Пролог.
В рассказе «Америка поперёк» (https://dzen.ru/a/Z8SVC86qdGt1p_px?share_to=link) есть такой эпизод: «В штате Южная Каролина заехали на атомную станцию "Окони" недалече от города Клемсон. На саму станцию посторонних не пускают, но для интересующихся есть визит-центр, где можно ознакомиться с устройством и принципом работы станции. Полученные знания пригодились и вдохновили на трудовые свершения. Через полтора года я буду ударно трудиться в Иране на строительстве Бушерской АЭС, а через четыре года буду строить Тяньваньскую АЭС в Китае».
Вот как это получилось и что из этого вышло.
В феврале 2000 года, окончательно обнищав, я решил попробовать устроится на работу. Последнее место моей работы Ульяновский автозавод с июня 1988 по ноябрь 1990 года. Затем в соответствии с новыми веяниями (переход от социализма к капитализму) в течение 10 лет я вёл асоциальный образ жизни: барыжил, спекулировал, удовольствия для путешествовал и прыгал с парашютом в составе спортивной парашютной команды 31-ой ОДШБр ВДВ.
И вот пришло решение: хотя бы временно взяться за ум и начать работать как простой советский человек. По совету друзей обратился в организацию «Атомстройэкспорт» (АТЭ) с намерением пристроится на строящейся в Иране Бушерской атомной станции.
— Переводчики нужны?
— Очень нужны.
Посмотрев моё резюме, расфуфыренная тётка из отдела кадров сказала, чтоб я уходил, что мне не светит. Всякие Америки, Северные полюса, парашюты, экспедиции. Тунеядец. Им нужны согбенные очкарики, всю жизнь корпевшие над пишущими машинками. И поехал я февральским солнцем палимый домой в Ульяновск нарабатывать горб за пишущей машинкой.
Прошло четыре месяца. У меня дома зазвонил телефон.
— Кто говорит?
— Слон. Это "АТЭ". Вы нам резюме оставляли. Помогите нам, пожалуйста. Съездите в Иран на три месяца. Согласны? Ждём Вас в Москве 3 июля. Вылет в Тегеран 4 июля.
Повезло. Аккурат в тот год бензин, выделенный для парашютных прыжков, быстро разворовали. Обычно бензина при умеренном воровстве хватало до конца августа-начала сентября. В 2000 же году бензина едва хватило до конца июня. Finita la прыжки.
Вернулся я из Ирана 20 сентября. Вскоре одна местная газета попросила меня написать статью о том, что видел и слышал в Иране. На основе той статьи, написанной по свежим впечатлениям, предлагаю вашему вниманию небольшой очерк. Читая и оценивая, пожалуйста, учитывайте, что статья была написана в 2000-ом году.
Итак, немного истории строительства станции. Затем жизнь и быт строителей станции. Поехали:
В течение многих лет, начиная с середины 1990-х годов, средства массовой информации регулярно сообщали о решении конгресса США ввести санкции против того или иного научного учреждения или промышленного предприятия России за сотрудничество с Исламской Республикой Иран в области ядерных технологий. В вину российской стороне ставилось строительство атомной электростанции недалеко от города Бушер — центра одноимённой провинции Ирана.
Смысл протеста американских законодателей заключается в том, что гражданские ядерные технологии легко трансформируются в военные, а этого такой стране как Иран доверять нельзя. Мнение кремлёвской администрации по этому вопросу не совпадает с мнением администрации вашингтонской. Поэтому конгресс лает, а строительство идёт.
Идёт медленно. Причин этого много, но корень зла кроется в истории создания этого многострадального ядерного объекта. Начинали стройку не россияне, а немцы. Долгострой же случился вследствие известных исторических событий, потрясших Иран в самом конце 1970-х годов.
В 1940-70-х годах Ираном правил просвещённый монарх Мохаммед Реза из династии Пехлеви. Получивший светское европейское образование правитель железной рукой продвигал свою страну и свой народ к цивилизации. Советские газеты его поругивали за то, что он безжалостно гноил в тюрьмах иранских коммунистов, но от выгодного экономического сотрудничества правительство СССР не отказывалось и всячески помогало "шахскому антинародному режиму" укреплять экономику страны. Не за бесплатно, конечно, как некоторым африканским странам. С помощью Советского Союза в Иране был построен ряд промышленных объектов. Самым успешным и известным примером тогдашнего сотрудничества является строительство металлургического комбината в городе Исфахан.
