Лена стояла посреди кухни с чашкой в руках и смотрела на Андрея так, будто он только что сказал, что земля плоская. Чашка дрожала, кофе расплескивался на пол, но она даже не замечала.
— Ты что сейчас сказал? — голос у неё был тихий, почти шёпот. — Повтори-ка ещё раз, а то мне показалось...
Андрей нервно потёр затылок, отвёл взгляд к окну. За стеклом моросил противный октябрьский дождик, и вся эта серость как будто просочилась в их квартиру.
— Лен, ну не делай из мухи слона. Временно же! Пока она не найдёт себе жильё. Ну не могу я её на улицу выкинуть, понимаешь? У неё же денег нет совсем.
— Не могу... — Лена поставила чашку на стол так резко, что та звякнула. — А меня ты можешь выкинуть? Меня-то можешь?
— Да при чём тут выкинуть! К маме поедешь, там хорошо, тепло. Мама твоя рада будет, сколько раз звала.
Лена засмеялась, но смех этот был какой-то надломленный, истеричный.
— Слушай, а ты вообще соображаешь, что говоришь? Мы с тобой женаты! Я твоя жена! А Катька — бывшая! Бывшая, Андрей! Которая тебе рога наставила с твоим же лучшим другом!
— Ну зачем ты это всё ворошишь... — Андрей сел за стол, уткнулся лицом в ладони. — Она же раскаивается. Плачет каждый день. Говорит, что была дурой.
— Ах, плачет! — Лена всплеснула руками. — Ну конечно! Дружок то её бросил, как только узнал, что она беременная. Вот и плачет теперь. А ты, дурачок, ведёшься!
— Лена, там же ребёнок! Мой ребёнок!
— Твой? — голос у Лены сорвался. — А откуда ты знаешь, что твой? Может, от Димки этот ребёнок? Или от кого ещё? Она же с тобой полгода не спала!
Андрей вскочил, стукнул кулаком по столу.
— Не смей так говорить! Катя не такая!
— Не такая? — Лена уставилась на него широко раскрытыми глазами. — Андрей, ты что, совсем крышей поехал? Она тебе изменяла! Полгода изменяла! А теперь прибежала, потому что деваться некуда!
— Она ошиблась! Люди ошибаются!
— Ошиблась... — Лена медленно покачала головой. — Полгода ошибалась. Каждый день. В нашей комнате ошибалась, пока ты на работе пропадал.
Андрей отвернулся к окну. Дождь усилился, капли барабанили по стеклу, как пулемётная очередь.
— Лен, я понимаю, тебе тяжело. Но пойми и ты меня. Я не могу бросить её сейчас. Она же мать моего ребёнка.
— А я кто? — голос Лены дрогнул. — Я кто для тебя, Андрей?
Он обернулся, посмотрел на неё. Лена стояла, обхватив себя руками, и в глазах у неё блестели слёзы. Худенькая, в старом домашней пижаме, с растрёпанными волосами. Два года назад он думал, что она самая красивая на свете. А теперь...
— Ты хорошая, Лен. Ты очень хорошая. Но Катя...
— Катя что? — Лена шагнула к нему. — Что Катя? Красивее меня? Моложе? Так скажи прямо!
— Не в этом дело...
— А в чём? В чём дело, Андрей? Объясни мне, дуре! Почему твоя бывшая жена, которая тебе изменяла, важнее нынешней, которая тебя любит?
Андрей молчал. Что он мог сказать? Что когда Катя позвонила вчера вечером, рыдая в трубку, у него всё внутри перевернулось? Что он до сих пор её любит, несмотря ни на что? Что Лена — хорошая, правильная, но рядом с Катей она как серая мышка рядом с павлином?
— Я не могу её бросить, — повторил он тупо.
— Не можешь... — Лена вытерла слёзы рукавом халата. — А меня можешь. Меня легко можешь.
— К маме поедешь, отдохнёшь. А я тут разберусь с ситуацией.
— Разберёшься? — Лена засмеялась сквозь слёзы. — Да ты уже разобрался! Выбрал её! Как и два года назад выбрал бы, если бы она тебя не бросила первая!
— Лена, не говори глупости...
— Глупости? — она подошла к нему вплотную. — Андрей, посмотри мне в глаза и скажи честно: ты меня любишь?
Он посмотрел. В её глазах было столько боли, столько надежды... И он не смог соврать.
— Я... я к тебе привык. Ты хорошая...
— Привык, — повторила она тихо. — Понятно.
Лена развернулась и пошла к двери.
— Куда ты?
— Собираться. К маме. Как ты и хотел.
— Лен, подожди...
Но она уже скрылась в спальне. Андрей слышал, как она открывает шкаф, достаёт чемодан. Звуки были какие-то обречённые, окончательные.
Он достал телефон, набрал Катин номер.
— Алло? — голос у неё был заплаканный, но такой родной...
