Мои герои слишком манерные, диалоги натянутые, а упоминания о бытовых мелочах вызывали у моего аборигена-консультанта гомерический смех.
- Милка, тебе лечиться надо, а не книжки строчить, – непочтительно говорил Север. – Вот у тебя баба ждёт, когда корова отелится. В какое время года это происходит?
Найдя нужное место, я отвечала, что бурёнка в книге телится в разгар сенокоса. Север обзывал меня конченой городской балдой, потому что коровы испокон веков дают потомство в феврале, максимум в марте.
Я была посрамлена. В сельских деталях Север однозначно был на порядок выше меня. Он в клочья разнёс мои садово-огородные отступления, которыми я гордилась. Едко высмеял описание охотничьего снаряжения и заявил, что я не отличаю ягдташа от патронташа. А уж «запах спелой малины в июне» вызвал у него икоту, переходящую в истерику.
Дедовских словечек Север знал столько, что я не успевала записывать. Для меня это был марсианский язык и китайская грамота. Калоши называются «баржи», пойменный луг – «мочевина», пирог – «загибень», а «бурлачить» означает шуметь, скандалить, драться. Мы даже придумали с Севером словесную игру:
- Господин технический консультант, – говорила я. – Какими словами ты передашь осеннее утро? Когда в оврагах туман, воздух стылый, небо ясное, на траве серебрится иней и по всем приметам недалеко до зимы?
- Чего тут думать? – отвечал Север. – Это вЫхолодь!
Выхолодь… сколько сложных оттенков в единственном слове! Даже не зная смысла, можно интуитивно почувствовать подмёрзшую землю, кристаллизованный лёд и лес в облетающем жёлтом убранстве.
Хозяйка Светлана Эрнестовна недовольна моими контактами с «утёсовским забулдыгой». Она пыталась вовлечь меня в местный высший свет, приводила в гости тёток с золотыми перстнями и миниатюрными собачками. Ей хотелось блеснуть квартиранткой: «а это та самая знаменитость, по сценарию которой снят культовый сериал «Развод и девичья фамилия»… да-да, Мечислава Цыганова! Гениальный сериал, не правда ли?»
Светлана Эрнестовна понятия не имеет, как наскучило мне «высшее общество» там, откуда я сбежала. Да и не такая уж я звезда, режиссёр Гошка в десять раз меня известнее. Исполнитель главной роли Колька Игнатьев получил престижную кинопремию, фанатки рвут его на части. А я серая рабочая лошадка, моё имя мелькает в титрах всего пять секунд (я специально засекала).
С Севером легко, хоть он и язвит на каждом шагу, да и я ему спуску не даю. Он дразнит меня «писательшей», я его – аборигеном. Я будто скинула пятнадцать лет. Мы не тратим времени на переписки, а зажигаем по деревне на жутком дизельном вездеходе, переделанном из списанного «УАЗика» - дым столбом, куры врассыпную!
Ветки хлещут по капоту, мои зубы стучат на ухабах, но сценарист во мне не дремлет. Трясясь на сиденье, я на ходу прикидываю – как передать на бумаге этот адреналин? В книге обязательно будет погоня! Кто и за кем помчится, я обдумаю позже. Такой движ из сюжета упускать нельзя.
Север учил меня ловить в Балуйке жереха. Ни черта не поймали, зато теперь я знаю, как матюгаются сельские рыбаки, выпавшие из лодки. Я выпала из лодки заодно с ним. Выжав одежду, мы сушились у костра, орали друг на друга и глушили медовуху, чтоб согреться. Мне даже в голову не пришло стыдиться, хоть я была не в лучшем своём белье и без депиляции.
- Наверное, в прошлой реинкарнации я была деревенской павой, – сказала я. – Не кончала филфаков, не училась менеджменту, а доила корову и растила детей. Трёх! Или даже четырёх.
Прикурив от горящей ветки, Север размышлял о чём-то своём.
- Домучила свой трактат? – спросил он, глядя в костёр. – Когда выйдет ваша мыльная опера?
- Ещё нескоро, – сказала я. – Пока сценарий пройдёт обработку, пока его одобрит продюсер, подберут актёров, распишут съёмки… до премьеры как минимум года полтора-два. Гошка говорит…
- А этот Гошка – он кто? Твой мужик?
- Он не мужик, – сказала я. – Он режиссёр. И вообще мне кажется, Гошка улетает по мальчикам, но я сейчас не об этом… Будет не опера, а хороший двухсерийный фильм. Я чувствую, он получится хороший. Твоё имя тоже будет в титрах!
- Чем кончишь эту канитель? – Север выпустил кверху дым. – Что там с Ольгой и Георгием?
Ольга и Георгий – главные герои «Дома над утёсом».
- Известно чем, – сказала я. – Произойдёт слияние душ, любовь восторжествует, Ольга и Георгий останутся вместе. Зритель любит хэппи-энды. Плохие концовки не дают кассовых сборов.
- Враньё это, Милка, – буркнул Север. – Такое же, как бананы на ёлках. В деревне никто у бабы месяцами под окном плясать не станет, там работы невпроворот. Щас мужик всё бросил и серенады петь пошёл! У нас всё проще. Либо сходятся и живут – либо расходятся напрочь. По себе знаю.
- В городе так же, – сказала я. – Никто не тратит времени на пустые ухаживания. Везде голый расчёт и рационализм. Поэтому мы снимаем кино о красивой неправде. Публика хочет видеть на экране те эмоции, которых сама себя лишила в жизни. Признания, ревность, сладкие сердечные муки…
С ноткой грусти подумала, что сценарий готов, пора отчаливать в город. «Дом над утёсом» не шедеврален, однако вполне достойная вещь. И вроде бы ничто меня здесь не держит, но…
Но этих каникул в деревне Утёс я не забуду никогда.
***
- Привет, абориген Север, – сказала я. – И пока. Я пришла прощаться. Уезжаю.
Мы встречаемся на невидимой границе между Балуевкой и Утёсом. На нас отбрасывает тень горбатая гора, давшая название деревне Севера. У неё нет имени, все зовут её просто Утёс.
- Счастливо, писательша, – говорит Север. – Будешь в нашей дыре – забегай. В следующий раз словим жереха обязательно. Чо ещё сказать-то?… Не знаю даже.
- Ну скажи! – подтруниваю я. – Отругай напоследок мой дохлый сценарий. Скажи, что вся любовь – брехня, как и бананы на ёлках!
- Ясно, брехня! – говорит Север и вдруг кидает камень куда-то вверх, в ветки ели, стоящей над нами.
Бац! Сверху на меня падает банан. Ещё один и ещё… С глухим стуком с ёлки на меня валится целая куча бананов, два попадают по макушке, и я, ошалевшая, стою под банановым дождём, не в силах вымолвить ни слова. Наверное, Север утром скупил в магазине все бананы, которые были.
- Абориген дебильный! – кричу я, закрываясь руками. – Вот ведь взрослый мужик вымахал, а ума… Пошёл отсюда, хватит ржать! Господи, Север, ты такой классный деревенский идиот, что я тебя люблю!
Удачное выражение, надо записать. Но это будет уже совсем другая книга…
Мира и добра всем, кто зашёл на канал «Чо сразу я-то?» Отдельное спасибо тем, кто подписался на нас. Здесь для вас – только авторские работы из первых рук. Без баянов и плагиата.