Шах не стеснялся развивать отношения как с Востоком, так и с Западом. Уразумев, что персидский капитализм это есть его шахская власть плюс электрификация всей страны, Реза Пехлеви повелел возвести атомную электростанцию. Шахские визири обратили взоры к Федеративной Республике Германии, в результате чего в 1975 году был подписан контракт на строительство в провинции Бушер атомной электростанции. Подрядчик фирма KWU, подразделение Siemens.
Будучи просвещённые монархом, шах Реза недостаточно почтительно относился к религиозной верхушке, на чём, в конце концов, и погорел. В начале 1979 года Великая исламская революция под руководством аятоллы Хомейни смела и шахский режим, и его цивилизованные начинания. В 1980 году немцы из Бушера бежали, строительство остановилось.
За отведённые им судьбой 4,5 года немецкие строители поработали на славу и возвели основные и вспомогательные здания. Полным ходом шла поставка оборудования. Началась его установка. Тысячи контейнеров с трубами, электрооборудованием и другими полезными вещами, как-то: краска, спецодежда, инструмент и прочая — были завезены на площадку и по-немецки аккуратно размещены на складах и на сотне гектаров каменистой земли под открытым небом.
В начале 1990-х, когда революционные страсти улеглись, а на смену почившему в бозе аятолле Хомейни пришёл такой же бородатый дядька, только зовут Хоменаи, богопротивный объект решили всё же достроить. Ведь без лампочки Ильича что исламскому фундаменталисту, что немецкому протестанту прожить трудновато.
Самое разумное было бы, конечно, опять обратиться в Германию. Найти фирму KWU, разработавшую проект станции, извиниться за вынужденный простой по исламским обстоятельствам и бить челом, прося довести стройку до конца. Побросав завезённое оборудование, проектную документацию немцы почти полностью увезли с собой, а пытаться достроить такой объект без первоначального проекта, это всё равно, что рисовать с натуры с завязанными глазами.
Однако Германия присоединилась к санкциям против Ирана и передавать ядерные технологии, пусть даже мирные, стране с нестабильным и непредсказуемым политическим режимом не желала.
В результате Иран обратился за помощью к России, и в январе 1995 года был подписан контракт на достройку Бушерской АЭС.
В общих чертах задача выглядит так: завершить строительные работы, разработать свой проект пуска станции, максимально интегрировав в него завезённое 20 лет назад немцами оборудование.
Со строительными работами дело более-менее ясное. Наши специалисты быстро разобрались, где и как доварить стальную оболочку реактора, как долить бетонную. Здесь работы идут полным ходом и прогресс налицо. А вот процесс так называемой интеграции, движется очень медленно уже почти шесть лет и конца ему не видно.
Как это выглядит на практике. Работают, например, группы специалистов по трубопроводам и по электрооборудованию. Их задача среди тысяч ящиков и контейнеров найти всё, что касается их сферы деятельности. Для этого нужно вскрыть контейнеры, изучить их содержимое, определить степень пригодности. Неудивительно, что за двадцать с лишним лет многое поржавело, сгнило, растрескалось или высохло. Документация, как правило, отсутствует. Поэтому, даже если какие-то элементы и детали, будучи герметично упакованы и хорошо законсервированы, сохранились в рабочем состоянии, не всегда удаётся определить, а где же это должно быть использовано. Куда хитрые немцы планировали воткнуть ту или иную трубу. Чем должен был управлять обнаруженный блок управления. И даже, когда всё ясно и понятно, где и как применять данное оборудование, обнаруживается, что на него отсутствуют технические паспорта и сертификаты. Без этого оборудование устанавливать нельзя.
Одни специалисты, порывшись в ящиках годик-другой, уезжают домой, прихватив тугую пачку честно заработанных долларов. На их место приезжают другие. Новые не всегда доверяют тем записям, что оставили старые. Контейнеры опять перемещаются с места на место, вскрываются, изучаются во второй, третий и т.д. раз. Инженеры силятся понять, как же пристроить эти железяки в новый проект.