— Катюш, всё в порядке. Можешь приезжать. Лена уезжает к маме.
— Правда? — в голосе появились радостные нотки. — Андрюша, спасибо тебе! Я знала, что ты меня не бросишь! Я так тебя люблю!
— И я тебя, — прошептал он, глядя на закрытую дверь спальни.
Через час Лена вышла с чемоданом. Переоделась в джинсы и куртку, волосы собрала в хвост. Выглядела собранно, даже спокойно.
— Всё, я поехала.
— Лен... — он попытался взять её за руку, но она отстранилась.
— Не надо. Всё правильно. Лучше сейчас, чем через год.
— Что ты имеешь в виду?
Она посмотрела на него с грустной улыбкой.
— А то, что ты бы всё равно к ней вернулся. Рано или поздно. Просто сейчас появился повод.
— Лена, это не так...
— Андрей, не ври. Ни мне, ни себе. Ты её любишь. Всегда любил. А меня взял от одиночества.
Она взяла чемодан, направилась к двери.
— Лен! — окликнул он. — А если... если у нас не получится с Катей?
Лена обернулась на пороге.
— А если не получится, Андрей, то ищи кого-нибудь другого. Потому что я больше не буду запасным аэродромом.
Дверь закрылась. Андрей остался один в тишине квартиры. За окном всё так же моросил дождь, и вдруг ему стало очень холодно.
Через полчаса приехала Катя. Красивая, беременная, с огромными глазами, полными слёз благодарности.
— Андрюша, родной мой! — она бросилась ему на шею. — Я так боялась, что ты меня не простишь!
Он обнял её, вдохнул знакомый запах духов. Да, это то, чего он хотел. То, о чём мечтал два года.
Но почему же так тоскливо на душе? И почему всё время вспоминается Ленино лицо, когда она спрашивала, любит ли он её?
— Всё хорошо, Катюш, — прошептал он. — Теперь всё будет хорошо.
Хотелось верить, что это правда.
Катя устроилась на диване, поглаживая живот, и с довольной улыбкой оглядывала квартиру.
— Как же я скучала по нашему дому! — она потянулась, как кошка на солнышке. — А эта твоя... как её... Лена... она ничего не переставляла?
— Не переставляла, — буркнул Андрей, чувствуя какое-то неприятное сжатие в груди.
— И хорошо. Терпеть не могу, когда чужие люди трогают мои вещи.
— Катя, это уже не твои вещи. Мы же развелись.
— Ну формально, — она махнула рукой. — А по сути мы же семья. Особенно теперь, когда малыш будет.
Андрей сел в кресло напротив. Смотрел на Катю и пытался понять, что с ним происходит. Вроде бы всё как мечтал — она рядом, они снова вместе. А на душе скребут кошки.
— Катюш, а ты уверена, что ребёнок мой?
Она вскинула на него возмущённые глаза.
— Андрей! Как ты можешь такое спрашивать?
— Ну ты же с Димкой...
— Это было ошибкой! — она вскочила с дивана, начала ходить по комнате. — Я была дурой! Он мне голову заморочил, наговорил, что ты меня не ценишь, что я достойна лучшего...
— И ты поверила.
— Поверила, — призналась она, опустив голову. — Прости меня, Андрюша. Я поняла, что натворила, только когда потеряла тебя.
— Ты меня не потеряла. Ты меня бросила. Сама. Сказала, что я неудачник, что Димка перспективнее.
Катя подошла к нему, села на подлокотник кресла.
— Забудь об этом. Я была не в себе. Сейчас я понимаю, что ты — мой мужчина. Единственный.
Она наклонилась, поцеловала его в щёку. Пахло знакомыми духами, но что-то было не то. Раньше от этого запаха у него кружилась голова, а сейчас...
— Андрей, а что у тебя в холодильнике? Я ужасно есть хочу. Беременность, знаешь ли.
Он пошёл на кухню, открыл холодильник. Там стояли Ленины заготовки — борщ в кастрюльке, котлеты в контейнере, салат. Всё аккуратно подписано, с датами. Лена всегда была хозяйственной.
— Тут борщ есть, — крикнул он.
— Фу, борщ! — Катя скривилась. — Я его терпеть не могу. Может, суши закажем?
— В десять вечера?
— А что? Деньги есть же.
Андрей молча достал телефон, нашёл номер службы доставки. Пока набирал, вспомнил, как Лена готовила этот борщ. Полдня возилась, мясо варила, свёклу тёрла. Говорила, что у её бабушки рецепт.
— Алло, суши нужны, — сказал он в трубку.
Пока ждали заказ, Катя рассказывала о своих злоключениях. Как Димка оказался подлецом, как выгнал её, когда узнал о беременности. Как она мыкалась по подругам, но никто не хотел приютить беременную.