Служба консервации трудится, не покладая рук. Всё оборудование, как забракованное, так и признанное годным для дальнейшего использования, тщательно смазывается, упаковывается, герметичная упаковка заполняется инертным газом. Чёрную работу делают персы. Их контролируют российские монтажники, а за теми следят российские инженеры. Иранские ответственные лица надзирают за всеми вместе.
Как утверждают наши специалисты, при наличии проекта и отсутствии проблем в России один энергоблок строится и пускается в эксплуатацию за пять-шесть лет. Процесс интеграции тянется в Бушере уже почти шесть. Так что, если бы снести немецкие постройки да начать строить с нуля по-нашему, то лампочки Ильича, возможно, уже бы зажглись в отдалённых мечетях.
А недавно всю страну облетела радостная весть — в следующем (2001-ом) году президент Ирана Хотами посетит Россию с официальным визитом. Разговора с Путиным о станции не избежать. Может, и решат переписать контракт на более реалистичный.
Энергетический пуск станции состоялся 12 сентября 2011 года. Началась подача электроэнергии в национальную энергосистему. На 100%-ную мощность первый блок АЭС «Бушер» был выведен 30 августа 2012 года. В настоящее время ведётся строительство второго энергоблока.
Фотографировать на станции и около неё было строго запрещено. Изловчившись, сфотографировал очертания реакторного здания с большого расстояния. Хоть что-то на память.
Контракт, проект, достройка — это проблемы глобальные. А между тем на станции работают около тысячи российско-украинских спецов. Там своя жизнь, свои порядки, некоторые из которых идут в разрез с местной строгой мусульманской моралью. Об этом см ниже.
И ЖИЗНЬ, И БЫТ
Во-первых, необходимо отметить, что российско-украинским достройщикам станции страшно повезло, что начинали строительство германцы. Свято исповедуя принцип: "Раньше думай о себе, а уж потом о Родине", немцы, прежде чем начать промышленное строительство, обеспечили себе комфортное бытовое существование. Был построен большой жилой поселок со всеми удобствами и развитой инфраструктурой, а именно: спортивный зал, теннисные корты, футбольные, волейбольные, баскетбольные площадки, 50-метровый бассейн с саунами и тренажёрами. В культурном центре немецкие строители пили пиво, играли в казино и боулинг. Говорят, чтобы скрасить их досуг, снять напряжение и помочь по хозяйству, чартерным рейсом завозились тайские девушки. Их бюргеры заставляли пол мыть в коротких юбочках, а сами сидели на лавках, смотрели, разгорались.
То золотое времечко кануло в лету. В наследство россиянам остались спортивные сооружения, которые здорово помогают убить время и отвести неизбежную тоску длительно и бессемейно загранкомандированных. Если не увлекаться бражничеством и чревоугодием, то за время командировки можно обресть хорошую физическую форму.
В сентябре, когда установилась комфортная температура воздуха +42ºС, можно поиграть в теннис.
Посёлок строителей находится далеко от города. Выход-выезд куда-либо без разрешения запрещён. Поселок обнесён высоким забором. Охраняется иранской спецслужбой "Харасат". Посторонних также в посёлок не пускают. Режим очень близок к режиму колонии-поселения для совершивших преступление по неосторожности.
ТБ = техника безопасности.
Работа загранкомандированного на станции начинается, как заведено повсеместно, с оформления бумажек и прохождения инструктажей. Последний из них весьма специфичный. Это инструктаж по безопасности поведения себя в стране победившего исламского фундаментализма.
Три пузатых дядьки из службы станционной безопасности воссели во главе стола, за которым притихли два десятка вновь прибывших специалистов, и самый пузатый и заглавный из дядек завёл, не стесняясь в выражениях, поучительную речь о том, что делать льзя, что не можно. Большая часть инструкций начиналась словами: "Не дай вам бог!.." и заканчивалась: "Да я вас всех!.."
О ПОЛИТИКЕ
"Мы здесь все заложники!"
Первая часть инструктажа — это краткий политликбез. Вещь весьма полезная, учитывая, что большая часть прибывающего народца считает иранцев арабами и не отличают Хатами от Хоменаи. Будущим строителям станции доходчиво доводят, что первый — это президент Исламской Республики Иран, а второй — аятолла, главный духовный лидер государства.
Недавно пришедший к власти президент считается фигурой прогрессивной, пытается ввести в стране некоторые преобразования. При нем появилось некоторое подобие оппозиционной прессы, женщины запросто ходят с открытым лицом, в уличных кафе разрешается слушать легкую неиранскую музыку, а по телевидению кроме монотонных нудных молитв иногда показывают пуританские, тщательно отредактированные исламской цензурой фильмы.
Аятолла и его люди традиционно против каких-либо начинаний хоть немного противоречащих устоям исламского государства. Не пришедшиеся по вкусу аятолле газеты закрывают, журналистов сажают. Парламент по этому поводу гудит, и депутаты, забыв восточные приличия, даже таскают друг друга за бороды. Аятолла Хоменаи в публичных выступлениях, критикуя политику президента, не исключает вооруженного противостояния со сторонниками президента. Это гражданская война. И это значит, что все неверные иностранцы становятся заложниками ситуации. Бежать некуда: кругом Персидский залив, а на милость борцов за чистоту ислама надежда слабая. Бушер — провинция отсталая, народ весьма религиозный и, несомненно, встанет на сторону аятоллы.
О ПРЕЛЮБОДЕЯНИИ
"Не дай вам бог поиметь иранскую женщину даже с её согласия!"
Как известно, исламская мораль касательно отношения полов весьма строга, и переступать черту в этих отношениях опасно для жизни. В Иране за внебрачные отношения неверного с мусульманкой неверному полагается секир-башка, а мусульманке вечный позор и презрение. Тут традиционно рассказывается страшная история о распутном немце, который умудрился-таки уломать персиянку, но был схвачен стражами исламской революции. Шариатский суд скор и безжалостен. Ни в чём по нашему разумению неповинного мужика приговорили к лишению жизни. Вмешательство германского правительства приостановило исполнение приговора. Немец из иранской тюрьмы развёлся со своей немецкой женой, поклялся в любви соблазнённой персиянке, обещал жениться, принял ислам, совершив при этом неизбежный кровавый ритуал усекновения крайней плоти. Труды не пропали даром: смертную казнь заменили 20 годами отсидки.
Внебрачное сожительство иностранных немусульманских граждан также строго запрещено. Так что, если длительно загранкомандированному посчастливиться сблизиться с некоей загранкомандированной, то афишировать этого нельзя — стражи исламской революции не дремлют. Обниматься, целоваться, играться, теребить друг друга за ручку запрещено. Иранские службы могут попросить представить доказательства официальности ваших отношений. При отсутствии таковых быть распутникам битыми палками в местном околотке.
Тем не менее, некоторые командированные женщины ведут себя правильно, то есть понимают, что красота и молодость не вечны, и не отказывают в тихом и тесном общении зашедшим на огонёк, осиротевшим вдали от родины мужчинам.
Смотреть на иранских женщин нельзя, фотографировать тем более. Имеют право заехать каблуком в глаз. (На самом деле не всё с фотографированием так страшно, но инструктаж именно такой).
О КУПАНИИ
"Не дай вам бог подойти к бабе в воде!"
Совместное купание по иранским законам запрещено. Недалеко от посёлка построен пляж для строителей станции. Желающих погреться туда возят на автобусе. От глаз местного населения купающиеся отделены высоким забором. Пляж поделён на две части — мужскую и женскую. Мужчины имеют право купаться в плавках, а вот женщины могут снять только верхнее покрывало и лезть в воду в трико и платке. Воображаемую границу между мужской и женской половиной пересекать не моги. Как-то любящий муж приблизился к своей дражайшей половине. Хоть и довольно далеко от берега, но был замечен всевидящим оком сотрудников иранской охранки. Иранцы требовали отправить влюблённых на родину.
О ФОРМЕ ОДЕЖДЫ
"Не дай вам бог оголиться больше можного!"
На КПП при входе в посёлок на стене намалёван шедевр в стиле примитивизма озаглавленный "Форма одежды для женщин в Иране".
На фреске показано, что открытыми женщины могут оставлять только лицо и кисти рук. Остальное должно быть скрыто не только юбкой, кофтой, брюками, носками, платком, но и обязательно верхней одеждой — хиджаб — закрывающей женщину с головы до пят и напрочь лишающей её фигуру милых глазу христианина выпуклостей. Нарушение смерти подобно. По словам наших контриков, зафиксировано несколько случаев нападения религиозных фанатиков на наших женщин как на территории станции, так и в городе за недостаточную одетость. Рассказывают, что нападали и на мужиков за появление в городе в рубашке с коротким рукавом в дни религиозных праздников или траура. Приближение траурных дней возвещается вывешиванием лозунгов, начертанных на чёрных полотнищах. Скорбят по почившим имамам, их дочерям и мамам. Хождение в шортах запрещено даже на территории посёлка. Говоря о форме одежды, следует учитывать, что в Бушере летом температура не редко поднимается выше +50ºС в тени при почти 100% влажности.
Я приехал 4 июля. До 20-х чисел августа не было ни ветерка, ни облачка на небе. Температура воздуха днём +53°С+55°С, ночью +46°С+48°С. По словам знакомых иранцев, каждый день в выпусках местных новостей сообщалось количество людей, пострадавших от теплового удара. На фото ниже я стою на набережной Бушера на закате одного их таких жарких дней. Майка на животе и плечах мокрая от пота. На майке реклама пива «Витязь». Илья Муромец держит две кружки, предлагая: «А может пивка». Знакомые иранцы посоветовали по городу в этой майке не гулять. Стражи исламской революции могут неправильно понять.
О ПЬЯНСТВЕ ОКАЯННОМ И ВИНОКУРИИ
"Не дай вам бог показаться пьяным!"
Ислам и алкоголь не совместимы. Аллах не пил и нам не велел. Это понимаешь уже в Москве на борту самолета иранской авиакомпании. Стюардессы там завёрнуты в материю, пассажирки должны надеть платки, а вместо веселящего напитка богов подают фрукты. За употребление алкогольных напитков в Иране полагается битиё палками, а по пяткам или спине, это, уж, как суд решит. Не трудно догадаться, что любимое занятие российских монтажников в свободное от работы время "водка пить — земля валяться" не в силах отменить ни один шариат. А так как спиртного в продаже просто не существует, то вся опора на собственные силы. В тяжелейших условиях подполья, под носом у исламской охранки, под страхом сурового наказания пышным цветом расцвело самогоноварение. Десятки кулибиных изобрели десятки действующих аппаратов с холодильниками, сухопарниками, отстойниками и прочими агрегатами. Оборудование не простаивает. День и ночь струится по ядовитому змеевику горючая жидкость. Рецепт заготовки прост: 24 литра воды, 6 кг сахара и 100 г сухих дрожжей. Три недели настоять, регулярно помешивая, и гнать. Выход: 6 литров продукта крепостью 50-60 градусов.
Нарушаем.
"Напился — лежи дома!"- наставляет инструктор. Но проколов не избежать. Время от времени либо наши контрики, либо бородатые ребята из "Харасат" подбирают перебравшего работягу на бетонных дорожках посёлка. Пока иранцы относятся снисходительно. Палками не бьют, а вызывают самое высокое станционное начальство, и оно (начальство) тащит бражника на носилках к врачу документально засвидетельствовать его непотребное состояние. Выпивоха поёт песни, клянёт начальство, а через несколько дней отбывает на родину, иногда даже не отработав ещё тех суточных, что выплатили ему авансом.
О НАЦИОНАЛЬНОМ ВОПРОСЕ
"Вы все здесь русские! — громогласно заявил начальник службы безопасности. — Никаких хохлов и кацапов! Забыли, откуда Русь пошла? (Намёк на то, что все мы выходцы из Киевской Руси). Уже троих отправили отсюда за разжигание национальной розни".
Национальный вопрос вдали от родины стоит довольно выпукло. Весь состав загранкомандированных делится на два лагеря — москали и хохлы. Принадлежность к какому-то лагерю определяется не родословной или национальностью, а местом жительства. Например, человек по фамилии Фёдоров из украинского города Энергодар — хохол, а человек по фамилии Грицко из Саратовской области — москаль и кацап. Подоплёка вяло текущего национального конфликта чисто финансовая. Дело в том, что ставки заработной платы постоянно снижаются и связывают это с возрастающим наплывом дешевой рабсилы из Украины. Как утверждают монтажники из российского Балаково, их коллеги из украинского Энергодыра (так принято называть обеднявший Энергодар) платят 500 долларов взятку, чтобы попасть на Бушерскую АЭС, и готовы работать за 500 долларов в месяц. Деньги для балаковских унизительно малые. По сравнению с двумя-тремя годами назад оплата труда сократилась на 20-25%. Вину за это возводят на хохлов.
Мой знакомый Лёша попал работать в отдел с преобладанием жовтно-блакитных инженеров. Попавшего во враждебное окружение москаля всячески принижали, заставляли бегать за водой, разносить чаёк. Лёша национальный вопрос не обострял, стойко выносил тяготы и лишения украино-российской дружбы. Когда уезжал, то получил наказ заказать коллегам по радио "Маяк" «письню про ноченьку мисячну». "Закажу я вам, — процедил сквозь зубы Лёха, — "Як на хуторе мы пыски дрочевалы".
Кстати, посёлок строителей называется Нируга. В переводе с персидского "дающий энергию". То есть, Энергодар по-нашему. Таким образом, приезжающие туда жители Энергодыра даже прописку не меняют.
Ещё из инструктажа следует, что фотографировать нигде ничего нельзя, снимать на видео тем более. За КПП без разрешения нельзя, по городу во время организованных выездов меньше трёх человек ходить нельзя, деньги менять, где попало, нельзя, только в проверенных местах.
Обмен валюты — дело тонкое. Официальный банковский курс 3000 риал за доллар, а курс "от руки" 8000 риал за тот же доллар. Уличные валютные операции не запрещены. Меняли деньги в Бушере в кассетной лавке. Сто долларов туда, пачка риал оттуда. На всех купюрах строгий лик аятоллы Хомейни и сцены из Великой исламской революции.
А ПЕРСЫ КТО?
В Иране живут не арабы, а иранцы, они же персы. Говорят они на иранском языке, он же персидский, он же фарси. На их солнечном календаре 1381 год, тогда как арабские страны, ориентирующиеся на календарь лунный, разменяли 1423 год. (В России же тогда шёл 2000 год).
Главные враги Ирана — Израиль, США и Ирак. С двумя последними, правда, отношения потихоньку налаживаются.
Главное событие новейшей истории — абсолютно бессмысленная ирано-иракская война 1980-89 г.г., в которой каждая из сторон провозгласила себя победителем. На улицах Тегерана висят большие плакаты с портретами героев той войны и кратким содержанием их подвигов. Война называется не иначе, как "Америкой спланированная, Ираком навязанная".
Мотоцикл в Иране приравнен к велосипеду. На них ездят без шлема, по тротуарам и пешеходным улицам, а также встреч движения. На мотоцикл садится столько человек, сколько могут за него уцепиться.
Такси неимоверно дёшево, ибо бензин почти ничего не стоит: 3-4 цента за литр. Такси также набивается пассажирами под завязку. Двое взрослых на переднем сиденье – нормальное явление.
Тут бывают казусы. Как-то автор объезжал Тегеран с российской девушкой. Тормозим очередное такси. Заднее сиденье занято. Садимся на переднее. Как у нас в Европе заведено, пропускаю девушку первой, сам сажусь к двери. Такси трогается, набирает скорость. Вдруг резко тормозит. Бородатый, небритый таксист, выкатив глаза, кричит, машет руками и выгоняет нас из машины. Затем приглашает опять занять переднее сиденье, но в обратном порядке. Я сажусь ближе к нему, а девушка к двери. Ларчик просто открывался. Переключая передачу, таксист ненароком провел натруженной рукой по упругому девичьему бедру. Осквернился, возбудился и не мог продолжать движение.
На этом газетную статью закончим.
Теперь немного иллюстраций. Из-за запрета фотографий мало. И большинство однотипные. Плёнка, отснятая в Тегеране, оказалось засвеченной.
Посёлок строителей.
Отсюда можно позвонить домой. Прямого набора не было. Заказ через местную барышню 07. «Повторите. Я уверен – дома. Вот уже ответили. Ну, здравствуй! Это я».
Хотите фиников. Их тут есть.
Каток-кабриолет.
Домики на три и пять комнат. Дома для семейных и коморки для одиночек, не желающих жить с соседями.
Моя коморка.
Это не туман и не утренняя серость. Солнце уже довольно высоко. Где-то в пустыне была пыльная буря. Воздух заполнен пылевой взвесью. Дышать тяжеловато плюс жара. Располневшие дяди и тёти были очень недовольны. Видимость ограничена. Четыре дня нелётная погода. Кто-то застрял в Тегеране по пути на работу в Бушер и рад тому. А кто-то застрял в Бушере по пути в отпуск, дышит пылью и тому не рад.
Город Бушер выглядел непрезентабельно. Потёртый и оббитый. Много разрушенных глинобитных домов. Видимо, от времени и воздействия зимних дождей. Такое впечатление, что обветшавший дом не сносят, а строят рядом новый из того же материала.
Фотографирование на набережной было разрешено.
Чуден Персидский залив при тихой погоде на закате дня.
В городе пару фото тоже сделал.
В сувенирной лавке угощают коктейлем. Приходится что-нибудь купить.
Это интересно. С товарищем в белой рубашке на фото выше мы жили по соседству в общежитии в Москве во время учёбы в институте. Не виделись 16 лет. Встретились в Иране. Он дружил с семьёй генерального секретаря коммунистической партии Бразилии Луиса Карлоса Престоса. Семья жила в Москве. Старшие дети все с русскими именами: Юра в честь Гагарина, Зоя в честь Косьмодемьянской, Вова в честь Ленина и т.д. иногда приходили к нам общежитие расслабиться. После одного из таких расслабонов я обнаружил, что не только дети генерального секретаря компартии ушли домой, ушла и моя дорогая чешская гитара «Кремона». Гитару в буквальном смысле слова скоммуниздили. Никто не сознался в содеянном.
Последние три дня командировки провёл в Тегеране. Жил в посольстве России. Таким образом, посетил все места конференций Сталина, Рузвельта и Черчилля. Ялта в 1965 году, Потсдам в 1986-ом, Тегеран в 2000-ом.
От прогулки по Тегерану осталось несколько невыразительных фотографий. Чем богаты…
На Тегеран можно взглянуть сверху. Дорога на смотровую площадку. Добраться до площадки можно на такси или фуникулёре.
Тегеран снизу.
Им сверху видно всё. Ты так и знай.
Интересная страна Иран.
* Обычно молодёжь более прогрессивна. Здесь наоборот. Поколение, вкусившее свободы нравов при шахе, ностальгирует по шахским временам. В посёлке познакомился с немолодым иранцем. Он с теплотой вспоминал времена, когда работал здесь при немцах. Было пиво, журналы «Плейбой», немцев приглашали в гости, хиджаб был необязателен.
— Мистер Миша, — просил он меня, — если приедешь ещё раз, привези журналы про футбол. Только рекламные страницы с женщинами, нижним бельём и т.п. из журналов удали ещё дома. На таможне журналы просматривают. Проблем не оберёшься.
**В Тегеране ко мне подошёл мужик и обратился по-русски:
— Вы русский? Я армянин. Водки хотите? У меня есть. 50 долларов 500 грамм.
— Спасибо. Я непьющий.
Армянам разрешается иметь некоторое количество алкоголя, но только для своих религиозных обрядов. Спекуляция запрещена, но имеет место быть.
*** Молодой иранец Али учился в Киеве на стоматолога, но решил не заглядывать землякам в рот, а поработать на строительстве переводчиком.
— Я, — сказал Али при нашем знакомстве, — из Тегерана. Моя мама дизайнер модной одежды.
— Какой модной одежды? У женщин же сверху хиджаб. Модную одежду не видно.
— Это на улице. А дома мы все нормальные люди. Вечеринки устраиваем за высоким забором. Женщины в вечерних платьях, девушки в юбках на каблуках.
— Молодцы. Так держать!
**** В Тегеране, когда я проходил мимо местного университета, обратил внимание, что студентки одеты в хиджабы с выточками, пуговками, складками и прочими скромными украшениями. В Бушере такие не видел. Одна смелая студентка подошла ко мне и по-английски спросила, который час. Я ответил. Она улыбнулась и быстро присоединилась к группе наблюдавших за ней подружек. Видимо, они так озорничают. В Бушере такое представить невозможно. Мальчики отдельно, девочки отдельно. А ведь тоже хочется.
Эпилог.
В Москве в офисе «АТЭ» мне предложили подписать контракт на год. Подумав, отказался. Не дай бог войти в ритм «работа – дом». Прощай путешествия и приключения, а я ещё не свозил дочь на Северный полюс. Ребёнок вырастет, не простит. В апреле 2001 года я в седьмой раз отправился на макушку планеты. На сей раз вместе с одиннадцатилетней дочерью. Об этом и следующий рассказ.