— Представляешь, даже Машка отказала! А я ей столько помогала! Вот и узнаешь людей в беде.
— Угу, — Андрей слушал вполуха.
Почему-то всё время думал о Лене. Интересно, доехала ли она до мамы? Не замёрзла ли в дороге? У неё же куртка тонкая...
— Андрей, ты меня слушаешь?
— Слушаю, конечно.
— Я говорю, нам нужно будет детскую комнату обустроить. Вон ту, где твоя Лена швейную машинку держала.
— Это не швейная комната. Это кабинет. Лена там работала.
— Работала? — Катя фыркнула. — Что за работа на дому? Ерундой страдала.
— Она переводчик. Фрилансер.
— Ну вот видишь — фрилансер. Это не работа, а так, баловство. А детская комната — это серьёзно.
Андрей почувствовал, как внутри что-то сжалось. Лена действительно работала переводчиком, и работала хорошо. Клиенты её ценили, деньги приносила неплохие. И никогда не называла это баловством.
Привезли суши. Катя набросилась на еду, как голодная.
— Ох, как вкусно! А твоя Лена готовить умела?
— Умела.
— Ну и хорошо. Значит, не совсем бесполезная была. А то я готовить не люблю, особенно сейчас, в моём положении.
— А кто готовить будет?
— Ну ты же умеешь. Или заказывать будем. У тебя же зарплата нормальная.
Андрей вспомнил, как Лена каждый день готовила. Завтрак, обед, ужин. Никогда не жаловалась, не говорила, что устала. Просто делала.
— Катюш, а ты работать собираешься? После родов?
— Зачем? — она удивилась. — У меня же будет ребёнок. Мне нужно будет за ним ухаживать.
— Ну а потом? Когда подрастёт?
— Андрей, о чём ты говоришь? Я же мать! Моё дело — дом и семья. А твоё — обеспечивать нас.
Лена работала даже после того, как они поженились. Говорила, что хочет быть независимой, что семейный бюджет — это ответственность двоих.
— Слушай, а где я спать буду? — спросила Катя, доедая последний ролл.
— Как где? В спальне.
— А ты?
— Я тоже в спальне.
— Андрей, — она посмотрела на него серьёзно. — Я беременная. Мне нужен покой. Давай ты пока на диване поспишь?
Он уставился на неё.
— На диване? В своей квартире?
— Ну временно же! Пока не родится малыш. А потом видно будет.
— Катя, мы же не чужие люди...
— Именно поэтому ты и должен меня понять. Мне сейчас тяжело, я нервничаю. Врач говорит, стрессы вредны для ребёнка.
Андрей молча пошёл в спальню, достал из шкафа подушку и одеяло. Катя уже устроилась в их кровати, включила телевизор.
— Спасибо, родной. Ты такой понимающий.
Он лёг на диван, укрылся одеялом. Диван был неудобный, короткий. Ноги не помещались.
За стеной слышался звук телевизора — Катя смотрела какое-то шоу, смеялась. А Андрей лежал в темноте и думал.
Два года назад он мечтал об этом моменте. Чтобы Катя вернулась, чтобы они снова были вместе. И вот она вернулась. А он лежит на диване и чувствует себя чужим в собственном доме.
Вспомнил, как Лена всегда уступала ему место у телевизора, хотя сама хотела посмотреть фильм. Как массировала плечи после тяжёлого дня. Как тихонько вставала по утрам, чтобы не разбудить, и готовила завтрак.
Телефон завибрировал. Сообщение от неизвестного номера:
"Андрей, это Лена. Доехала нормально. Не волнуйся. Завтра приеду за остальными вещами, когда тебя не будет дома. Ключи оставлю у соседки."
Он перечитал сообщение несколько раз. Сухо, вежливо, без эмоций. Как будто писала чужому человеку.
Хотел ответить, но что писать? "Прости"? "Вернись"? "Я ошибся"?
Но ведь не ошибся же. Катя вернулась. Катя, которую он любил. Любит. Должен любить.
Из спальни донёсся Катин голос:
— Андрей! Принеси воды! И печенье, если есть!
Он встал, пошёл на кухню. Принёс воду и печенье.
— Спасибо, — Катя даже не посмотрела на него, уставившись в экран. — Можешь идти.
Можешь идти. В собственной квартире.
Андрей вернулся на диван, лёг, уставился в потолок. За окном дождь наконец закончился, но на душе было всё так же серо и мокро.
И почему-то не шёл из головы Ленин взгляд, когда она спрашивала, любит ли он её. Полный надежды и одновременно обречённый. Как будто она уже знала ответ, но всё равно спрашивала.
А он ответил честно. Слишком честно.
Теперь у него есть всё, чего он хотел. Катя рядом, скоро будет ребёнок. Семья.
Так почему же так плохо на душе?
А как бы вы поступили?
Пишите в комментариях!
Подписывайтесь на канал
Еще интересное: